Анастасия Кобякова - Я у тебя есть

– Смотри! – привлёк моё внимание к себе сын.

Я утомленно проследила за его вытянутой рукой, он показывал вбок вправо, и там было на что посмотреть. В той стороне, насколько я смогла рассмотреть, сплошной стеной вырастала высокая зелёная изгородь. Это хоть что-то, хоть какое-то изменение однообразно повторяющегося ландшафта.

– Пойдем туда, посмотрим поближе. Возможно, мы не сможем пробраться через эти дремучие заросли, но попробовать стоит, – сказала я, сменяя направление и беря курс вправо.

Идти к определённой цели несколько легче, чем бесцельно бродить, вот и мне сейчас было идти проще, видя перед собой тёмную гущу растительного происхождения. Славик молчал, от любопытства наклонившись вперёд и с силой вцепившись побелевшими пальцами в поручни. Я торопилась из последних сил, начав спотыкаться на ровном месте. Странное чувство, но эти тёмные заросли меня не пугали и не тревожили, хотя чисто интуитивно всё темное в человеческом мозге ассоциируется с опасностью.

Подойдя поближе, мы смогли подробнее рассмотреть. Перед нами не было никакой стены, как виделось изначально, на самом деле это был густой лес с «подшерстком» из хаотично растущих кустов разной высоты и формы. Начинался он внезапно, будто его край был отрезан по гигантской линейке великаном или создателем. Переступая эту невидимую черту, оказываешься совершенно в другой атмосфере, в которой добрый светлый сказочный лес сменяется темным, но не менее сказочным обиталищем леших, кикимор и ведьм. Освещённую заходящим солнцем поляну заменяет сумрачная трудно проходимая чаща, но в ней, где-то неподалёку слышится явное журчание бегущей воды, лучше сладкоголосых соловьёв ласкающее мой слух. Чуть запоздало слышит это и сын:

– Мам, вода, ты слышишь? Там есть вода!

– Слышу, – вымучено улыбаюсь я сыну и делаю усилие над собой, заставляя ноги сделать следующий шаг.

Передвигаться по этому месту было ещё тяжелее, тут не было идеально подстриженного газона, освобождённого от мусора и прошлогодней листвы, трава росла свободно, так как ей вздумается, вытягивая длинные узкие стебли выше моего колена. Мне приходилось сначала самой приминать траву, а только потом катить коляску, но и эти меря помогали только частично. Если я до этого думала что всё, финиш, сил сделать хоть один новый шаг у меня нет, то сейчас я буквально падая, царапаясь о ветки и режась об траву волокла инвалидную коляску вместе с сыном. Он переживал, просил его оставить или хотя бы передохнуть, но я знала, что если сяду, то встану не скоро, а нам нужно утолить жажду. По мере продвижения я замечала на кустах какие-то ягоды, но пробовать их на вкус не пыталась, хотела завершить сначала одно дело.

Буквально на коленях я доползла до ручья, в полном изнеможении упала на живот и с жадностью приникла к воде. Я не думала в этот момент о том, что эта вода может быть непригодна к питью, я только чувствовала, что не напейся я сейчас – умру на месте. Странным образом каждый новый глоток добавлял мне новых сил и облегчал боль в перенапряжённых мышцах. Спустя пару минут я была почти как новенькая, и мне хватило сил подтащить сына к воде и напоить его. Теперь я смогла умыться, смывая солёный пот и кровавые подтёки с лица и рук.

– Мама, твои царапины исчезают прямо на глазах! Смотри! – возбуждённо тараторил сын, указывая на мои, совсем ещё недавно, изрезанные в кровь руки.

– Ты прав, – не без удивления уставилась я на свои руки, покрытые теперь не порезами, а тоненькими розовыми полосочками шрамов, прямо на глазах теряющих яркую окраску, бледнея и становясь почти незаметными.

– Это живая вода! – восхищённо прошептал сын, – я о такой читал в сказках.

– Я тоже читала, но мы сейчас во сне, а тут возможно всё что угодно, даже динозавры.

– Нет, мы не во сне, мы в сказке, – твердо и серьёзно сказал сын и от его слов по моему телу побежали колючие мурашки.

– А что если эта вода поможет и тебе встать на ноги? – с горящими глазами проговорила я, глядя сыну прямо в серость мудрых глаз.

– Давай, – ответил он, внешне оставаясь спокойным, о том, что творилось в эту секунду у него в душе мне оставалось только догадываться.

– Вода холодная, ты потерпишь? – спросила я, уже начиная его раздевать.

– Это мелочи, – махнул рукой он, отводя в сторону взгляд, – ради шанса снова начать ходить я готов и в прорубь нырнуть, только…

– Что только?

– Только боюсь, что не поможет, и я зря надеюсь.

– Я не могу тебе обещать, что целебной воде хватил сил восстановить твоё здоровье, но попробовать в любом случае стоит.

– Давай, – скомандовал сын, и я медленно погрузила его худенькое, ярко белеющее в сумерках тело в воду неглубокого ручья.

– Ты как замерзать начнёшь, сразу говори, а то так простудиться не долго, – просила я сына, а он на это засмеялся.

– Ты чего смеёшься?

– Мам, вода же живая, в ней нельзя заболеть, она сама по себе целебная!

– Много ты в живой воде понимаешь, – обидевшись, проворчала я.

– Я её ощущаю, у неё есть определённый разум, не могу это объяснить словами, просто чувствую и всё.

У меня не было повода не доверять словам сына, а вдруг у него есть необычные способности, я не редко видела по телевизору, что у людей, переживших катастрофы, кому или клиническую смерть не редко проявлялись экстрасенсорные способности.

– Наверное, хватит, – сказал сын, минут через пять примерно и я его вытащила на берег, где пришлось вытирать и растирать его тело подолом собственного платья, полотенце нам тут никто не приготовил.

– Что чувствуешь? – с замиранием сердца спросила я сына, – когда он был полностью одет и усажен обратно в коляску.

– Ничего, – пожал плечами Славик, – ничего нового не чувствую, не поможет в моём случае даже живая вода.

– Не вешай нос, – погладила я его по коленям, – возможно нужен не один сеанс, ведь это далеко не царапина, нужно время, чтобы восстановить разорванные ткани и нервы.

Но никакие мои увещевания не помогали, сын закрылся в себе и не желал разговаривать, после нескольких бесплодных попыток его расшевелить я приняла решение оставить его наедине с собой. Он у меня сильный, просто нужно время свыкнуться с мыслями, тяжело расставаться с такой почти осязаемой надеждой.

– Я пойду, осмотрюсь, тут неподалёку видела ягоды, хочу проверить знаю ли я такие.

Славик никак не отреагировал, он не моргая смотрел на весело бегущий ручей, этот ручей совсем не вписывался в мрачную обстановку этого непонтного места. Здесь бы больше подошло мутное тёмное око озера со своими тайными и недоброжелательными обитателями, чем ручей с живой водой. Создавалось впечатление, что страшного вида деревья и терновые кусты защищают и оберегают источник с живой водой, но тогда почему они пропустили нас? И приняли почти радушно, позволив залечить раны и утолить жажду? Загадки, одни сплошные загадки и ни одной живой души вокруг у которой можно было хоть немного выяснить информации. В наш век информационной технологии без информации никуда, если ты не в теме, то ты многое упускаешь, отстаешь от прогресса и перестаёшь правильно понимать окружающих. Язык настолько быстро меняется, что даже мне, взрослой, но ещё не старой женщине порой трудно понимать молодёжь.