Ирина Кочеткова - Магия оборотня

Усовестил. Деньги и библиотека просто жизненно необходимы. И немедленно! А я… я категорически не хочу даже видеть это пресловутое «сердце Замка».

– Да что я? Щенок малый, что ли? Поду-умаешь, больно…

И поёжился, вспоминая треск косточек крыса, разодранные в клочья лёгкие. Как только смог пережить те мгновения, не дыша? Кровь, вытекающая из тела также стремительно, как вода из опрокинутого навзничь ведра… Не просто больно, а невыносимо больно ! Будто саму жизнь из меня выдирали!..

Так мне же объяснили, что это была трагическая случайность… и я выжил… тот же Замок похлопотал. Да и от высокородного негодяя заслонил так, как я не смог бы защититься в тот момент.

Вздохнул глубоко, прогоняя страх. И ещё раз вздохнул… и ещё… В конце концов разозлился сам на себя и, не давая одержать верх малодушию, решительным, но чуть дрогнувшим голосом обратился к Замку:

– Я готов завершить инициацию.

Сразу же невдалеке нетерпеливо хлопнула распахнувшаяся дверь. Я чуть сник. Вот так вот, и идти далеко не пришлось. Не иначе, действительно, комната блуждающая, а Замок, как и Янсель, не терпит промедления.

Порог загадочной комнаты с тристолом я переступил с трепетом. Янсель вошёл вслед за мной, но пройти дальше не смог, только наблюдал от порога. Показалось, что и мага-то Замок впустил только для моего успокоения.

Сдерживая дрожь, старался ненароком не лязгнуть зубами. Хорошо, что кроме Янса никого другого рядом не было. Уж, оборотни-то обязательно учуяли бы мой страх. Хорош трясущийся вожак! Да если б кто из оборотней только почувствовал запах страха, то мой авторитет спас бы разве что статус лорда, да и то с оговорками. А вот за место вожака уже пришлось бы драться. Позами и давлением магии уже не обошлось бы.

Подошёл к возвышению. Будто чуя мой страх, в этот раз тристол не щетинился трёхгранником. Абсолютно пустая поверхность сияла полированной гладью.

Я покосился на мага и вытянул руку над плоскостью. Ничего не произошло. Медленно опустил руку ладонью вниз, поверхность тристола оказалась неожиданно тёплой. Не из дерева делана. По виду чёрный камень, гладкий и твёрдый, но почему-то не холодный. И что тогда? Мысли о материале, из которого был сделан тристол, чуть отвлекали и загоняли болезненные опасения на задворки сознания.

На самом деле процедура инициации оказалась фактически безболезненной.

Когда ладонь, соприкасающуюся с поверхностью тристола, чуть укололо, я невольно дёрнулся от неожиданности. На глади дрожали капли крови, а под ними по черноте проступали слегка светящиеся знаки.

Самые обычные буквы складывались в странные слова.

Непроизвольно разбирая непонятный текст, принялся вполголоса его читать. Проговариваемые вслух слова услышались иначе, нежели написанные. Вдруг зазвучали напевно, закручиваясь, складываясь в какой-то стих или даже песню, и… звуки растаяли в воздухе. Потому что проступившие на столешнице слова закончились и буквы исчезли.

А я вдруг очнулся, как будто стряхивая очарование отзвучавшего волшебства. Что это было?

У меня возникло ощущение, что Замок облегчённо вздохнул. Думал, примстилось, но слова Янселя подтвердили:

– Посветлело как будто, и воздух стал свежее… Или чудится?

А потом открылся проход. Я грешным делом думал, что после всех этих перипетий произойдёт нечто загадочное – например, пресловутый тристол сдвинется, и откроется таинственный люк в пыльные подвалы.

Ничего подобного. Замок указал нам прямо на выход из комнаты, а там, в коридоре открылась дополнительная арка, которой до этого не было видно.

Арка вела в короткий проход, в котором располагались две двери. Причём Янсель видел только одну, скорее всего, ведущую в библиотеку, а моему взору предстали две.

Та вторая, которую лицезрел только я, скорее всего, вела в сокровищницу. Тем более что дверь была массивная и сделана, кажется, из металла, но на ощупь оказалась тёплой, как тристол. И что их так подогревало? Мало того, на этой двери не оказалось ни ручки, ни замка. Ни кровь, ни стук, ни топот ногой не помогали её открыть.

Нет, эти предки просто издеваются! Никаких нервов не хватает уже на них!

Янсель недоумённо посмотрел, как я ломлюсь прямо в стену, и потянул меня в другую дверь. За ней открывался вид на широкую и очень светлую, но несуразно-протяжённую комнату – галерею, по словам Янса. С одной стороны помещения шёл ряд окон. Потолок красовался выпуклыми узорами – маг назвал их лепниной. И никакой мебели. Совсем.

Украшали галерею всего несколько картин. Были они приличных размеров, примерно в мой рост каждая, а то и побольше, и обрамлены в резные золочёные рамы. Но стена, на которой их разместили, была настолько большой, что эти картины терялись на ней.

Маг сказал, что галереи, как правило, предназначены для размещения фамильных портретов. То есть вот эта конкретно – для изображений всех наследников Рруса Трёхлапого. Только вот до нашего появления здесь никому из потомков, кроме самого Рруса и его сыновей, не посчастливилось даже просто побывать, не то, чтоб свои портреты повесить.

Конечно же, в этой галерее оказались и легендарные портреты великого предка. Первая картина, по-моему, как раз его и изображала.

На ней был изображён мужчина в возрасте моего отца. Удивительно, насколько именно я оказался похож на великого Рруса. Волосы такого же цвета, что и у меня, только длиннее. На картине хитро заплетённая, перевитая тонкой цепочкой, коса спускалась ниже пояса, на что я фыркнул и получил неодобрительный взгляд от мага. А вот глаза один в один, как у меня – такой же «олений» разрез и ореховая расцветка.

Рядом висели портреты, как я понял, сыновей Рруса. И ещё одна, на которой, по всей видимости, была представлена семья старшего Армета. Ну, да. Сам Армет очень похожий на отца. Его жена – черноволосая красавица. Мальчик постарше стоял возле женщины. Маленькая девчушка ёрзала на коленях матери.

Полотно с драконом висело немного наособицу. И размерами значительно превышало другие портреты. Отойдя от картины подальше, чтобы взгляд мог охватить её разом, я завороженно замер, рассматривая изображение.

М-да, это не просто зверь. Зверюга!

Дракон был изображён в момент нападения или драки. Казалось, что сейчас он выпрыгнет из рамы прямо на меня.

А как по-другому, если тело ящера характерно напряжено, как у зверя перед нападением? Даже животом немного припал к земле, упираясь крепкими задними лапами, широко расставленными для устойчивости.

Две передние лапы были намного меньше и короче задних, но увенчаны длинными кинжально-острыми когтями. Левая для баланса рывка почти касалась земли. А правая передняя приготовилась в смертельном замахе обрушить на врага когтистый удар. Толстый хвост напряжённым полукольцом замер возле задних лап, создавая дополнительную опору. Змеящуюся в движении длинную шею венчала голова с огромной распахнутой пастью, где между многочисленных зубов трепетал язык с раздвоенным кончиком, как у ящерицы.