Елена Звёздная - Все ведьмы – рыжие

Я б сказала! Я б так сказала сейчас!

– Стужев!

– Ильева, да заткнись ты, – обдавая перегаром, простонал Князь…

Прижимаясь ко мне сильнее!

И несмотря на наличие на мне рубашки и, кажется, отдельного покрывала, появилось ощущение, что «пистолет» сейчас преодолеет все преграды!

– Стужев, отвалил от меня вместе со своим пистолетом! – рявкнула я, пытаясь вырваться.

Совершенно расслабленная рука помирающего от похмелья Князя неожиданно напряглась, намертво пригвождая меня к месту и, собственно, к Стужеву, а едва я перестала вырываться, он сонно пробормотал:

– Какой еще пистолет, Ритка? Пистолет… А… мм-м… пистолет! Так ты про этот пистолет? – И Стужев сделал поступательно-колебательное движение, совершенно не одобряемое в приличном обществе, чуть приподнялся и прошептал в ухо потрясенной мне: – К этому «пистолету» уже можешь начинать привыкать, Маргош.

Лежу с офигевшими широко распахнутыми глазами!

А этот… этот скользнул рукой с груди на вторую грудь и пропел шепотом:

И я сказала: «Да пошел ты, Стужев!»

Тихий смех, и, потершись носом о мою шею, он зашептал снова:

И уже без попсовых напевов:

– Маргош, давай откровенно, ты мне нравишься, и я планирую получить фантастическое удовольствие от твоего нежного тела.

– Что? – полузадушенный писк полного офигения. – А… а… а как же Ян?

Минута молчания и угрожающее:

– Просто – заткнись!

И отодвинулся, прекратив давить на меня… пусть будет авторитетом. Помолчал еще с минуту, а потом… придвинулся обратно, грудь собственнически сжал и выдал:

– Богатырь уже труп, Маргош. Пока потенциальный, но это пока. А Ян сволочь, Марго, конкретная сволочь, ты таких не любишь. И он больше в твою сторону не глянет даже, гарантирую.

Афигей медленно, но верно, сменился ощущением полного попадоса. Но даже в такой ситуации молчать я не собиралась:

– Стужев, – прошипела я, пытаясь вырваться, – так ты тоже сволочь и не в моем вкусе совсем!

Кое-кто зарычал. Глухо, но очень натурально. А потом зло прошипел:

– А тебя, Маргош, никто и не спрашивал.

– То есть как?

– То есть вообще!

– Ну все! – взревела я.

И не знаю, чем бы все закончилось, если бы кто-то, совершенно без стука, но с оглушительным: «Коша!» не распахнул дверь с удара.

То есть сначала рык был за дверью, потом дверь выломали и взревели уже в спальне:

– Александр!

И мы как-то синхронно со Стужевым, зарываясь в подушки, простонали общее:

– Мля-а…

Князь добавил:

– Можно потише, а? Голова раскалывается…

– Голова??? – взревел не своим голосом сказочный злодей.

А я вдруг подумала – с каких это пор я практически постоянно матерюсь… Потом вспомнила с кем поведешься… и подумала, что семейство Кощеево плохо на меня влияет… совсем плохо.

– Дед! – прошипел Стужев, уткнувшись лбом мне в плечо. – Давай… позже, а? Ты…

– Пять минут, и чтобы оба с Яном были в моем кабинете, пропойцы!!! – проорал Кощей и вдруг неожиданно приятным и вежливым даже голосом: – Доброе утро, Маргарита. Рад видеть, что с вами все хорошо.

И мне вдруг стало стыдно. Лежу в постели с парнем, как последняя… А он еще и грудь лапает…

Осторожно убрала руку Стужева, села на постели, поправила волосы, посмотрела на Кощея и прошептала:

– Доброе утро…

Кощей был зол. В ярости просто. Но лично я уже увидела, что спали мы со Стужевым под разными покрывалами, и это несколько реабилитировало меня в собственных глазах. Про Кощея не в курсе…

– Чем ты думал? – вдруг устало и зло спросил сказочный злодей.

Князь простонал, рывком сел. Я глянула краем глаза и покраснела… Покрывало-то на нем было его, а вот под покрывалом не было ничего!

– Я вообще в другой комнате лег, – хмуро признался Стужев, глядя куда-то… в покрывало.

То есть он мне, когда попить принес, был голый?!

– А если бы я глаза открыла?!

– Что? – недовольно спросил Князь, глядя на мои в очередной раз округлившиеся очи.

Надо было бы промолчать, наверное, но я почему-то спросила:

– То есть за водой ты ходил по дому без одежды?! Типа – это я, Стужев, самое голое привидение в мире?!

Князь окаменел. Зато Кощей развернулся и торопливо вышел из спальни внука, захлопнув за собой дверь. Гомерический хохот донесся уже откуда-то из глубины дома…

– Ну, Маргошшшша! – злое шипение раздалось совсем рядом.

– Да ладно я, – все еще пребываю в ступоре, – а вот Ивана-скелета жалко стало…

Глухое рычание, и злющее:

– Я был в штанах!

Повернувшись, недоверчиво смотрю на него.

– Голый я сплю, – продолжил рычать Князь, – хожу одетый!

– Да? – задумчиво протянула. – А помнится, в джакузи…

Медленно отодвинулась от эгсгибициониста… И увидела, как у него совершенно не анимешно глаз дернулся…

Но это мелочи! Потому что в следующее мгновение я сообразила, что под рубашкой на мне ничего нет! Вообще! И я точно помню, что не раздевалась.

– Да! – зло и торжествующе выдохнул Стужев. – Это я тебя раздел! Всю! Полностью! И только потом натянул на тебя новую рубашку! Одного жаль – Иван не видел! А с другой стороны, на фига мне свидетели в грязном деле некрофилии, потому что пьяная ты ну чисто зеленый свежий трупачок, Маргоша. И да – я сволочь, и мне не стыдно, а совесть понятие для меня неизвестное, и…

Большая, толстая и массивная подушка поднялась и хряснула Стужева по наглой роже! И не успел он опомниться, как вторая добавила прямо по темечку, и тоже с размаху! А после разъяренная ведьма бросилась в атаку, колошматя гада бесстыжего всем, что под руку попадалось, от подушек до сапог каких-то!

Бой продолжался до обидного мало!

Головокружительное перемещение всего мира, и я вдруг оказалась лежащей на спине на перине, где не осталось ни подушек, ни покрывал, и только один сапог сиротливо свешивался с краю, зато Стужев оказался на мне!

Весь на мне, и руки мои плотно прижаты ко все той же перине, да так, что не пошевелить.

– Все, ведьма, – прошипел невменяемый няшка с пером в растрепанных волосах, – достала!

У меня горло спазмом перехватило, а Стужев начал медленно ко мне наклоняться. Медленно, неотвратимо и, главное, не отрывая взгляда от моих глаз. Глаза в глаза… Мои перепуганные и его злые.

– А… а… Александр, а Кощей, он…

– Заткнись! – грубо оборвал Князь.

А затем склонился к краю рубашки, сжал ткань зубами и рванул, разрывая! И почти сразу накрыл губами, а затем зубами сжал уже совсем не ткань…

– Только вот там рвать ничего не надо, а? – прошептала вконец перепуганная, но очень злая я.