Инга Леровая - Мимоза стервоза

– Золотко, пойдем, пойдем отсюда, – мама уже был не рада, что привела поперечную дочь в магазин.

– Мам, да ладно тебе, – Мимозка увидела напротив ювелирного магазина огромный щит с нарисованным парашютом. – О, пошли, запишемся на прыжок!

– Но, Золотко, нам еще платье покупать, – взывала к разуму дочки мама.

– Платье я твое надену, у тебя ведь, наверняка, сохранилось свадебное.

– Сохранилось.

– Ну вот, дашь мне на денек, – Мимозка уже шарила по карманам, ища карту для оплаты завтрашнего прыжка. – Хоть порадую себя немного. А то все откладывала, а оно раз и свадьба, и некуда уже откладывать.

– Почему ты так к этому относишься, – мама в волнении потрясала руками. – Разве это конец света?

– Да я все сделала, что ты хотела! Наизнанку вывернулась! А тебе все не так, – Мимозка обиделась. – Пошли лучше пообедаем. Наверху есть кафе.

Только они устроились за столиком, как появился Антонио. Надо же, как тут оповещение быстро работает. Мимозка насторожилась, но жених улыбался и, похоже, не собирался предъявлять ей претензии. Ничего, зато Мимозка сейчас предъявит по полной программе.

Антонио сел рядом, обнял ее за плечи, вдохнул воздух за ухом, оборотням лишь бы нюхать, и поставил на стол перед невестой темно синюю бархатную коробочку. Кисло улыбаясь, Мимозка подняла крышечку и ожидаемо обнаружила внутри кольцо из платины с дорожкой крупных бриллиантов по окружности и необычным зеленым камнем в центре, делающим обручальное кольцо похожим на печатку. Серьги и колье в таком же стиле тоже присутствовали.

– Ты меня удивила, малышка. Я восхищен твоим вкусом, – Антонио так улыбался, будто кольцо и серьги не стоили бешеных денег, дверь в магазине не была разбита, а бывшая любовница не пострадала.

– Твоя бывшая мне синяков наставила, – произнесла Мимозка противным капризным голосом, предпринимая еще одну попытку поскандалить. Она закатала рукав рубашки и сунула локоть под нос Антонио. На сгибе руки виднелись маленькие синие пятнышки от цепких пальцев директрисы.

– Она уволена, – недовольно рыкнул Антонио, и не вдаваясь в подробности, наклонился и поцеловал каждое пятнышко на руке Мимозки. Этого ему показалось мало. Он тщательно вылизал сначала локоть снаружи, потом перебрался на нежную впадинку на сгибе.

Мимозка сжала зубы и вырвала у жениха свою конечность. Антонио не давал ей никаких шансов вспылить и разругаться. В присутствии оборотня Мимозке становилось все труднее психовать. То ли так действовала связь истинной пары, то ли она привыкала к покладистому характеру альфы. От влажных горячих губ, целующих нежное местечко в локтевом сгибе, внизу живота растеклось тепло. Хотелось обхватить жениха, прижаться щекой к груди, закрыть глаза и млеть. Но Мимозка взяла себя в руки и резко отодвинулась к явному огорчению мамы, сидевшей напротив.

После позднего обеда, а Мимозка даже не запомнила, что они ели, так ей задурил голову запах можжевельника от ее жениха, собрались, наконец, домой. У маминой машины Антонио обнял невесту, медленно провел руками по спине вниз, притягивая к себе, задержал ладони на ягодицах, скользнув пальцами в задние карманы джинсов, прижал к себе совсем уж вплотную.

Такая откровенная демонстрация желания заставила Мимозку покраснеть. Оборотни были гораздо раскованнее в проявлениях чувств, по их мерках Антонио вел себя нормально. В колледже Мимозка изучала обычаи всех рас. Для лесных народов подобные телесные контакты на людях считались недопустимыми. Парень из цветочного клана лишь пожал бы Мимозке запястье левой руки.

