Джейд Дэвлин - Королевский тюльпан – 2

Но поделиться им с Лирэном не успела. Нас заметили.

– Брат мар, – уважительно, но с легкой насмешкой обратился к нему парень, державший за плечи своего товарища, сжавшегося в кресле в ожидании бинта, – надеюсь, с вами ничего особо страшного не случилось?

– Ну вот совсем ничего, – бодро заявил Лирэн. – Вы-то живы?

– Я-то жив-здоров, – ответил парень. – Женни только разбили табурет о макушку, когда предложил за ваше здоровье выпить. Вы уж возвращайтесь поскорей, ссоры тогда закончатся.

– Вернусь скоро, – ответил Лирэн. – Слушайте, Томасен и Женни, одна просьба. Простая маленькая просьба от вашего маршала, которого очень легко порадовать и совсем не надо огорчать. Вы уже заканчиваете? Ну тогда пообещайте, что меня здесь не видели.

– Не вопрос, – улыбнулся Томасен. – Слово брата, что я вас здесь не видел, а если мне показалось, что видел, то никому об этом не скажу, кроме родного отца, да и то потому, что он давно помер.

Не успела я понять, что же подозрительного в ответе, как услышала Лирэна:

– Милый братец, зачем так сложно? Видишь мой клинок? Просто взгляни на него и скажи коротко: никому ничего не скажу. Можно с «кроме», можно без – неважно.

Голос блондина был тихий, но такой напряженный, что воздух слегка зазвенел. Томасен уже без улыбки повторил обещание, так же сделал и Женни.

– Давай-ка я помогу обмотать тебе голову, братец, – сказал Лирэн прежним насмешливым голосом. Помог ассистенту и кивнул уходящим братцам.

Я пристально взглянула на него.

– Думаешь, этого недостаточно? – спросил блондин с легким наскоком.

Ох уж эти грозные и ненаблюдательные мужчины…

– Этим двоим достаточно, – ответила я, – а как быть с третьим? Одноухий парень стоял у двери, увидел тебя, развернулся – и наутек. Видимо, решил, что с его бедой здесь не помогут.

– Здесь был и третий? – растерянно произнес Лирэн. После чего произнес длинную, громкую и эмоциональную фразу с перечислением мифологических существ и насильственных соитий между ними. Профессор заткнул уши, ассистент сел в кресло, оставленное пациентом, скелет, как мне показалось, вздрогнул.

– Это хорошо, – заметила я, – а что будем делать?

– Дыма нет, огня нет, а дом – горит, – спокойно, но и не думая извиняться, ответил Лирэн. – Уходим.

Алина

Вот уж не думала, что этот дом такой уютный! Из него не хотелось уходить, как неохота вылезать из-под крыши, когда на улице льет как из ведра.

Но придется. Один одноухий козел умчался делиться с кем-то увиденным. Потому что другой козел, еще большей козлиности, вздумал поболтать со скелетиком. И спалил наше убежище, надо поскорее уходить.

Профессор и ассистент не то чтобы все поняли, но прониклись нашим настроением.

– Бинтов побольше возьмите, – говорил Голова. Лирэн отбивался, но я сама распахнула его торбу и затолкала пакетик с бинтами.

– Если нас не поймают, – хотела добавить «по известно чьей глупости», но сдержалась, – от лишнего бинта будет польза. А поймают – все равно.

Похоже, мне и вправду было все равно. Особенно когда мы спустились по черной лестнице и, озираясь, вышли в тот же проулок, в который ранним утром выпустили кошку. Сейчас-то солнце явно перевалило за полдень, но мне было не до солнца.

Которую неделю живу в туристическом экстриме – ни поесть, ни попить, ни умыться! Наконец-то нашла место, где едят за столом, а спят на кровати. Разве я не заслужила полдня отдыха?! И тут одному мальчику пришло в голову погулять где не надо.

За что это мне? За что это все?!

