Дария Мурина - Сердце тьмы

При виде их народ на площадь зашептались, их голоса становились все громче по мере приближения этих двоих к площади.

И было почему, ведь и цвет камней на площади и дороге к ней, а также цвет дворца совпадал с цветом шапочки девочки: кроваво-красный.

– Красная шапочка! – с презрением и нотами ужаса произнес один гражданин в тунике и шапке цвета спелого апельсина, и тут же прикрыл рот с выступившими оттуда клыками.

Тут же его голос подхватили сотни других граждан, вампиров, в туниках и шапках от бежевого до терракотового цвета.

Девочка подняла голову и только сейчас осознала, что они вышли из дворца. Оглянувшись вокруг, она охнула и попыталась вырвать свою руку из руки матери, но та только сильнее сжала руку. Ни прикосновение к матери, ни щелчок свободной руки ничего не изменили. Девочка попыталась открыть рот и будто бы что-то вспомнив, потянулась к шапочке на своей голове.

– Ты её не снимешь. Она будет с тобой до само́й смерти, девочка, – тихонько прошепелявил старик, сидящий около одной из колонн в конце площади. – Забудь все. Теперь ты хуже обычной человеческой крестьянки. Ты никто!

***

– Мамочка, смотри что я принесла! – девочка в красной шапочке водрузила на покосившийся от времени стол корзинку, полную грибов.

Женщина, стоявшая у очага, обернулась, её руки были перепачканы в золе, на лице уже не один десяток морщин, но глаза искрились любовью и гордостью.

– Молодец, моя маленькая помощница. Значит, сегодня у нас все же будет ужин. Я приготовлю…– женщина осеклась на полуслове, её взгляд остановился на очередном грязном пятне перештопанного серого от времени платья.

Девочка опустила взгляд в пол, а ботинком от волнения уже начала вырисовывать узоры на земляном полу.

– Дея! Ну как так можно! Опять грязь? Где ты её находишь? – женщина схватилась за голову и тяжело присела на стул.

– Мамочка! – Перепуганная Дея подбежала к маме. – Может быть воды? Или лекарство? Ты не переживай, я сама все постираю. А на следующей неделе схожу в город за новым платьем!

Устало покачав головой, мама похлопала дочку по плечу.

– Все хорошо. Я просто пойду полежу. Почисти, пожалуйста, грибы, вечером покажу, как их готовить.

Дея кивнула и, взяв корзинку, пошла на улицу.

***

Пот стекает по лицу, спине, прикрытой одной полоской ткани, и коротким шортам. Руки продираются через заросли деревьев, ветки которых хлещут девушку. В легких, кажется, будто горит огонь. Наконец одна из веток запутывается в длинных волосах Деи и та с криком падает на землю.

Стук ботинок, приглушенные ругательства раздались через заросли, и через несколько минут на нее вылилось пару ведер горной воды.

– Плохо! Просто отвратительно! Ты собралась убить нищего с площади? – Ехидно произнёс мужской голос.

– Нет, Ро. Я помню, кого хочу убить!

– Не слышу? – Гаркнул Ро.

– Королеву! – крикнула она так, что стая птиц тут же покинула кроны ближайших деревьев.

Рядом с Деей со стуком опустилась корзинка с грибами, ягодами и кореньями.

– На сегодня все. Я распорядился положить в корзинку одну травку, она поможет снять боль у твоей мамы, – тихо произнес Ро, помогая девушке встать.

– Спасибо тебе, не знаю, что я без тебя бы делала, – на мгновение девушка прижалась к мужчине, вдохнув его запах. Сегодня он пах голубикой, шалфеем и яблоками.

– Я нашел способ избавиться от ограничителя, – прошептал он ей на ухо.

Замерев, она даже перестала дышать. Дрожащей рукой нащупала шапку и подняла удивленный взгляд на Ро, запоминая этот миг и его глаза цвета неба, торчащий ежик русых волос, татуировку в форме шестиконечной звезды с цифрой шесть в центре, и вновь уткнулась в его мускулистую грудь.

– Через месяц, в день твоего 16-летия мы избавим тебя от шапки, – вновь прошептал он.

– Через месяц я наконец-то смогу убить королеву, отомстив ей за отца и мать, – глухо произнесла Дея.

Ро целует девушку в макушку, кажется, не особо веря в подобный исход событий.

***

– Дея! Дея! – раздался крик матери с улицы.

Из дома выбежала девушка в красной шапке и сером платье, с босыми ногами.

– Мама, что-то случилось? – с волнением в голосе спросила Дея, взгляд её устремлен лишь на маму.

Откуда-то сбоку раздалось покашливание. Девушка обернулась и увидела мужчину, одетого в алые одежды с бежевым головным убором.

– Принцесса, Орхидея, Её Величество королева Лизабетт рада пригласить вас ко двору, в честь празднования своего пятисотого юбилея, – чинно и размеренно произнес он.

Дея посмотрела на побелевшую от страха мать, на жеманно улыбающегося мужчину, и, четко выговаривая каждую букву, ответила:

– Нет! – улыбнулась, сделала реверанс и направилась обратно в дом.

Мужчина буквально побелел.

– Вы не можете отказать! Будут последствия! – пролепетал он.

– Для вас, может быть. Но не для меня. Я и так на самом дне! – прищурив глаза произнесла Дея. – Живем в землянке на окраине королевства, рядом с оборотнями. У нас нет ничего. Все нас презирают. На мне самый сильный из существующих ограничителей, а моя мать тяжело больна. ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ?

Боль пронзает все тело, кажется, что миллиард иголок разом пронзают каждый миллиметр её тела. Зубы впиваются в деревянную плашку во рту, из глаз текут кровавые реки. Руки же, связанные за спиной, выкручиваются невидимой силой. И только стены пещеры сдерживают пронзительные крики девушки в красной шапке.

Солнце садится уже третий раз за время, проведённое девушкой в пещере, и только тогда туда заходит мужчина в коротких шортах, с голым торсом, перепачканным кровью. В его руках кинжал, рукоять которого обернута холщовой тканью.

– Все получится, – шепчет он и одним движением перерезает сонную артерию на шее девушки.

В пещере становится тихо. Мужчина несколько мгновений смотрит на тело любимой девушки, залитое кровью, считает вслух до 13, а затем резко срывает красную шапку с её головы, кидая в костер, разожжённый в углу пещеры. И лишь когда шапочка сгорает до последней нитки, он аккуратно одевает на руку безжизненной девушки золотистый браслет с шестиконечной звездой, пара к которому уже на его руке.

Подхватив любимую на руки, словно сокровище он выносит её из пещеры на поляну и оказываясь под светом лунным светом, целует.

Едва губы Ро касаются губ Деи, как рана на шее последней затягивается, а глаз распахиваются, налитые кровью. Она отстраняется от жениха и ощупывает голову, впервые за одиннадцать лет не покрытую шапкой и из-под губ, растянутых в ухмылке, торчат выступающие клыки.

Вспомнив события двухнедельной давности, Дея улыбнулась. Все шло по плану. Теперь осталось поупрямиться ещё немного, позволив себя уговорить. И поехать во дворец, где её уже ждет Ро.