Анастасия Кобякова - Если не родилась красивой или Счастье вопреки

– Блин, у него волосы густые, не могу понять, – прошептали у меня почти над самым ухом, и лицо овеяло тёплым дыханием опять же с запахом горького шоколада.

– Таук заколку сниуми, проуще будет!

– Сейчас попробую, но крови вроде нет. А ты иди и притащи лёд с кухни, а я принесу нашатырь, чтобы привести его в чувство.

Услышав незнакомое слово «нашатырь» я немного напрягся, но притворяться бессознательным не перестал. Руки девушки расстегнули заколку и продолжили путешествие по моей голове, я чуть не заурчал от удовольствия, так было приятно, даже мурашки по спине побежали. Я готов был так лежать целую вечность, лишь бы она не прекращала этот своеобразный массаж головы. Но вскоре, Лета нащупала моё болезненное место, снова выдохнула, на этот раз с облегчением.

– Шишка, просто шишка, – сказала она, – почти невесомо провела по моей щеке, – приходи в себя уже, ну пожалуйста, мне страшно, – шептала она надо мной.

И я уже было хотел прийти в себя, её искренняя просьба затронула моё сердце, но тут появился Валет, и что-то грохнулось рядом с моей головой.

– Молодец, – холодное приложили к моей шишке, – посиди с ним, а я за нашатырём.

Послышались удаляющиеся лёгкие шаги.

– Ну и доулго тыу еущё притворяуться соубираешься? – спросил Валет.

Я приоткрыл правый глаз и увидел над собой морду нависающего сверху фамильяра.

– А что так заметно?

– Еущё бы. Эуто хозяуйка перепугалась и не пониумает, а яу то вижу.

– Почему не сдал?

– Интереусно быуло узнать дляу чегоу теубе этоу наудо.

– Сам не знаю, тоже интересно стало, как себя поведёт.

– Ну и чтоу узнал?

– Заботливая и разумная, – хмыкнул я.

– Онау у меуня саумая лучшая! Обижауть неу вздумай, а тоу будешь имеуть делоу со мноуй.

– Ладно – ладно, понял, страшный и опасный зверь, – хохотнул я.

– Неу смеушно. Тиухо, возвращауется.

Вновь послышались шаги, теперь уже приближающиеся.

– Ну как он? – спросила Лета.

– Дау таук же, леужит, отдыхаует.

– Не смешно! – возмутилась девушка.

И тут я вдохнул что-то не поддающееся описанию, но от этого запаха не только в сознание придёшь, но и помрёшь тут же. Я непроизвольно дёрнулся, пытаясь отодвинутся от этого запаха.

– Тише-тише, всё нормально, Вы просто ушиблись, шишка скоро пройдёт.

Я приоткрыл глаза и попытался сесть, но меня удержали хрупкие, но довольно сильные руки.

– Не надо резко садиться, голова закружится, полежите ещё немного.

Я полностью открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной Лету, она была напугана и всё так же комично взлохмачена, я улыбнулся.

– Тыу смоутри каук егоу приложиула, оун улыбаться научал, моужет егоу ещеу раузок уронить?

– Я тебе уроню, чудовище лохматое! – взревел я, резко садясь.

– Оу, теуперь узнаю, всеу с ниум в поряудке! – возвестил фамильяр, пока я боролся с головокружением и тошнотой.

– Ну, куда же Вы так резко! Я же предупреждала, – воскликнула девушка и ринулась мне помогать, и действительно помогла, без поддержки я бы точно рухнул обратно на пол.

– Спасибо, – выдавил я, когда неприятные ощущения отступили.

– Вы уж простите за это всё, мы не специально, мы не думали, что…

– Что я окажусь поблизости, – закончил я за неё речь, – сам не ожидал, что тут окажусь, – честно признался я.

Ещё через минут пять я пошатываясь встал, бросил Валету, чтобы он завтра утром ко мне зашёл и, не прощаясь вышел за дверь.

К Клименте я само собой уже не пошёл – настроение было испорчено, так же как и моя одежда, поэтому я пошёл к себе приводить внешний вид в порядок.

Сбросив прямо в ванной свою грязную одежду, я набрал воды, налил в бокал красного вина и вместе с ним погрузился в теплые и ласковые недра ванны с горячей водой и пышной пеной. Я себе редко позволял такие блаженства. Кто-то скажет, что с пеной принимают ванну только женщины, я с ними в корне не соглашусь. Пена – это такое же блаженство, как прикосновение к коже нежных женских пальчиков. Сколько я там пролежал – не знаю, вылез только тогда, когда вода уже прилично остыла и перестала вызывать приятные ощущения. Наскоро обтерев полотенцем тело, я тщательно промокнул волосы, после чего простым бытовым заклинанием высушил их. В спальню я зашёл уже бодрым и свежим, а там, на кровати меня ожидал приятный сюрприз в красивой упаковке.

Увидев меня, платиновая блондинка соблазнительно потянулась, затем встала и мягкой кошачьей походкой подошла почти вплотную.

– Как ты долго, Винтер, я чуть не уснула, пока тебя дождалась, – низким бархатным голосом сказала она, обдавая меня ароматом цирциний.

– Я тебя тут никак не ожидал, Климента, мы с тобой давно уже обговаривали, что это я прихожу к тебе по надобности, а в мои покои вход запрещен! – сурово сказал я, пытаясь аккуратно отстраниться от горячего тела девушки.

После ванны я немного поостыл и настроение моё значительно улучшилось, но спускать своеволие было нельзя, а то потом замучаюсь ставить её в рамки.

– Не будь букой. Я помню, но я так соскучилась, думаю и ты не меньше, – мурлыкнула Климента, уже запуская руки в мой распахнутый на груди халат, и начиная подушечками пальцев скользить по моей обнажённой груди.

– Это в первый и последний раз! – сказал я, переставая сопротивляться.

– Как скажешь, дорогой, – сказала она, за пояс халата, подтаскивая меня ближе к кровати.

Сама же юркой птичкой взлетела на постель, игриво повела плечами так, что её и до этого мало чего скрывающий наряд, скользнул по загорелой коже и упал кучкой золотых блесток у ног.

Виолетта Зотова

Дверь за Винтером закрылась, а у меня начали дрожать колени и руки. Я испугалась, я действительно испугалась, что человек пострадал по моей вине, и если в тот момент я действовала чётко и по правилам оказания первой помощи пострадавшим, то теперь у меня наступил отходняк. Валет ходил вокруг меня и что-то говорил, но я его не слушала, я просто сидела на полу, обхватив дрожащими руками колени и тупо смотрела в одну точку. Слёз не было, был шок, непонимание происходящего и потерянность. Немного придя в себя я услышала, что пришла Милора, Валет ей приказал принеси бутылку вина, фрукты, шоколад и убраться в гостиной. Милора было кинулась ко мне, но Валет её остановил, сказав, что хозяйка просила не беспокоить и женщина ушла, видимо за вином. Валет же, видя, что я уже более адекватная, уговорил меня подняться и сесть на диван. Вскоре пришла Милора, поставив всё заказанное на столик, она налила в бокал вина, и пошла убирать наш разгром. Я следила за ней, думала она возьмёт, как обычно: веник, совок и начнет сгребать с пола мусор, она же ходила, что-то бормотала, взмахивала руками, и вещи ставились на место, очищались, даже подушка вдруг слетела сверху и стала целой, а перья и пух, разбросанные повсюду исчезли.