Виктория Миш - Маленькое путешествие

– Разве вино не должно было кончиться? Здесь всего одна бутылка. Мы должны были давно прикончить ее. Вернее, не вы, а я…

Жак виновато улыбнулся.

– Просто подумал, что вам захочется еще немного. Вот я и … – он в смущении развел руками.

Я опешила: какая предупредительность! И как ненавязчиво. Не то, что некоторые, полосатые.

– Настоящий джентльмен! – я подняла бокал и в раз опустошила.

– Кто? – удивленно переспросил юноша.

Кажется, хватит ему на сегодня удивляться.

– Они до туда не дошли, – ответил почему-то Эрл.

А меня очень некстати разобрал смех. Я не поняла комментарий Эрла, зато подумала о том, в какой странной компании оказалась. Ну, действительно же! Сидим на чердаке во Франции, в Новый год и ведем та-акой странный разговор! Кстати. А вправду ли мы все тут сидим?

А может быть, я сижу одна? И мне всё это мерещится?

Дабы проверить, так сказать, эмпирическим путем, я отставила бокал в сторону, сделала пару шагов и упала на тигра.

– Кисик! Живой! – дергать за шерстинки тигра оказалось очень весело, а еще он забавно кривил морду.

– Ути-пути, какой пушистый. Ой, ты моя прелесть!

Тигр вовремя отодвинулся, иначе я чмокнула бы его в лоб, как своего Маркизика. Да… Маркиз остался дома, в Москве, и в этот момент я очень по нему скучала.

– Ты что творишь, пьянь?! – рыкнул тигр, и я вмиг почти протрезвела.

– Кто пьянь, я? Да как ты смеешь! Разлегся на моей мансарде, ест мою колбасу, еще и возмущается! – руки в боки, – Да я, может, проверяла, не приснились ли вы мне.

– И как? – морда тигра с огромными зубами оказалась слишком близко, – Проверила? Тогда слезай с меня!

– Да кто тут еще разлегся, – обижено проворчала я, но с тигра все-таки слезла, – коврик полосатый.

– Миледи, – Жак что-то захотел спросить, но обозленная донельзя неприветливым тигром, я уже неслась в атаку.

– Я не миледи. У нас аристократов нет. Просто Лада. Лада и всё. Это мое имя.

– Ла-да, – мечтательно протянул юноша и у него загорелись глаза.

Я чуть не подавилась. Терпеть не могу излишне романтизированных парней. Надумают себе сами невесть чего, а потом по стеночке свой предмет любви обходят. Обползают. Знаю уже, проходили. Сама умудрилась влюбиться на первом курсе в такого объекта. Он по стеночке вокруг меня другой, а я из жалости, иначе и не назовешь, вокруг него. Он так и не признался в чувствах за три года учебы, а я потом в оставшиеся два, только его и вспоминала. Потому что самый красивый мальчик с нашего бабского факультета. И такая любовь у нас могла бы быть!

Взаимная.

– Даже не думай, – на всякий случай пригрозила я, – А вообще, давайте играть в карты. Не зря же я их доставала.

Когда все правила были разъяснены по стопятисотому кругу, я выдохлась, а мужская часть поняла, что от них требуется, мы столкнулись с непредвиденной трудностью – тигр не мог держать карты веером. Его тигриная лапа к этому не была приспособлена, ну никак.

Эврар, с которым тигр договорился играть в паре, предложил держать веер перед носом, чтобы Эрл мог тыкать когтем в нужную карту. Все это смотрелось так забавно, что я в который раз пожалела, что у меня украли фотоаппарат.

Может, стоит написать заявление в полицию? Жаль, никто не подскажет, как правильно это сделать. А я бы написала!

Еще раз я обвела взглядом компанию, собравшуюся вокруг маленького столика, и счастливо вздохнула. Все мы появились из разных мест, и даже времен! – кто бы мог подумать, что это возможно, и были такими разными, что в голове не укладывалось. Проще действительно подумать, что я ударилась головой, и все эти существа, разглядывающие картмы – мои глюки.

Но глюки не бывают такими правдоподобными! Хоть и происходит это все в мансарде, обставленной белоснежной мебелью на белоснежном полу, с белоснежными стенами и даже белоснежными шторками. Понимаю, что белый цвет – очень нарядный, и вообще смотрится стильно, но вот сижу сейчас и понимаю: это перебор. Хоть мне вначале и понравились фотки мансарды, выставленные в интернете, у хозяев явно что-то не то с головой.

– Эй, мадемуазель Лада, о чем задумались? – Эврар уже успел пригубить вино, и теперь смущенно пытался исправить возникшую между нами неловкость.

– Да так. Удивляюсь в очередной раз происходящему.

– Вы такая смелая девушка, – сделал, по-видимому, высший комплимент Эврар и подмигнул, – на вашем месте я давно поехал бы домой.

– Да что такое с этим портретом? Почему мне обязательно нужно отсюда уезжать?!!! – почти на автомате вспылила я.

– Но ведь портрет действует только во Франции…

– Что?

Эврар переглянулся с Эрлом и замолчал. Я переводила взгляд с одного на другого, но они представляли памятник партизанству и «фиг я тебе что скажу».

– Товарищи партизаны, а ну выходи из кустов, – скомандовала я папиным голосом.

Мужчины вздрогнули. А то. Это вам не средневековые барышни с повадками умирающего лебедя.

– Говорить будете, или перейдем к пыткам?

Кажется, они не поверили. Ладно. Что ж…

– Широка страна моя родная… Жив и я, привет тебе, привет. Я другой такой страны не знаю…

Каюсь, это может показаться подлым. Слуха у меня нет, и никогда уже не будет. Ровно, как и правильного текста. Почему-то с детства, запоминая песенки и стишки, я их запоминала по-свойски, комбинируя, дополняя и сочиняя недостающие, по моему мнению, фрагменты. За что попеременно и получала тройки по литературе.

Позже я использовала эту способность, как веский аргумент в споре с папой. Наверное, я пошла в маму, потому что папа все-таки имел слух. И его эта моя звуковая абракадабра очень пугала и нервировала.

Кажется, у рыцарей тоже был слух, потому что, не зная изначальной мелодии гимна, они морщились и из последних сил удерживались, чтобы не прикрыть руками уши. Лишь только Эрл довольно улыбался и наслаждался устроенным мною представлением.

– Довольно, – первым сдался Эврар, – Лада… Вы чудесно поете, но без аккомпанемента…

– Да, да, – быстро закивал головой Жак, – вот и я думаю: чего-то не хватает.

Я почти по-доброму усмехнулась. Эх, кавалеры.

– Тогда быстро говорите: какое действие у портрета и почему только во Франции? И если эта такая опасная штука, нафига я буду подвергать опасности свою страну?

– Не то, чтобы опасная… – протянул Жак, но под пристальным взором старшего брата замолк.

– Ну, – я сделал вид, что сейчас открою рот и запою, – у меня много гимнов в запасе. И песен. И даже стихов.

Мужчины вздрогнули дуэтом.

– Дело в том, что…– Эврар не успел закончить мысль, когда рядом с ним колыхнулся воздух, и прямо из прозрачного нечто вышел человек.

Одного взгляда хватило, чтобы понять – это не друг. Узкие черты лица, узкие глаза и длинная черная борода. Мне почему-то вспомнились монголы, Чингизхан и вся эта братия. От фигуры незнакомца веяло силой, и эта сила находилась в циничных и расчётливых руках, иначе, чем можно объяснить сковавшее меня чувство ужаса.