Елена Звёздная - Все ведьмы – рыжие

– Темные.

Я вздрогнула, он добавил:

– Скрыли приближение, ни один амулет не засек. Если бы не мои маяки, и нас бы накрыли на месте, а так… – едва слышная усмешка. – Сейчас просканируют наших, поймут, что те не в теме и ты не в их команде, и отправятся на поиски. Наши поиски, Маргош, если ты не поняла.

Я все поняла. Мне стало страшно.

– А что касается контракта – темные, Маргош, свято чтут финансовые обязательства, и это то немногое, что они чтут, следовательно, тебя попытаются выкупить, а не убить.

– Убить? – промычала я, глядя, как два из трех смерчей врываются в домик.

– Детка, ты украла семейную реликвию рода Херард, а за такое убивают, и жестоко.

Третий смерч влетел в дом. Князь убрал руку.

– Я украла? – возмущенно обернулась к гаду фэнтезийному.

– Меня никто не видел, – резонно подметил Стужев.

Мы помолчали. Из дома донеслись вопли Георгия Денисовича.

– Сознание сканируют, – спокойно прокомментировал Князь.

А я решилась спросить:

– То есть весь этот фарс с контрактом был для того… – голос сорвался, – чтобы меня защитить?

– Маргош, – усмешка, – извини, конечно, но в качестве напарника ты не катишь, детка. Развлечься в джакузи и забавляться с миленькой рыжей мордашкой это одно, но работа в команде совсем другое дело. А доверия тебе нет, Ильева. К тебе опасно поворачиваться спиной, самое простое дело со стоянием на стреме ты завалила, и да – побег с богатырем был последней каплей. Ты ненадежная, малыш, ветреная и особым умом не отличаешься. Не особым тоже. Плюс твои постоянные нападки не то что на самолюбие, а элементарно на гордость и самосознание откровенно бесят. Я, скорее, дуб столетний возьму в напарники, чем тебя.

Молча смотрю на Князя. Постояла, посмотрела, не могла не спросить:

– И как, по-твоему, я должна отреагировать на монолог оскорбленной невинности?

– Слезы, сопли, заверения в вечной любви и преданности, – предложил собственное развитие событий Стужев.

– Какой преданности? – прошипела я. – Ты хоть частично осознаешь мое отношение ко всей вашей гоп-компании?

– Просвети, – беззаботно отозвался Князь.

Иногда я в шоке от его наглости.

– Сам посуди, – шепотом начала объяснять, – жила я себе спокойно, был у меня жених, хороший, кстати, учеба, жизнь, в конце концов, и…

– И все равно, Маргош, ты как была ведьмой, так ею и осталась, – весело подытожил Стужев.

А затем его улыбка померкла. Несколько секунд он молча вглядывался в пространство, чтобы в итоге мрачно прошептать:

– Ритусь, что ты знаешь о Демоне?

Молча смотрю на его заметно посерьезневшую рожу. И молчу, естественно.

– Ну?! – грубый окрик.

– Не ори на меня, – прошипела я зарвавшемуся Князю.

Кое-кто заскрипел зубами и прошипел:

– Рита, здесь что-то не так. Я ощущаю четверых темных, малыш, четверых, а прибыли трое. И трое эти прибыли как-то очень в тему, что напрягает. И судя по моим ощущениям, они начали сканировать пространство. Здесь что-то не так.

Я пожала плечами, но в то же время… вспомнила наш разговор на аллее, появившегося странного субъекта с острыми ушами, его замечание «Дайрем, странное дело, она, кажется, меня увидела».

– Ну, – нехотя начала я, – Игнат… скрывает свои истинные возможности…

– Он темный, – глухо произнес Стужев и начал стремительно срывать с себя майку.

Я в некотором оцепенении смотрела на обнажавшегося парня. Майка, джинсы, носки… белье снимать не стал, но проверил. Затем тихий приказ мне:

– Раздевайся.

Возмущенно смотрю на него, Князь пригрозил:

– Порву!

Молча сняла майку. Стужев, все еще в белье красующийся, схватил, вывернул наизнанку и замер. Я тоже, узрев на шве маленькую сверкающую алым стразинку.

– Надевай, – очередной приказ, и Князь протянул мне другую майку, снова свою.

А сам, закрыв глаза, прошептал слово. Не знаю какое, но майка вдруг оказалась надетой на призрачного носителя, и тот, обретя мои черты, прошел сквозь кусты и помчался по тропинке к мосту. Затем Стужев натянул джинсы и вдруг резко схватил меня, снова зажав рот.

Они вышли на порог – двое темных и… Игнат. Ветер донес до нас разговор почти полностью:

– Маргариту не трогать.

– Дайрем, аргаэ хашесср, – насмешливо произнес морак Таэлон.

«Твою мать!» – потрясенно прошептал Князь.

Я в силу ряда причин произнести не могла ничего.

– Нет, – уверенно произнес Игнат… или не Игнат.

И вот тут на пороге появился четвертый участник событий – ураг Херард и насмешливо протянул:

– Она ведьма, Дайрем. Не пустышка, которую ты должен был задействовать, а истинная ведьма.

– Она больше, чем просто ведьма, – Игнат очень странно улыбнулся, – она гора-аздо больше, чем ведьма, мой план сработал.

«Твою мать!» – промычала бы я, будь такая возможность. Что-то подобное сейчас явно думал и Стужев, все крепче сжимающий меня.

– Значит, только найти девчонку и этого странного Князя, – продолжил морак Таэлон. – Кстати, ты уверен в его истинном происхождении?

– Да, – прозвучал глухой ответ, – он внук Кощея.

Я дышать перестала. Кое-кто, напротив, задышал глубоко, часто и зло.

– Потрясающе, – ураг Херард усмехнулся, сверкнув клыками, – и мы, и они приняли меры против человского вторжения на Терру. Нет, Кощеево отродье убивать глупо, он станет прекрасным козырем на переговорах.

И тут Демон с нажимом повторил:

– К Марго не прикасаться, я сам.

– Она опасна, – напомнил в очередной раз Таэлон, – и что ты с ней в дальнейшем будешь делать?

– Запру в Герхоре. – Голос Игната стал хриплым.

Темные переглянулись, и высказался ураг Херард:

– Ты слишком долго жил среди челов, Дайрем. Что ж, я обязан девочке жизнью, верну долг.

И Демон произнес:

– Зов указывает туда, они в лесу.

Три темных смерча сорвались в указанном направлении. То есть только что стояли три вполне себе осязаемых объекта и тут же сорвались тремя природными явлениями.

Дальше было хуже! Игнат сошел на одну ступеньку вниз, причем делал шаг человек, а на землю ступил… не человек. Черты лица заострились, и уши, челюсть выдвинулись, ноги увеличились, как и плечи, волосы стали длиннее, кожа стремительно потемнела. А затем темный стал смерчем…

Когда то, что недавно было Игнатом, умчалось в лес, Князь меня отпустил. Исключительно чтобы прошипеть:

– Елдыга захухренная!

Нет, я не стала возмущаться, я тихо спросила:

– Все так плохо?

– Хреновее некуда, – устало сознался Стужев. – Придется лететь домой.

На это я тихо и с надеждой спросила:

– К тебе?

– Не-а, – задумчиво глядя вдаль, произнес… элемент древнерусского эпоса, – не ко мне… к предкам. – Затем критически осмотрел меня и выдал: – Мама тебя не одобрит.

– Что? – Голос мой прозвучал невнятным писком в ежевичных кустах.