– Могли бы и не бежать впереди страха. Этот писливый урод не сразу сообразил бы, кому меня продать, да и надо ли продавать. Остались бы, поели еще печенья с маком – очень оно вкусное… Э… Ты чего, всерьез?

Нет, блин, луком глаза натерла! Я уже и не пыталась сдержаться. Прислонилась к какой-то стене и нырнула в рыдания.

Ну правда, за что?! Украли из родного мира – между прочим, братки этого блондинистого оболтуса. С кем-то перепутали, чуть не казнили. Скиталась подземельями, нашла человечка, более несчастного, чем я сама, наверное, поэтому и сдерживалась эти дни. Поселилась на бомжовском пустыре, а оттого, что в этих бомжах есть какое-то волшебство, жизнь под открытым небом и не сытней, и не чище. Чуть-чуть приспособилась, купила котелок, суп варить, и плед, чтобы накрываться, так загнали в глушь под угрозой смерти. Пробралась мимо бандитов в приличный дом – и тут ни умыться, ни поспать толком.

Бегает козочка между волком и мясником, так ей еще не дают травку пощипать. У-у-у!

– Нет, правда, что ты? Зачем? – бормотал Лирэн. Я его даже понимала: крутой сильный мужик, все разрулит, всех победит. И не знает, что делать с бабьим хнычем. Ни посмеяться, ни закричать – сам виноват.

Все меня здесь обижают. Я что, обидеться не могу? Не могу-у-у?!

– Ну не надо, я сказал: прекратить! Быстро! Немедленно. Ну пожалуйста… Увидят, – бормотал князь всех местных воров (или уже бывший князь?), переходя от диктата к мольбам.

Между прочим, если увидят, то, пожалуй, это не худший вариант. Даже если это будет поисковая группа, неважно чья, главного добродетельника или бывших подчиненных. Я не самый великий конспиролух, но догадываюсь, что люди, которых ищут, снуют с сосредоточенными лицами от угла к углу, а не устраивают слезных уличных сцен. Так что пусть скажет спасибо, собеседник скелетов, за мою импровизированную конспирацию.

Стихийный проливной плач начал переходить в управляемую истерику. Ничего, кому-то психологическая разгрузка, а кому-то – урок.

– Не хочу на пустошь! – бормотала я. – Хочу домой! Выспаться хочу, поесть нормально. Хочу в бассейн, хочу в спа. А цветы видеть не хочу! Ни тюльпаны, ни розы, ни гвоздики! Чтоб они все засохли! Я и без них дышу!

Лирэн дернулся, будто хотел зажать мне рот, но замер.

– Правда можешь? – спросил он с такой неподдельной искренностью, что хотелось не шутить, а ответить. И, увидев мой кивок, сбросивший в пыль три-четыре слезки, продолжил: – Если бы я так мог, то не плакал бы, а смеялся.

– Найди мне спа-центр, а еще салон красоты, а еще номер с кроватью, чтобы спать до вечера. А лучше – до утра. И чтобы ни одна сволочь, ни с одним ухом, ни с двумя, ни с тремя, не беспокоила! – ожесточенно сказала я, глядя ему в лицо сквозь слезы.

– А что такое спа-центр? – растерянно спросил Лирэн. В его голосе было что-то детское, когда взрослые говорят незнакомые слова и нужно их понять, иначе разговора не получится.

Ох ты зараза! Ни хамством, ни мольбами, ни окаменелой мордой он меня бы не одолел. А вот тон малолетнего почемучки – всепробивная пуля.

И я, не замечая, что слезки понемножку высыхают, стала рассказывать про такие привычные, такие надоевшие и такие желанные сейчас удовольствия моего потерянного мира. Блин, да я мешок золотых и воз цветов в придачу отдала бы за бассейн. Чтобы бурливо погонять шесть-восемь дорожек туда-сюда. Потом выйти, чуть обсохнуть, зайти и растянуться в хамаме. Потом обтереться большим белым полотенцем, хны-хны!