Тальяна Орлова - Стеклянная княжна

Я прогнала Зиду, сказав, что мне еще нужно собраться и помолиться. Но, если честно, ее случайный совет меня немного приободрил. Хотя ненадолго. Ну да, выше великих князей Окраин стоят только шелле, самая высокая элита империи. Их слово даже для великого князя будет законом. Но только они так далеко от простых смертных, так высоко надо мной, что с подобного расстояния не смогут разглядеть Имельское княжество целиком, не то что меня.

Одевалась я задолго до рассвета, не желая будить служанок. Не хотелось больше ни в чьих глазах видеть облегчения, что уезжаю. Они все отвечали головой за мою сохранность, но сразу после выхода из отчего дома эта ответственность будет переложена на других. Платье выбрала шерстяное, теплое, дорога дальняя, а кто обо мне позаботится, если не я сама?

Но застыла перед зеркалом. Каким-то странным образом платье мне стало немного мало, но, благодаря тянущейся ткани, я смогла застегнуть все пуговицы. Я поправилась? Пригляделась лучше, изумляясь. Нет, кажется, раздалась только грудь – она стала будто выше, зато в талии под тканью оставалось место. И с волосами было что-то не то – темно-русый цвет немного потемнел, я даже рассмотрела фиолетовые отблески от светильника в прядях, которых раньше никогда не замечала. Что происходит? У меня от всех бед разум повредился?

Запоздало вспомнила, о чем говорил Зохар со своими сопровождающими. Что-то о демонической силе, которая со временем сделает меня женственней. Это ее он вдохнул во время поцелуя! Я ведь и тогда почувствовала какой-то неприятный привкус, но все списала на переживания. Но если я вижу изменения собственными глазами уже наутро, то через несколько месяцев я стану какой-то невообразимой красавицей? Или кем? А от меня хоть что-нибудь останется, или я сделаюсь похожей на демоницу с иссиня-черной шевелюрой и красным дымом перед глазами? Однако такая вероятность меня не беспокоила – я готова была стать кем угодно, выглядеть как угодно, даже если через месяц у меня отрастет горб и искривятся ноги, как бывает у зверолюдов, лишь бы судьба все-таки развернулась.

Всю неделю пути меня сопровождал отряд из людей великого князя. Повозка его была богатой и очень удобной, но конечности все равно затекали, а скуку перестали развеивать даже меняющиеся за окошком пейзажи. От пепельного неба поначалу накатывала жуткая тоска, и она не хотела исчезать, даже когда высь начала понемногу синеть. Мы ехали на северо-запад, но почему-то климат здесь был немного суше и теплее. На пятый день я уже переоделась в более легкое платье, поскольку в прежнем было невыносимо жарко. А может, мы просто попали в те самые осенние деньки, которые разбивают холода почти летней температурой.

Когда въехали в Центрину, главный район империи, окруженный семью Окраинами, то дороги изменились – стали чище и глаже. Здесь вообще все было красиво – от желто-красной листвы на деревьях до изящных оград поселений. Но мы не заезжали в города, я не могла оценить их убранство изнутри, поскольку охрана опасалась моего побега. Останавливались на ночевки в придорожных тавернах, но и там предварительно разгоняли всех постояльцев. А в моей комнате со мной оставались спать не меньше двух мужиков. Я даже в туалетной комнате не могла задержаться, чтобы через пять минут не начинали барабанить в дверь и удостоверяться, что я не просочилась в канализационный сток. Я с ними ни о чем не разговаривала и не жаловалась. Толку жаловаться? Они буквально собственной шкурой отвечают за то, чтобы я доехала до университета. Разве я на их месте вела бы себя более тактично? Но это понимание не делало назойливых попутчиков в моих глазах друзьями.

Главный из них оформлял мои документы, когда мы наконец-то приехали к пункту назначения при небольшом городке Ра́дожке. Я надеялась рассмотреть хоть одно центринское поселение, но меня подвезли к высокой стене и оставили в университетской приемной, пока окончательно улаживали дела. Разумеется, оплату за обучение внес правитель Седьмой Окраины, от его имени человек и выступал. Меня даже на собеседование не пригласили – и так ясно, что великокняжескую невесту примут, устроят и поселят без лишних вопросов.

Я так и сидела в приемной, когда мужики, к лицам которых я успела за неделю привыкнуть, засобирались на выход. И это все? Дорогую вещь передали в другие руки и пора возвращаться домой? А мне, получается, можно бежать? Или сначала удостовериться, что здесь никого не казнят за мой побег?

– Проходи, Айса, – меня от другой двери позвал высокий мужчина солидных лет. – Иди сюда, не стесняйся. Багаж оставь, слуги перенесут в твою комнату. Я – виконт Дастерс, родился в Сердцевине, но вот уже восемнадцатый год служу здесь директором. Да не волнуйся ты так! Все будет хорошо. Здесь разные студенты учатся, приживешься как своя. Триместр уже начался, но вряд ли это будет проблемой – очень сомневаюсь, что княжну не научили отличать вилку от ложки, – он усмехнулся.

Директор вел себя очень приветливо, но я держалась настороженно – впрочем, как к любому чужаку. Я всю жизнь провела в почти полной изоляции: кроме прислуги, семьи и крестьян из ближайших деревень, людей и не видела. И точно не могла по внешнему виду определить, хороший передо мной человек или нет.

– Охрана у нас отменная, – он все еще рассказывал, ведя меня по бесконечному коридору. – Тебе не выдали разрешение на выход в город, потому свободные дни будешь проводить в этих стенах, но это не ко мне вопрос, а к твоему жениху. Программу тебе какую-нибудь накидаем, хотя никаких распоряжений на твой счет не передавали, так что можешь определиться сама. Похоже, великий князь Седьмой Окраины просто хочет, чтобы все его жены имели престижный диплом, но никаких знаний от вас не ждет?

– Именно так, господин директор.

Я старалась держаться вежливо и смиренно. Но он зачем-то постоянно пытался меня растормошить фразами наподобие: «Перестань стесняться» и «Чего ты так боишься?» Я вроде бы ничего не боялась, кроме совершенно незнакомого для себя мира. А кротости меня учили побольше, чем музыке. Это единственный навык, который в будущей семейной жизни мне может эту самую жизнь спасти.

– Сильно не загружайся, Айса, – продолжал советовать виконт. – Особенно в первый триместр. И больше двадцати предметов брать нельзя, это предел, даже если ты гений, схватывающий все на лету!

Я полюбопытствовала:

– Двадцать? А минимум сколько?

– Минимум? – Он очень удивился вопросу. – Пять. Но так мало никто не берет, конечно. Ты должна освоить курс целиком, а некоторые дисциплины занимают до шести триместров. Если будешь брать по пять за раз, то учиться здесь придется лет десять до диплома.