Наташа Эвс - Флабиус Ном Инферно

Цепкие руки подхватили меня, и сквозь туман я увидела бледное лицо.

«Ева… Ты вернулась…» – послышался голос.

Очнулась я на мягком диване в кабинете профессора Шатца. Он сидел рядом и смотрел на меня.

– Катарина, какая вы ещё слабенькая. Необходимо поберечься от всплесков эмоций. Вам назначено лечение?

– Ещё нет, – тихо ответила я. – А вы что скажете? Вы не сможете мне помочь?

– Тсс… Только не нужно переживать по этому поводу. Я помогу, обещаю. Поберегите свои нервы.

– Поможете? Правда? – я с надеждой подняла голову.

– Да, я же сказал – обещаю. А обещание профессора Шатца не пустой звук.

Со временем мне стало легче, я начала собираться домой и спросила:

– Что мне делать дальше?

– Вам нужно снова прийти ко мне на приём. Когда мы увидимся?

Я развела руками:

– Когда скажете.

– Так, сегодня пятница. Давайте в понедельник.

– Хорошо, а раньше?

– Выходные. Клиника отдыхает.

– А, ну да, – я вздохнула. – Хорошо, в понедельник.

– Полдень вас устроит?

– Шутите? Меня устроит и полночь, только бы скорее всё вернулось.

Доктор печально посмотрел на меня.

– Да, скорее бы всё вернулось, – еле слышно произнёс он.

– Тогда до понедельника. Простите, меня интересует цена моих консультаций.

– Цена? – профессор нахмурился. – До понедельника, Катарина.

Я не поняла ответа, но переспрашивать было неловко. Поэтому решила уйти.

– Хорошо, до свидания.

– Катарина… – доктор Шатц окликнул меня у выхода, и я обернулась. – Не сочтите за наглость с моей стороны. Вам очень идёт это платье.

Почему-то неформальное обращение профессора заставило замереть мое сердце как-то особенно.

– Спасибо, – только и смогла произнести я и вышла за дверь.

Всю дорогу домой из моей головы не выходила странная встреча с профессором, его бледное лицо, казалось, преследует меня. Что это было? Кто он такой? Ничего подобного мне не приходилось испытывать, но как бы там ни было, эта встреча поселила чувство близкого и уже знакомого.

Вернулась я домой часам к семи и стала звонить в реанимационный блок, чтобы узнать о состоянии Фредерика. Мне ответили, что состояние прежнее.

– Ну, как прошла консультация? – спросил дядя.

– Хорошо. Я пойду туда ещё в понедельник.

– А как с оплатой?

– Пока не знаю.

– Кэти, на счету твоих родителей лежала большая сумма, их перевели на твой счёт. Если понадобятся деньги, ты знаешь, где взять.

– Поняла, спасибо.

– Ты что-нибудь решила по поводу переезда?

Я растерянно посмотрела на родственника.

– Схожу в понедельник к профессору…

– Катарина, я уезжаю завтра ночью, – перебил меня дядя.

– Ах, да. Уже завтра, – я виновато подняла брови.

– Я всё равно сразу бы не увёз тебя, по многим причинам, в том числе по документальным. Но прошу тебя подумать. Через время всё можно легко устроить. Я буду рад тебе.

– Хорошо, обо всём подумаю, обещаю.

Всю ночь я крутилась от бессонницы, потому что постоянно возвращалась к встрече с доктором Шатцем. Вспоминала его слова, гипноз, странные ощущения. Заснула только под утро, но меня тут же разбудил дядя, сказав, что уедет по завершению документальных вопросов. Затем я снова позвонила в клинику, где мне ответили, что состояние Фредерика прежнее.

Я позавтракала и решила съездить в клинику сама, заодно повидать Ядвигу.

В реанимацию меня, конечно, не пустили. И я отправилась в корпус травматологии, где наконец отыскала Ядвигу. Мы обнялись, как старые знакомые.

– Кэтрин! – воскликнула девушка, оглядывая меня. – Тебя не узнать! Ты похорошела!

– Со вчерашнего дня? – засмеялась я. – Скажи, Ядвига, что случилось с Фредериком? Знаю, что он в реанимации и состояние его тяжёлое.

– Да, – девушка кивнула и пожала плечами. – Вроде бы у него была кома.

– Была?

– Я сейчас позвоню. – Ядвига набрала номер на мобильном и начала разговаривать. После звонка пояснила: – Да, он вышел из комы, но держится на аппаратах.

– Так что произошло? Как-то внезапно всё случилось.

– У парня в одном отделе мозга развилась посттравматическая аневризма и ещё водяная киста выросла, и всё это за сутки. Сначала врачи ничего не могли понять, почему ему становилось всё хуже, парень ведь почти не пострадал физически. А когда снова сделали снимки головы, ужаснулись. Пока его везли на операцию, аневризма лопнула.

– Кровоизлияние? – сморщилась я.

– Угу, – девушка покачала головой. – Ой, там такая сложная операция была… Парня с того света вытащили. Правда пришлось трепанировать, но что поделать. Пока он не приходил в себя окончательно.

– Рика уже второй раз с того света возвращают. – Я посмотрела на окна клиники и вздохнула. – Бедный парень. А кто за ним ухаживать будет?

Ядвига подняла плечи.

– Вот этого я не знаю.

– К нему родные приходили?

– Нет. Никто не был.

– Вообще?

– Ага. Почему, не знаю.

– Странно. Он сказал, что в аварию попал один. Где же его семья? – Я с мольбой оглядела лицо девушки. – А ты можешь узнать об этом что-нибудь? Может, по документам или ещё как-то.

– Ну, попробую. А тебе-то зачем?

– Мы познакомились, пока я была здесь. Он показался мне хорошим парнем.

Ядвига заулыбалась.

– Понятно. А, Кэт, ты была у профессора?

Я вздрогнула, почувствовав, как моё сердце замерло на секунду.

– Была.

– Ну, как?

– Ну…

– Что, даже сказать нечего? – удивилась девушка.

– Ядвига, даже не знаю, что тебе ответить. Он очень странный.

– Я предупреждала тебя об этом. Да, он странный человек. Но он – гений. Поэтому, на недостатки можно закрыть глаза. У вас был сеанс? Расскажи, что было?

Я вкратце рассказала о приеме доктора Шатца и спросила:

– Это ведь он был тогда в клинике?

– Когда?

– Ну помнишь, ты меня возила в кресле на обследование? Он подошёл к тебе, когда мы проезжали гостевую зону. Вы с ним поговорили, а потом я спросила тебя, не знает ли он обо мне, потому что этот человек странно на меня смотрел.

Девушка заметно занервничала.

– Я не помню, Кэтрин. Возможно, это был он. Расскажи лучше, как ты сама, как тебе первый день не в клинике?

Мне показалось странным, что Ядвига занервничала и намеренно увела разговор, но я не стала настаивать. Мы ещё поболтали, обменялись номерами телефонов и разошлись по своим делам.

Дома мне захотелось обследовать квартиру и разобрать вещи – всё, что связывало меня с моей погибшей семьёй. Единственная нить. Лишь лицо Эрика возникло в пустых просторах моей памяти, и стало одиноко. Я вдруг остро ощутила, что осталась совсем одна.

– Ты снова плачешь, – сказал голос.

Даже не оборачиваясь, я узнала бы голос брата.

– Эрик… Эрик, почему я не могу вспомнить? Почему? Мне нужны мои воспоминания, нужна моя память.