Лира Алая - Муж и жена – одна сатана

– Отлично, – отказываться повода не было, иначе завою от тоски.

Все же неплохой Оден человек. И компанию составил, и когда мне нужно было, не мешал, не лез, дал привыкнуть. Раздражал местами, но совсем не так, как раньше. Наверное, стоило наладить отношения. И сказать спасибо. В благодарности нет ничего страшного, так что давай, Игнис, скажи ему.

– Оден…

– Что-то еще?

– В общем… Спасибо, что в последние дня три не лез и дал мне время привыкнуть ко всему. Боюсь, я бы что сожгла…

Прежде, чем я продолжила, некромант покраснел и отвел глаза. Думаю, многие списали бы это на смущение. Но не я. В голову закрались подозрения.

– Оден, милый мой муж, – издевательски протянула я. – Скажи-ка честно. Ты со мной не общался, потому что я тебя раздражала?

– Нет, совсем нет! Я просто немного увлекся и про тебя забыл…

– Ты привел в дом практически незнакомку, мага не последнего уровня, которую за тебя насильно выдали замуж, которая, предположим, вполне могла тебя ненавидеть и попытаться убить… И вместо того, чтобы приставить охрану или надзор, взял и забыл? Оден, скажи честно: ты с таким отношением как до своих лет дожил?

Оден кивнул в сторону Франциска:

– Видишь ли… Мой милый друг не всегда такой милый. Ты его сожгла по чистой случайности: я знаки защиты на нем не успел обновить. А так обычно именно он избавляется от всего опасного, пока я занят делами. Некромантом быть хорошо. Я-то могу увлечься и забыть, но вот мои милые друзья – никогда.

Я сглотнула. Нет, не от страха. А от предвкушения. Сильный мужчина, достойный соперник, возможный союзник… Я очень хотела померяться с ним силами, провести множество дуэлей и… Что «и», я затруднялась ответить.

Пожалуй, впервые этот брак не казался мне таким уж бесполезным и проблемным.

Наверное, я немного погорячилась, дав нашему браку такую высокую характеристику. Не проблемный, ну конечно. Был до того момента, как Оден решил вспомнить о моем долге:

– Игнис, а ты помнишь, что обещала мне ответ на вопрос?

Помнила, к своему сожалению. Хотя, положа руку на сердце, я бы сейчас не отказалась от склероза одного из моих бывших учителей магии. Ему перевалило за триста лет и он умудрялся забывать даже те вопросы, которые громко задавал сам себе вслух секунду назад.

– Помню. Спрашивай. – Нет смысла оттягивать неизбежное, лишь бы вопрос оказался не очень каверзным.

Но Оден начал не с вопроса. Он поднялся со стула, быстро приблизился и попробовал положить мне руку на плечо. Попробовал, потому что стоило ему дотронуться, как я ее подожгла. Не специально, боже упаси! Но не надо же так резко руки тянуть!

– Скелеты тебя раздери! – рявкнула я, пытаясь найти хоть какую-то емкость с водой, чтобы потушить огонь. Я совсем не планировала поджигать своего незадачливого мужа.

Но тот лишь ухмыльнулся в ответ, демонстрируя руку, предусмотрительно покрытую некротической силой. Зеленоватая энергия поблескивала под языками пламени, не давая повредить кожу.

– Не волнуйся, в таких количествах огонь мне не повредит, – улыбнулся Оден. И легким движением стряхнул огонь с руки.

– Дважды дери тебя скелеты! Ты же не на поле боя! Твои свитки! – взвыла я. Мне даже в голову не пришло, что я могу навредить Одену: тут требовалось приложить куда больше усилий, чтобы оставить на нем хотя бы царапину.

Некромант обернулся, увидел горящую бумагу, которая уже во всю полыхала из-за сброшенного с его пальцев огня, и так витиевато и нечитаемо выругался, что я даже запомнить не смогла, хотя всякое слышала.

Дальше описывать не стану, скажу лишь то, что скелеты – вещь удобная. Прибежали, потушили и убежали. А мы остались в задымленном помещении. Я оперлась о стену, а Оден пытался понять, что из документов испорчено безвозвратно.

Потом он поднялся, вздохнул:

– Огненный маг – горе документации.

– Маг-дурак – пожизненное горе всему сущему, – не осталась в долгу я, а потом, вспомнив его неожиданный поступок, добавила: – До сих пор не пойму, что ты пытался сделать и зачем.

– Реакцию проверить хотел. – Оден подошел к шкафу, достал оттуда магический поглотитель дурного аромата и прошептал заклинание. Запах гари моментально начал покидать комнату. Это я привычная, а у Одена наверняка першит в горле от дыма.

– Реакцию на что?

– На приставания.

– То есть это ты так приставал? – Мне захотелось рассмеяться. – Я бы больше ставила на то, ты меня убить пытаешься. Ну что, проверил?

– Проверил.

– И что, будешь спрашивать, не приставал ли кто ко мне? Так я смогу до утра перечислять: от послов-идиотов до не в меру ретивых и не слишком умных дворян. Поверь уж, безуспешно. И не с самыми приятными последствиями для них.

Да, хватило в первое время проблем, пока я не заработала себе репутацию. Почему-то некоторые послы думали, что маг на королевской службе – это примерно то же самое, что слуга. И можно спокойно прийти и предложить развлечься на пару ночей.

Обычно послами выбирали умных людей, поэтому они сразу понимали и принимали отказ. Но попадались и с замедленным развитием. А как иначе таких называть? Если они лезли в окна, приходили голыми, пробовали позволить, простите уж, ущипнуть за попу или положить руку на колено? Могу сказать лишь одно: огненная магия значительно ускоряла умственное развитие других людей и не позволяла более совершать глупости. Конечно, были и нормальные люди. С ними мы до сих пор либо хорошие приятели, либо друзья.

– Об этом я знаю, а вопрос у меня другой.

– И какой же?

– Как произошла твоя инициация? Как я помню, ты открыла в себе магию огня лишь в восемнадцать лет, когда училась в пансионе для леди.

Зараза же некромантская! И как только догадался, что именно нужно спрашивать. Инициация – это пробуждение основной силы у мага. Мои родители, как ни бились, но найти даже искру таланта у меня не могли. А ведь сами были достаточно сильными магами. По крайней мере, так мне казалось в детстве. Сейчас, анализируя прошлое, я склоняюсь к тому, что их сила была чуть выше средней. Это значило, что дети должны были родиться такими же сильными или еще сильнее. Но магии во мне, единственном ребенке, не обнаружили.

Такое редко, но случается. Либо происходит сбой и магия не появляется, либо магия есть, но она так сильна, что глубоко засыпает до определенного возраста, чтобы не разрушить тело. И в последнем случае для ее пробуждения нужен сильный толчок. Эмоциональный всплеск. И у меня такой был, когда я училась в пансионе. Да, не любила я вспоминать те времена, потому что они навсегда запомнились мне чувством тоски, одиночества и полного бессилия. Тогда мне не раз приходило в голову, что мое существование бессмысленно.