Анастасия Кобякова - Я у тебя есть

– Как я счастлива, что ты у меня есть, – встав на колени, я обняла сидящего в коляске сына.

– Ты самая лучшая мама на свете, и что бы не случилось, знай, я никогда не хотел бы иметь другую.

Если бы у меня были слёзы, я бы заплакала, но слёзы у меня кончились давно, душа трепетала и беззвучно рыдала, а я не могла выдавить из себя ни одной слезинки. Глаза оставались сухими, запечатывая в груди чувства, не давая им вырваться наружу и облегчить мои страдания. Вид плачущего человека вызывает сострадание, печаль, грусть, но самому человеку после слёз становится легче, будто это не простая солёная вода, а волшебный эликсир, в своём составе имеющий обезболивающее средство для души. Как и почему произошло, что я перестала плакать – без понятия, я не искала этому феномену научное объяснение, оно мне было ни к чему. Первое время я радовалась, что перестала ходить с заплывшими от постоянных слёз глазами и опухшим красным носом, но со временем пришла к выводу, что я больше не могу достичь хотя бы временного облегчения, какое давали мне слёзы.

– Что мы будем делать дальше? – поинтересовался сын, когда я от него смогла отстраниться и сесть рядом.

– Пока будем ждать дракона, пока что он единственное существо в округе, вносящее хоть какую-то ясность в происходящее.

– А мне он понравился, – мечтательно произнёс сын.

– Ещё бы! Он всё-таки настоящий дракон, а не какая-то ящерица, – передразнила я манеру разговора Дехаса.

– И смешной, – улыбнулся своим воспоминаниям Славик.

– Как по мне, так ничего смешного я в нём не вижу, наоборот он меня временами пугает резкой сменой своего настроения.

– А разве не зубами? – хитро прищурил глаза сын.

– Всё-то ты заметишь! Согласись, они у дракона внушительные.

– Да, но он милый и похоже добрый.

– Не понимаю, как эту огромную зверюгу можно назвать милым?

– А как тигров и жирафов называют милыми?

– Не знаю, – сдалась я, – я восхищаюсь этими животными, уважая их силу, мощь, грацию и звериную красоту.

– Но на дракона почему-то ты так же не смотришь.

– Был бы он простым животным, воспринимала бы как бегемота или носорога, но он разумный. Мне трудно соотнести звериную внешность Дехаса с человеческим разумом. Не привыкла я к говорящим животным, хоть и «Хроники Нарнии» смотрела не на один раз. Вот и получается, что я к нему отношусь, то как к животному, то как к человеку, в зависимости от того, говорит он или молчит.

– Любопытное у тебя восприятие. Я отношусь проще, воспринимаю его как равного, для меня совсем неважно какая у него внешность – человеческая или звериная. Разум на то и разум, чтобы стирать границы предубеждений.

– Ничего себе ты завернул! Не буду даже спрашивать, где ты таких выражений набрался.

– И не стоит спрашивать, ответ ты и так знаешь.

От разговора нас отвлёк знакомый треск ломаемых веток. И в этой ситуации я не решусь определить, кому приходится сложнее: деревьям и кустам или же самому дракону. Хруст веток усиливался и приближался, мы со Славиком повернули головы на звук в ожидании, когда уже меж зелёных зарослей мелькнет золотая с изумрудными разводами чешуя. Долго ждать не пришлось, массивная фигура всё чаще мелькала в глубине леса, довольно быстро приближаясь. Наконец и знакомая морда появилась из-за ближайших деревьев, в то время как тело доламывало мешающие ему выбраться к нам кусты. В зубах он нёс что-то пернатое рыже-коричневого окраса. Добравшись до нас, дракон шумно выплюнул мне под ноги свою добычу.

– Дехас! – вскричала я, отпрыгивая в сторону, – что это?

– Что-что, – возмутился дракон, – еда, разумеется! На ягодах вы долго не протянете.

– Мам, это обычная курица, – сказал Славик, бесстрашно разглядывая тушку.

– Но откуда в лесу обычные курицы? Не припомню, чтобы они свободно разгуливали по лесам.

– Ха! Конечно, не разгуливают, я их у халтов позаимствовал.

– Их?

– Ну да, я сам должен был позавтракать или нет? – плюхнулся на попу дракон, обвив свои лапы, как делают кошки, мощным толстым хвостом.

– Иди уже разделывай, – распорядился он, как зубочисткой выковыривая когтём передней лапы мелкие кусочки плоти и перьев из своих зубов.

Я стояла, не двигаясь с неким отвращением уставившись на убитую драконом курицу. Я ни разу в жизни не разделывала туши и вообще не знаю, с какой стороны к ней подойти. Мне случалось видеть на улице дохлых птичек и раздавленных машинами голубей, но притрагиваться к ним у меня и мысли не возникало, а сейчас получается, что я должна брать мертвую курицу руками и копаться в её внутренностях. От этого меня просто передёрнуло, я не деревенская баба, умеющая собственноручно курам головы откручивать, мне их, в конце концов, даже жалко.

– Что стоим? Кого ждём? – спросил дракон с такой интонацией, что у меня тело покрылось мурашками.

Именно так частенько говорил мой муж, это была одна из его любимых фраз. Я не нашлась, что ему на это ответить, поглощённая разом нахлынувшими воспоминаниями и образами из прошлой жизни.

– Эх, женщины! – страдальчески закатил глаза Дехас, подцепляя лапой тельце бедной курицы и подтаскивая к себе поближе.

Я сильно не пыталась разглядеть, как Дехас разделывает курицу, только заметила, что он действует чёткими отлаженными движениями, будто мясник на рынке.

– На, иди, помой мясо, а я его пожарю. Сырое вы ведь есть не станете? – сказал дракон, указывая мордой направление.

– Сырое мы точно не едим, – ответил вместо меня Славик, – а как ты его будешь жарить?

Я со вздохом, нехотя поплелась к указанному драконам месту за мясом, параллельно прислушиваясь к разговору.

– На огне буду жарить, как ещё-то? – несколько растерялся Дехас, явно не ожидая подобного вопроса.

– А огонь где возьмёшь?

Я уже доковыляла к воде с разделанной и вываленной в траве куриной тушкой, восхищаясь мастерством такого огромного и, казалось бы, неуклюжего дракона. Он умудрился своими, мало приспособленными к ювелирной работе лапами, аккуратно снять с курицы кожу, предполагаю, что вместе с перьями сразу.

– Вот чем ты слушаешь? – притворно возмущался за моей спиной дракон, – я же говорил, что я огненный дракон, огонь – моя стихия, и я владею ей в совершенстве.

– Так уж и в совершенстве? – с немалой долей сомнения переспросил сын.

– Разве я давал повод для подобных сомнений? – вопросом на вопрос ответил Дехас.

– Не давал, но и не показывал свои совершенные умения в части владения огнём, – не сдавался сын.

Я обмывала в ручье мясо и боковым зрением следила за спорщиками, Дехас сейчас был больше похож на взлохмаченного петуха в боевой стойке, он поднял свои чешуйки на спине и шее всем своим видом желая показать свою важность и значимость. Только вот на Славика такая демонстрация не особо производила впечатление.