Кассандра Леманн - Медведя не заказывали?

– Да, – собравшись с мозгами, если они у него вообще были, сказал он. – Это моя коллега. Вместе работаем, верно?

От его слов всё моё негодование прошло, не потому, что я прекратила злиться, а из-за того, что это до боли в сердце меня расстроило. Если бы он представил меня бывшей девушкой, то было бы не так больно. Я бы выпустила пар и сказала много неласковых слов. Но он сделал по-другому: просто вычеркнул меня из жизни. Как так можно? Мы встречались почти год, неужели с близкими людьми так поступают?!

Он смотрел на меня, ожидая ответа, потом намекнул глазами, чтобы я с ним согласилась. Мне захотелось плакать, но чтобы он увидел мои слёзы? Никогда!

– Да, – согласилась с ним, кашлянув. – Я его коллега, а сейчас я вас оставлю. Очень много работы. Рада была вас увидеть.

С последними словами, я обогнула их и пошла в противоположную сторону. Слёзы катились одна за другой. Так было обидно, что меня с легкостью заменили другим человеком. Все богатенькие так поступают или только мне повезло?! Да, вчера я поцеловалась с незнакомым парнем – по сути это тоже измена. Но это произошло по воле того парня. Инициатором был он, и хоть мне понравилось, я бы не дошла до подобной низости.

Всю дорогу домой я плакала, а около двери меня встретила хамминг. Я щелкнула пальцами и забрала записку от Руфина, но открыть её так и не решилась. Что я там увижу? "Извини, мы с тобой расстараемся!" Не хочу! Зашла в дом, записку я со злостью выкинула прочь и упала на колени, продолжая плакать теперь ещё сильнее. Вот так и разрушились мои мечты о счастливом браке с любимым и богатым мужчиной.

Мне так хотелось напиться, но одной оставаться категорически нельзя. Ведьмочки опасны с алкоголем в крови, а убиться или убить кого-то невзначай я не хочу. Но с кем? Вспомнила ту барышню из лавки, вот кто точно поймёт. Подняла своë разбитое бренное тело и направилась к ней, продолжая плакать.

Когда дошла до неё, я смогла более-менее успокоиться, но выглядела как страшенное чучело. Бросив взгляд на ведьмочку, у которой в темноте снова светились жёлтым глаза, я опять разревелась. Девушка щёлкнула пальцем руки, на которой была ажурная чёрная перчатка, и загорелся свет в специальных артефактах.

– Реветь прекратила! – жёстко сказала она.

Странно, но эта фраза подействовала на меня так, словно облили ушатом ледяной воды. Слёзы прекратились. Зачем я к ней пришла?! Я же даже с ней не знакома. Развернувшись, хотела уйти, но дверь опять пропала.

– И куда собралась? Двери там нет – глаза же её не видят, – уже более спокойным голосом сказала она. – Хотя там есть настойка смертельного проклятия для твоего мужика, думаю, подойдет?

– Нет, – слабым голосом сказала я, не понимая, что мне делать.

– Проклятие рода? – по-деловому продолжила она.

– Нет, – помотала я головой.

– Больного поноса?

– Больного? – не сдержалась от улыбки я.

– Ну да, чтобы болело со всех сторон: сзади и спереди.

– И кто выдержит такой понос? – уже смеясь, спросила я.

– Ну, мало смельчаков осмеливается проверить, – с ехидной улыбкой прокомментировала она.

– А что ещё есть? – уже с интересом спросила.

– Да вон та синяя бутылочка. Тащи сюда! – хлопнула по столу она.

– Что в ней? – с сомнением посмотрела на бутылочку.

– Алкоголь, мышка. Алкоголь.

От этого слова у меня загорелись глаза. Значит, не зря пришла. Понятливая девушка оказалась. Быстро подхватила бутылку и пошла в дверь, которая только что возникла и открылась перед моим носом. Понятное дело, она теперь будет постоянно припоминать мои слова "Куда глаза глядят". Вот ведьма!

Зашла я в комнату, где стоял кожаный диван с креслом, стеклянный стол и шкафы с разными жидкостями. Некоторые бутылки светились фиолетовым цветом, создавая необычную атмосферу. Щелкнула пальцем и световые артефакты загорелись. Как мне нравится быть у сильных ведьм, у них всегда всë схвачено. Правда знакома я только с двумя подобными, а эта оказалась третья.

– Роника, – представилась хозяйка лавки, которая зашла следом за мной.

– Эфи, – ответила, поставив бутылку на стол.

– Ну, давай, Эфи! Делись секретами жизни кошечек, которые подстраиваются под мужчин.

Я на неё обиженно посмотрела, а потом подумала, что в этом есть смысл. Следующие полчаса я потратила на то, чтобы излить ей свою боль. Она молча слушала, не перебивая.

– Всё? – спросила Роника, когда я, наконец, замолчала.

Кивнула в ответ, вытирая слёзы с глаз. Она налила в бокалы вина, один из которых я залпом осушила.

– И что из-за этого червяка переживать?!

– Он не червяк! – защитила его, удостоившись взгляда Роники, который говорил: «Ты до сих пор в это веришь?»

Я наморщила нос и опустила взгляд, понимая, что она права.

– Ты же ведьма, прокляни его, – пожала она плечами, будто это ничего не стоит. – Чтобы знал, с кем связывается.

– Он не знает, что я ведьма, – тихо призналась я.

– О-о-о, как сложно. А когда планировала рассказать?

– Вообще не хотела, ведь многие от ведьм сбегают.

– Зато ты можешь отомстить, а он даже не поймёт, кто это сделал.

– Я не хочу мстить! Я не такая…

– Странная ты, ведьмочка, – с ухмылкой сказала Роника.

За разговорами мы не заметили, как выпили уже четыре бутылки крепкого вина. Хозяйка лавки оказалась очень даже веселая, просто характер у нее немного ядовитый. Профессия сказывается, как говорит она. Еды мы толком не кушали, а наш желудок уже громко кричал о помощи.

– Эфи, ну… Надо срочно что-то съесть, – пьяно сказала Роника, показывая на меня пальчиком.

– Поддерживаю, – не менее пьяно ответила ей. В голове была эйфория, хотелось еды, алкоголя и танцев.

– А знаешь, на Ржавой улице есть отличная таверна…

– О-о-о, не-е-ет! – воскликнула я слишком громко. – Только не Ржавая улица. Там же опасно. Воришки, убийцы. Всë что противозаконно собирается там.

– Конечно, должны же где-то они собираться, – с усмешкой сказала она. – Но ты забыла кто я, мышка. Со мной связываться не захотят, особенно когда я пьяна.

– Тогда пошли, – встала я, изрядно шатаясь.

– Так, стоп! – подняла она ладонь. – Моя ведьмовская душа негодует! А как же месть?!

– Что? – потеряла нить разговора я.

– Твоего упыря надо наказать!

– То-о-очно. А как? – спросила я, загоревшись.

– Есть какая-нибудь его вещичка?

– Браслет – подарок от него.

– Давай!

Пока я снимала браслет, она оперативно для своего состояния подготовила свечи, чашу, какую-то траву и мел. Отодвинула стол, проливая содержимое бокалов, и нарисовала мелом пентаграмму.

– Дай браслет. Сейчас молчишь и ни слова! – в своей манере жёстко сказала она. Испортило впечатление её властности то, как она после фразы сразу пошатнулась. Я засмеялась в ответ, а потом спросила: