Кира РАЙТ - Останься. В плену у зверя

Да и вообще между нами вроде появилось хоть что-то общее. Мы чаще разговаривали, хотя я всё ещё не мог подобрать нужный момент, чтобы спросить её о том, что мучает её больше всего. Но по крайней мере она уже почти всегда отвечала на мои отвлечённые вопросы, чаще смотрела в глаза, а не как прежде – на подбородок. Даже начало казаться, что Элисса вроде бы тянулась к общению со мной. А может в некотором смысле и ко мне самому.

Например, после очередного раза, когда увидела выходящую из моего кабинета Э лику, она надулась и ушла на кухню. Куда я, собственно, и направился. Вообще оборотница наведывалась ко мне теперь исключительно по работе, близкие отношения мы прекратили после того разговора, но моя пара об этом не знала. А я решил пока не говорить… Сам не знаю, на что рассчитывал.

– Что такое, Элисса?

Недовольная девочка повернулась ко мне спиной, делая вид, что что-то готовит. Хотя по факту перемешивала одну муку в ёмкости. Но на этот раз она уже была осведомлена, что другой пары у меня нет.

– А зачем она к Вам… приходит?

– Ты же сама сказала, чтобы меня любил кто-то другой. Вот пожалуйста, – подыграл я её подозрениям, руководствуясь скорее интуицией, чем здравым смыслом.

– Но она не любит! – горячо возразила пара и обернулась. Даже кивнула для верности, подтверждая сказанное.

– Откуда ты знаешь?

Элисса открывала и закрывала ротик, но не могла придумать причины. Только брови нахмурила. И видимо решила зайти с другой стороны.

– Поэтому… Вы хотите, чтобы она приходила?

– Мы уже говорили с тобой об этом. Нужно же мне иногда расслабляться.

– Обязательно так? – прозвучало с обидой, а огромные глаза блеснули уже позабытым мной огоньком.

И я не выдержал, оказавшись рядом, осторожно погладил её по волосам. Последнее время она почти не замечала подобных моих жестов, будто бы привыкла.

– Не обязательно. Почему тебя это злит?

– Не знаю. Меня не злит… Наверное.

Но тут же в противовес своим словам вырвалась из моих рук и просто пошла к лестнице. Пришлось догонять её на ступенях и развернуть к себе за плечи.

– Я же вижу. Тебе она не нравится. Почему?

Всё ещё надеялся услышать, что ей не безразлично.

– Мне всё равно…

Размечтался. Но почему-то вместо досады ощутил совсем другое.

– Тогда тем более. Или может ты и её видела в лаборатории?

Элисса вспыхнула от моей совсем неудачной шутки.

– Я… Я же… Я больше так…

И мне сразу же стало совестно за эти слова, поэтому подошёл ещё ближе и обнял легонько.

– Мне так говорить сейчас не стоило. Прости.

– А…

– Что?

– Всё равно будете её звать?

– Посмотрим, – решил не разжигать конфликт дальше, однако и такой ответ мою крошку не устроил.

Потому что тут же она недовольно запыхтела мне в плечо. А я по непонятной причине улыбнулся, продолжая её обнимать. Ну вот. И снова полон сил и энергии, а ещё недавно во мне укреплялось желание сдохнуть, чтобы хоть немного отдохнуть после всего хаоса, происходящего вокруг.

Мне показалось, что её поведение немного похоже на ревность или что-то вроде нежелания делиться. Не мною, конечно. Но, например нашими поездками, разговорами, да хоть чем-то, что связано со мной. Вообще стоило Элиссе попросить, и в нашем доме вообще ни по каким вопросам женщин бы других не было. Но она не попросила. А потому мне пришлось просто выпустить её из рук и пожелать доброй ночи.

Я бы сказал, что мне жаль расставаться с Элиссой даже на ночь, но дело в том, что «расставались» мы только для неё. А вот я уже через пару часов снова буду рядом. Ведь каждую ночь, что бы ни происходило, как бы ни устал, теперь проводил с ней, пытаясь выяснить происхождение тех ран, что заметил на ней прежде.

На мои вопросы на эту тему она больше не отвечала, только смотрела подозрительно, будто правда не могла понять, отчего я упираюсь. Всё, что я знал – что «иногда прихожу к ней ночами». Какого хрена я её царапаю, она так и не объясняла. Желая найти разгадку, просмотрел все камеры вдоль и поперёк. На быстрой перемотке лично проверил все дни и ночи за последние несколько месяцев. Все. И не нашёл ничего подозрительного. Вообще ничего! Она спала либо одна, мучаясь от кошмаров, либо я успокаивал её. И естественно, не царапал.

Единственное время, когда не видел Элиссу – это пока она в душе. Но ставить камеры там было как-то совсем неправильно, да я бы и не отлип от них вообще тогда. Только там она могла нанести себе эти царапины, но с какой целью, так и не сообразил. Поэтому на самом деле теперь сторожил её сон, убеждаясь, что пока я тут на протяжении последних недель, царапины не появляются.

И уже начал было думать, что дело в том, что действует терапия, вот она и перестала причинять себе вред. Тот специалист, кажется, правда помогал, а я лопух, что не нашёл его раньше. Да, Элисса по-прежнему боялась чужих, но по крайней мере прекратились истерики и плач на пустом месте, за исключением нескольких моментов, когда где-то резко раздавался громкий звук или появлялась толпа незнакомых ей мужчин. Радовало лишь то, что в трёх из пяти таких случаев, она неосознанно пыталась спрятаться за меня.

Хотя изменилось ещё кое-что. Если раньше во сне Элисса только плакала и просила не отдавать, то теперь иногда звала меня… Серьёзно. По имени. Хваталась за подушку или мою футболку, сжимала изо всех сил и звала. Я не сразу понял, что примерно так же звала, когда я лежал с дырой в груди – только когда она прошептала что-то про убийство. Выходит, порой вместо её обычных, ставших редкими, кошмаров снится ещё один… И теперь я получил ещё одно подтверждение, что тот случай с выстрелом был для неё больше ударом, чем желанным освобождением.

Поэтому гладил её с утроенной нежностью, обнимал, шептал, что рядом, а она в ответ… прижималась ко мне сильнее и глубоко дышала. Понять, что именно происходит в её снах, было сложно. Спрашивать не решался, чтобы не выдать себя. И так постоянно ловил на себе недовольные взгляды собаки, с запахом которой уже кажется смирился. Но он пристально следил за каждым моим движением, словно собирался доложить ей, когда проснётся.

Хорошо, что он не может с ней общаться, потому что сдал бы, не задумываясь, и то, как обнимаю её ночами, и то, как невесомо целую её волосы, как разглядываю её, сонную, мягкую, свою…

Даже вспоминать неловко то, что представляю себе в такие моменты. Почему неловко? Да потому что это ЭЛИССА. Да, она моя пара. Да, она почти взрослая, а если опустить разницу в возрасте, то вполне уже. Да, она невероятно красивая – вся светленькая, хрупкая с этими длинными пшеничными ресницами, волнистыми волосами, с припухшими от сна розовыми губками, которые часто приоткрываются, когда укачиваю её, и которые она так сладко облизывает язычком, когда ест сахарную вату…