Елена Кочешкова - Шут. Книга III

Шут смущенно пожал плечами.

«Долго ли? – усмехнулся он про себя. – Если женщина способна зачать дитя, а мужчина не старается ее от этого оградить…»

– А я всегда удивлялась, – негромко сказала мадам Сирень, – отчего Элея никак не затяжелеет. Ведь знала совершенно точно, что у нее должны быть дети…

– Да ну?! – тут уж сам Шут удивился. Неужели все это было предначертано много лет назад? Этот ребенок, отцом которого стал вовсе не король.

– Знала… И долго гадала, как это мое видение могло обмануть меня. Ведь уже по всему выходило, что наследника у них с Руальдом не будет…

Она смотрела на Шута странно, он никак не мог понять, что означает этот взгляд.

– Вы тоже осуждаете ее? – спросил вдруг. – Нас…

Портниха качнула головой.

– Что ты, мальчик мой! – она крепко сжала ладонь Шута, которая лежала на краю стола. – Как я могу? Элея… она заслуживает этого счастья. Боги, как я молилась, чтобы у нее все было хорошо…

«А сложилось как попало, – подумал Шут. – Вместо короны – ехидные шепотки по углам дворца, где когда-то ей все только кланялись да рассыпались в реверансах».

Мадам Сирень словно почувствовала его мысли.

– Не вини себя, Патрик. Видят боги, такая судьба ничуть не хуже, чем та, которую Элее прочили изначально. – Увидев, что он все равно хмурится и смотрит в пол, портниха снова легонько тронула его за руку. – Поверь мне, это в самом деле так. Тебе трудно понять, может быть, потому, что ты мужчина. Поэтому поверь мне, как женщине. Я знаю, что говорю. Для нас важней быть с любимым и рожать детей, чем долгие годы оставаться украшением при высокородном супруге. Женщина может сколько угодно стенать, что устала от пеленок, что подурнела после родов, что лишилась свободы… Все это верно только до той поры, пока она не представит себе, как жила бы без этого прекрасного безумия. Потому что, однажды приложив к груди дитя, ни одна из нас не сумеет отказаться от счастья быть матерью. Даже если ради этого придется пожертвовать короной.

Шут молчал. Не знал, что сказать.

У ног его послышалось жалобное «м-мя» – это большой красавец-кот, обитающий у портних, пришел просить чего-то.

– Ай, Бархат! – сердито воскликнула мадам Сирень. – Опять ты! Иди лови мышей, лентяй! Иди, иди… – И мыском туфли аккуратно задвинула кота под соседний стол. Улыбнулась Шуту и продолжила: – А еще открою тебе секрет: всякая женщина считает, что это именно она выбрала себе спутника жизни. А не наоборот. – Портниха подмигнула Шуту. – Так-то! И от тебя, друг мой, ничего не зависело. Прими это все как дар судьбы… И не пытайся взвалить на себя ответственность за то, что было решено вовсе не тобой.

– Но они все так сквернословят! – не выдержал Шут. Обида прорвалась слишком громким, отчаянным выкриком. – Взбивают свои сплетни, точно сливки в ведре. Я знаю… Стоит мне отвернуться, за спиной начинаются перешептывания. И эти взгляды! Как на торговой площади. Я почти слышу их мысли: «Ну на что же она тут купилась?»

– Ох, Патрик… – мадам Сирень глубоко вздохнула. – Как я тебя понимаю. Мой муж тоже не был… идеальным женихом. Его считали едва ли не бандитом. Молодой, удачливый, он вышел из семьи купцов, но не боялся связываться с самыми низами. Все говорили мне – как можно? С таким? Он ведь сам почти пират. К тому же не красавец вовсе. Чего я только не наслушалась. Но мы любили друг друга, понимаешь? Я знала, что никогда не пожалею о своем выборе. А чужое мнение… Да гори оно огнем! – с этими словами мадам Сирень поднялась со стула и развернула наконец свой сверток с новым костюмом для Шута. – Я посмотрю, как эти сплетники заговорят, когда увидят тебя таким!

И отбросила в сторону льняной покров.

Шут замер. Во все глаза уставился на обнову.

Это уж точно не было костюмом для дурака.

– Н-но… – растерянно промолвил он. – Ведь это же…

– Хочешь сказать, слишком хорош? – портниха усмехнулась. – А я вот так не думаю! Надевай.

Сколько раз уже Шут стоял перед этим высоким, потемневшим в углах зеркалом, которое украшало мастерскую с незапамятных времен. Сколько раз видел в нем свое отражение – невысокого человека с лукавым взглядом, чья худоба была талантливо сокрыта пестрыми нарядами в бубенцах и лентах. Но теперь он не узнавал себя.

Тощий паяц исчез. Вместо него зеркальная гладь являла стройного молодого мужчину, в котором только слепой не признал бы дворянина. Новый дублет был такого глубокого синего цвета, какой можно увидеть, глядя на небо после заката в очень ясный вечер. Мастерицы украсили его серебристой нитью и пуговицами с жемчужным блеском. А рубашка – как обычно шили для Руальда: белоснежная, с ворохом манжет и таким же роскошным воротом. В этом наряде Шут сразу вспомнил свою первую встречу с Элеей. Тогда юный господин Патрик был одет очень похоже, вот только ему ни разу больше не захотелось доставать из шкафа злополучный костюм, ставший причиной многолетней обиды…

– Я похож на принца… – тихо промолвил он, оправляя богатый пояс с серебряной пряжкой.

– Да, – спокойно согласилась мадам Сирень. – Именно то, что тебе сейчас нужно.

– Но… – Шут не знал, как объяснить. – Но я чувствую себя так странно. Будто играю чужую роль.

– Значит, тебе придется к ней привыкнуть, – услышал он в ответ.

Портниха была права. Тысячу раз права. Ему просто не оставили другого выбора.

– Спасибо… – это единственное, что Шут мог сказать. Впрочем, благодарность его была очень искренней.

– Да на здоровье, – улыбнулась мадам Сирень. – Через пару дней девочки тебе еще рубашек дошьют и костюмов пару. А то не дело высокородному господину в одном платье ходить.

Она весело подмигнула Шуту, словно опасалась, что он не поймет дружеской подначки.

7

Снаряжение корабля шло полным ходом, до его отплытия оставались считаные дни. Однако и Элея, и ее отъезд уже далеко не так сильно заботили придворных брехунов – у них появились гораздо более серьезные поводы для сплетен.

Руальд основательно решил навести порядок.

Король с головой ушел в изучение финансовых и еще каких-то очень мудреных документов государственной важности. В ходе этой проверки капитан Дени постоянно получал от него задания, назначение которых было понятно только им двоим. До предела оказался загружен и советник. Вот только данные ему поручения, скорее всего, не имели большого смысла… Зато начисто лишали возможности заниматься иными делами.

В это время по всему дворцу начались обновительные работы и генеральные уборки, почти половина слуг была разом уволена, вместо них появлялись новые люди. Солнечный Чертог напоминал военный гарнизон, куда неожиданно нагрянул главнокомандующий. Или просто большую берлогу, чей хозяин наконец очнулся от долгой зимней спячки и с громким рыком заявил о своих правах.