Елена Звёздная - Урок третий: Тайны бывают смертельными

Отец уже шел к нам, дяди тоже, братьям не по статусу вмешиваться было, а я смотрела на кузнеца, который умолял взглядом и…

– До третьего дня, – сдаваясь, прошептала я, – а дальше чтобы я вас не видела!

Кузнец отпустил мгновенно. И только прошептал мне в спину: «Спасибо, Дэюшка».

Знала бы я, на что согласилась! Но тогда, сообщив дяде о случившемся с Руи, я как-то не задумалась. Да и последующие два дня сплошного накрывания и убирания столов, в перерывах между приготовлением огромного количества еды, как-то не до этого было. На сон едва времени хватало. И третий день тоже мало чем отличался – разве что с утра тетка нагрянула, с подарочком.

– А я к тебе, – заявила Руи, вваливаясь в мою комнату как раз в момент, когда я переодевалась.

Торопливо прикрывшись простыней, я изобразила вежливую улыбку и пробормотала:

– Темных дней вам, тетушка.

– Да ты садись, не стой, – грубовато приказала она и сама уселась на мою постель, игнорируя ее жалобный скрип. – С разговором я к тебе, Дэюшка.

Я села. Приготовилась слушать. Услышала много нового про «замечательного кузнеца Горта», про то, что он уже внес выкуп за меня, и внес золотом, а значит, тетка все решила. Смотрю на нее и слушаю молча… все равно никогда не соглашусь!

– Молчишь, Дэюшка? – ехидно спросила тетя.

Молчу, исключительно потому, что говорить не хочется и дышать тяжело, потому как перегаром от тетушки разит. Ей, как выяснилось, проклятия мгновенного опьянения в самый раз пришлись… Я пять раз применяла, так трезвеет же через несколько часов.

– Вот ты молчишь, – продолжает тетя, – а я тебе вот что скажу – брак ваш с кузнецом дело решенное.

Опустив голову, пытаюсь скрыть улыбку.

– Ты мне не улыбайся, – Руи поднялась, – ты одевайся, не торопись, да к нам спускайся, будем обряд проводить.

– Какой? – я все же заулыбалась.

– Обручения, Дэюшка. Я слово главы рода дала, так что либо ты за кузнеца пойдешь, либо Сира.

Недоуменно смотрю на тетку, та пояснила:

– Слово главы рода, Дэя, да и выкуп за тебя я приняла, так что…

Прижимая покрывало к груди, я решительно произнесла:

– Вон из моей комнаты!

У тетки от удивления рот приоткрылся, а я повторила:

– Вон!

Руи подскочила, уже собиралась возмущенно заорать, как я добавила:

– С кузнецом сама поговорю, это первое. Никаких обручений ни со мной, ни с Сирой. – Тетка руки в боки и уж собиралась возмутиться, как я добавила: – Прокляну так, что не снимите!

Метнувшись к двери, Руи рванула ручку, и только тогда я сказала:

– Еще сегодня я в невесту поиграю, чтобы скандала не было, а вот завтра чтобы вас тут не было.

Дверь закрылась. Тетя повернулась ко мне, толстые руки на мощной груди сложила и спросила:

– С кузнецом говорила?

Молча кивнула. Тетка недовольно скривилась и пробормотала:

– Опозорю ведь, Дэйка.

– Прокляну.

Вернулась, начала жаловаться:

– Ты пойми, Дэюшка, кузнец большие деньги дал, а у дяди твоего дела совсем никак не идут и…

– Да? – наверное, я стала более жестокая. – Были времена, когда и мы в деньгах нуждались!

Папа нам ничего не рассказывал, но точно знаю, что к дяде ездил, а вернулся злой, потом услышала, как маме признался: «В радости все рядом, в горе один-одинешенек остаешься».

– Платье надень, – тетя опять к двери направилась, – перед родней Горта не позорь меня, а я не расскажу твоей семье, что мне одногруппница твоя поведала.

– Это какая? – не поняла я.

Руи и ответила:

– Ригра Дакене.

Вот так и вышло, что в тот вечер я в светлом платьице невесты с венком на распущенных волосах (и где только достали) стояла перед всей родней в общей комнате да слушала кузнецовы обещания. Третий день, это так всегда – женихи расписывают, как невесте у них хорошо и привольно будет, да что отдаст за жену семье ее. Народу было немного – только все старшие. А молодежь – кто столы во дворе накрывал, а кто наверху в игры играл. Размер выкупа потрясал воображение, кстати. А мастер Горт все говорил и говорил:

– Золотом отдам триста монет. – Тетя, стоящая, как и полагается, рядом со мной, чуть не свалилась – дядя поддержал. А Горт продолжал: – Мечи краснокаленые, каждому мужчине рода Риате.

После этих слов дядья на меня сурово так посмотрели – меч вещь дорогая, а уж краснокаленые, это значит со стержнем из красного металла, что добывался в Хаосе, такой не в каждой семье и найдется. Хорошо, что братьев нет рядом… Хотя и так народу хватало. Справа от двери – родственники Горта, уже неодобрительно на него поглядывающие да дуростью вполголоса возмущающиеся, слева – мои родичи насмешливо на кузнеца смотрят и тоже дурости поражаются. Потому что где это видано, чтобы за перестарка да такой выкуп давали. А Горт говорил, говорил… На меня, впереди всей родни стоящую, смотрел и мне же и говорил. Наверное, думал, что, впечатлившись размером выкупа, я согласие дам. И я начала понимать, почему он сказал: «Я тебя об одном прошу – не отказывайся от помолвки до третьего дня, Дэюшка. Потом уйду, про тебя забуду, но до третьего то дня, Бездны ради, Дэя…». Купить хотел. Просто купить. Видно, не привык отказов получать, да и не умел иначе. Кузнецы народ богатый, особенно те, кто правительственные заказы получает, а семья Горта к императорской артели относилась.

Закончив говорить о том, что хозяйкой в городском его доме стану и на расходы двадцать золотых в год получать буду, кузнец вопросительно уставился на меня. И все на меня уставились. Забавно, раньше я о таких деньгах и не слышала, но Юрао научил своей верной финансовой политике, и потому я решительно начала:

– Уважаемый мастер Горт…

– Даже не думай отказываться, – прошипела тетка.

– Мечи то краснокаленые! – Дядя Ирв, средний в папиной семье, видимо, уже представлял, как этот самый меч в руках держит.

И только папа меня поддержал:

– Говори, что хотела.

Я с благодарностью улыбнулась отцу, набрала побольше воздуха, решительно подошла к кузнецу и только собралась высказать все, что я по этому поводу думаю, как дверь нашего дома распахнулась!

Как и все присутствующие, я повернулась к входу, да так и застыла – на пороге, собственной персоной, стоял лорд Риан Тьер!

И я почему-то побелела, в ужасе думая о том, что сегодня же не пятый день, а он все творящееся безобразие обвел взглядом, а затем этот черный взбешенный взгляд остановился на мне.

Ой, Бездна!

Но случившееся дальше оказалось просто за гранью!

Не успела я ничего сказать, как кузнец меня собой загораживает и заявляет:

– Ты куда уставился, мужик? Неча мою невесту пугать!

Лорда-директора я видеть не имела возможности, но его едва слышное и пугающе спокойное «Что?» расслышала.