Мара Вульф - Легкое пёрышко. Как искорка удачи

– Только то, что он рад, что Кассиан не стал рисовать сигилу, потому что восьмая скорее ослабила бы, нежели усилила защиту. Впрочем, собственная сигила привязала бы его к нашему миру сильнее, и тогда он не страдал бы от изгнания. Не знаю, знал ли он об этом… – Папа поднялся с места, совершенно не обращая внимания на мое замешательство.

С чего бы Кассиану так поступать? Разве что, чтобы защитить меня. Но что насчет его? Он не должен страдать понапрасну.

– Нам нельзя заставлять твою мать ждать нас внизу с едой.

Папа положил руку мне на плечо, когда Скай вышла из комнаты.

– Не могла бы ты, пожалуйста, позвать Грейс и Финна? – выкрикнула я ей вслед, потому что папа снова меня удержал.

– Ты не обязана это делать, дорогая. Ты ведь понимаешь? Тебе никому и ничего не нужно доказывать, ты ни в чем не виновата перед эльфами. Они вообще не должны были просить тебя об этом. Я не хочу потерять свою дочь из-за сумасшедшего колдуна.

Не думала, что когда-нибудь услышу подобные слова из его уст.

– Сейчас у меня все-таки нет выбора. В конце концов, я не могу бросить Рубина и Солею у Дэмиана.

– Выбор есть всегда. Признаю, этот мир чрезвычайно увлекателен для меня, но именно поэтому мне не хочется, чтобы ты жертвовала своей жизнью ради него. Оставайся здесь с нами. Им придется найти другой способ освободить Рубина и Солею.

Впервые с тех пор, как папа столкнулся с волшебным миром, в его голосе звучало беспокойство.

– Пока они что-нибудь придумают, будет уже слишком поздно, – ответила я. – Даже сейчас уже может быть слишком поздно.

Я даже допускать такой мысли не желала. Солеа пожертвовала собой ради меня. Она с легкостью могла пробраться через кустарник.

Папа притянул меня к себе и обнял.

– Я должен был по крайней мере попробовать. Хотя я с самого начала понимал, что не смогу тебя переубедить. Пообещай мне, что вернешься в целости и сохранности.

– Я всегда возвращаюсь.

Он отпустил меня и погладил по волосам.

– Да, это точно. И пусть так будет и впредь.

Мама накрыла большой стол в зимнем саду. Финн тихо расспрашивал Скай о Фрейзере, но та лишь качала головой в ответ. Грейс гладила ее по руке, чтобы успокоить.

– Он еще одумается, – сказала она. – В конце концов, Финн же одумался.

Мой брат скривился, но воздержался от ответа. Я надеялась, что Грейс окажется права.

Папа с мамой вынесли дымящиеся миски с тыквенным пюре, салатом из фасоли и даже жаркое, глазированное апельсиновым джемом, и поставили вкусности на стол. Мама, видимо, смогла преодолеть себя, иначе мясо не попало бы на стол. Мой желудок заурчал, и я набросилась на еду так, будто это была последняя пища перед казнью. В какой-то степени именно так я ее и воспринимала. После этого я засела с бабушкой в гостиной с капучино и тарелкой сладких пирожков, подробно рассказывая ей о случившемся.

– Ты должна быть осторожна, дитя мое. – В ее голосе прозвучало столько беспокойства. – Не знаю, можешь ли ты безоговорочно доверять эльфам. Уж точно не Ларимар. – Бабушка задумчиво тасовала карты. – Любила ли Ларимар Эльдорина? – задалась она вопросом спустя некоторое время. – Я действительно хочу, чтобы так оно и было. Он заслуживал любви. В мое время такие мужчины встречались крайне редко.

В отличие от бабушки, эльф точно ее никогда не забывал. Эта мысль казалось ужасной. Он отказался от своей любви, чтобы я могла родиться.

– Не думаю, что эти двое были друг с другом несчастны. Рубин говорил, что Эльдорин ей нравился, – попыталась утешить бабушку. В действительности мне было жаль и бабушку, и Ларимар. Никто из них не заслуживал такой участи.

– Ты сделаешь мне расклад? – спросила я, посмотрев на часы на стене. – У меня мало времени.

– Просто вытяни карту дня. Этого должно хватить.

Я схватила стопку, перетасовала ее и вытащила карту.

Бабушка некоторое время смотрела на нее.

– Корабль, – сказала она. – Что-то меняется, и исход этих перемен пока неизвестен. Тебе придется оставить либо вещь, либо человека, чтобы добраться до новых берегов.

Звучало не очень-то обнадеживающе.

Я откусила от последнего пирожка.

– Он не пытался помешать мне забрать печать. – Мы обе знали, кого я имела в виду. – Как думаешь, это хорошо или плохо?

Бабушка улыбнулась.

– Тебе предстоит самой это выяснить.

– Разумеется. – Я обняла бабушку и поцеловала ее. – Пожелай мне удачи.

– Ты справишься, Элиза, – сказала она на прощание. – От удачи мало что зависит. Твоя храбрость и вера в себя помогут твоему кораблю пережить шторм. Доверься себе.

Вера и храбрость? Я не была уверена в том, что мне этого хватит. Как бы я хотела, чтобы кто-то поддержал меня.

– Я пойду с тобой, – сказала Скай, когда я вышла из дома. – Даже не пытайся меня отговорить. У тебя не получится. Я буду с Надей, когда ты отправишься за печатью, и даже когда ты пойдешь в Друид Глен.

Не успел один упрямый осел исчезнуть, как на моем пути появилась новая упрямица.

– Ей-богу, Скай, поезжай в Эдинбург и помирись с Фрейзером. Ты не должна сразу в него влюбляться, он нуждается в друге.

Она опустила голову.

– Знаю. Я не должна была причинять ему боль. Но все же возьми меня с собой. Я слишком долго горевала. Я обязана Виктору, должна присмотреть за его сестрой и Рубином.

Все-таки дело было в Викторе. На месте Фрейзера я бы ушла куда раньше.

– Если ты этого хочешь. Но я не уверена в том, что Ларимар это оценит.

Скай расправила плечи.

– Об этом я сама позабочусь. Как-нибудь справлюсь.

В этом я не сомневалась.

– Вы полетите под покровом ночи, – сообщил Перикл, посмотрев на небо, которое в сиянии заходящего солнца окрасилось фиолетовыми оттенками. Скай осталась в хижине с Надей, чему я была очень рада. Мантикора могла проснуться в любую минуту. – Сионон доставит тебя на остров, где они прячутся, и будет защищать тебя и Джейд, когда Джоэль отправится в Беренгар с Колламом.

Остров! Я могла бы и догадаться. Как только Ларимар их обнаружила?

Черный единорог, стоявший позади Перикла, кивнул в подтверждение. Широкая грудь и сильные ноги производили впечатление надежности, а к этому острому рогу мне даже подходить слишком близко не хотелось.

Видимо, Кадир, Ларимар и Перикл продумали все до мелочей.

– Я потороплюсь, – сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. Мы понимали, что каждый день, который Рубин и Солеа проводили во власти Дэмиана, мог стать последним. Солеа была для него особенно ценна, поскольку с ее помощью он мог принудить Рубина к повиновению.

– Будь осторожна, – попросил Кадир. – Если ты подвергнешь себя опасности, это никому не принесет пользы. Мы не знаем, ведет ли Дэмиан наблюдение в лесу.