Пальцы Антонио между тем нащупали в кармане джинсов смятый листок и вытащили его наружу. Мимолетный взгляд, еще секунда на осознание написанного. Сведенные к переносице брови. И вот тут Мимозка увидела то, о чем мечтала – как за секунду превращается в зверя будущий муж, читая ее наивный план.

Первой среагировала мама. Молниеносно и правильно. Она защищала свое Золотко. Всегда. Пока Антонио гневно раздувал ноздри и сжимал кулаки, уже рыча и готовясь сокрушить все, что попадется под руку, мама затолкала глупую Мимозку на заднее сидение машины, а сама прыгнула за руль.

– Антонио, потом, все разговоры потом, – крикнула мама в открытое окно, отчаянно давя на газ, так что мотор взревел, и машина рванула вперед как бешеная.

До дома они добрались как никогда быстро. Ничего не понимающий отец, только что вернувшийся с работы, изумленно наблюдал, как мама тащит Мимозку наверх, толкает в ее комнату, бросается на кухню, заваривает успокаивающий чай, бежит с этим чаем к Мимозке, тут же выбегает, запирая дверь на ключ, мчится к себе в кабинетик, звенит бутыльками, капает капли в рюмку, выпивает, и, наконец, в полном изнеможении валится к нему на колени.

– О, цветочные боги, Динас, ты должен нас защитить! – слабым голоском пролепетала она.

– Леона милая, успокойся, я никому не дам вас в обиду, – Динас поглаживал супругу по плечу, не требуя ответа. Он догадывался, что Мимозка опять что-то выкинула, и, видимо, за гранью, если его добрая Леона чуть не плакала, дрожала и не могла толком говорить.

– Наверно, свадьбы не будет, а так жаль, – и через полчаса Леона еще вздрагивала и нервно заламывала руки. Она достала из сумочки заветную коробочку с кольцом, серьгами и колье, которую Мимозка и не подумала взять, открыла и показала Динасу. – Вот, посмотри, что преподнесли нашей дочке, такая красота, а она, ну совершенно не обрадовалась, ни чуточки, даже не примерила кольцо.

– Дай ей время, Леона. Мы слишком ее оберегали и баловали, девочка не готова к взрослой жизни.

– Да я-то согласна дать ей сколько угодно времени. Но свадьба назначена на пятницу, осталось три дня. У нее нет ни платья, ни туфель. А ее прическа? – тут Леона вспомнила, как они расстались с Антонио, и махнула рукой. – А, можно не переживать, уверена, Талисси перенесут свадьбу, или вообще откажутся от нашей дочки. Хотя Антонио с Мимозой чудесная пара. За обедом я не могла от них глаз отвести.

– По закону Талисси не могут отказаться от свадьбы. А если перенесут, наша стервозка будет только счастлива. Так что все к лучшему, да? – Динас с надеждой заглянул в глаза жене, ему хотелось, чтобы Леона поскорее стала собой, неунывающей кокетливой хлопотуньей.

Мысли Леоны путались. Вспоминать рычащего Антонио было страшно. Вырастили дочку. Зря они с Динасом надеялись, что Мимозка повзрослеет и перестанет своевольничать, научится жить по правилам.

– И в кого только она такая у нас? – простонала Леона.

– Да сейчас-то она еще смирная, ты вспомни, какой она в детстве была, – заулыбался Динас.

Леона спрыгнула с коленей мужа, побежала опять в свой кабинет. Вернулась со стопкой фотоальбомов, вывалила на стол. Динас подсел ближе. Они любили смотреть свои семейные фото. Как Мимозка росла, как из маленького кудрявого ангелочка превращалась в лукавого подростка. Даже в колыбельке она возмущалась, если ей надевали яркие одежки, и тут же пачкала их. А в садике никогда не играла с девчонками, предпочитала ребят, да еще лупила их, если они ее не слушались. Верховодила во всех играх. Вот Мимозка идет в школу с криво обрезанными кудрями, потому что умудрилась сама себя подстричь в последний момент. Вот Мимозка управляет кайтом, улыбается, держа в руках диплом колледжа. Как же быстро выросла их девочка.