Екатерина Белова - Золотые нити

Когда-то в маленькой квартире в Богом забытом городке очень тепло. За окном вечная темень, а внутри всполохи ярко-оранжевого на шторах, ковер на стене в красных узорах – комната так и пышет теплом, пытается обнять и спрятать. На кухне вкусно пахнет жареной курицей, лампы всегда горят неярко, приглушенно и очень мягко. Но почему среди этого уюта так одиноко, как будто дыра внутри, пустота… Я всегда заполняла ее историями, именами, чужой любовью и болью, той мелодией, теми словами, которые останутся внутри на всю жизнь и ничего их уже не сотрет, ведь ничего настолько настоящего уже не случится, будет только лишь похожее…

Я поставила чашку с остатками кофе и по привычке заглянула внутрь. Завитки, похожие на размытую дорогу, кажется, месяц и еще… Я присмотрелась повнимательнее. Скрипичный ключ? Странно… Никогда раньше его не видела.

Через приоткрытое окно пробирался шум большого города, шуршал по стенам и затихал в недрах темного коридора. Я с детства не люблю яркий свет. В моей квартире столько маленьких, спрятанных повсюду светильников, лампочек, гирлянд с теплым согревающим светом, что я вечно опаздываю, выключая их все перед уходом. И почему-то никогда не тороплюсь, глядя как внутри затухают оранжевые искры, похожие на звезды. Хотя на самом деле я и не хочу никуда торопиться – закрыв входную дверь, попадаю в суетливую, шумную реальность.

Я вечно пыталась кому-то что-то доказать, променяла свой маленький городок на мегаполис, в недрах которого вечный двигатель все быстрее крутит шестеренки, задавая сумасшедший ритм. Старательно выучилась прибыльной бездушной профессии, давшей мне ощущение смертельной тоски и возможность проводить будни в огромном улье с тысячей перегородок и несмолкаемым гулом рабочих пчел. Интересно, почему в современных офисах такие яркие лампы с холодным безжизненным светом?.. Даже тени от него какие-то угловатые, плоские, засевшие на отштампованных лицах с приклеенными улыбками.

Но сегодня выходной и мне никуда не надо. Можно не спешить, можно остаться в своем маленьком мире, наполненным теплым светом тысячи ламп. Я сладко потянулась и пошла на кухню сварить еще одну чашку кофе. Сполоснула турку, поставила на плиту и потянулась за жестяной банкой на верхней полке. Сколько раз я собиралась навести порядок, расставить все удобно, функционально, но мы с рациональностью живем в разных измерениях. У каждой вещи есть свое Место, не могу описать как я это чувствую, но все в моем Доме находится именно там, где должно быть. Не знаю, что это за принципы феншуя, васту или другой изотерической фигни, но как только я пытаюсь что-то переставить, переложить, чтобы было удобнее и быстрее, в тонкой кайме уюта, опутывающего квартиру, с тихим звоном рвется нить и приходится возвращать все на Место. Поэтому со стороны может показаться, что в Доме царит беспорядок, но на самом деле это истинный порядок, собранный в красивую мандалу на изнанке.

В моем Доме мало кто может что-то найти с первого раза, больше всего страдает муж, уже смирившийся со всеми этими странностями и покорно просящий выудить из «этого твоего первородного хаоса» нужную ему вещь. В конце концов мы поставили перегородку, выделив еще одну небольшую комнату, где организовали кабинет. Я повесила над дверью латунную спираль и это пространство словно выпало из Дома, золотые нити, добравшись до двери, затухают и грустно лежат у порога как стебли увядшего плюща. В той маленькой комнате свои порядки, прямые линии и углы, и мы наконец перестали ругаться, разделив наши измерения.

Но мне кажется, иногда я вижу, как золотые нити из моего Дома, смешиваясь с синими вихрями из его кабинета образуют серые тяжелые облака, так часто обнимающие осеннее небо, и в нашей спальне словно вечный ноябрь и пелена дождя, иногда пронзаемая быстро тухнущими золотыми искрами.

Моя рука дрогнула и банка кофе с верхней полки упала на столешницу, разбив круглый подсвечник, который я использовала как маленькую вазу для хранения мелочей. Черт, я купила его на какой-то ремесленной ярмарке сто лет назад. Он пережил несколько городов и тысячу переездов, пока не нашел наконец свое Место и так глупо бесславно погиб… Я тяжело вздохнула и стала изучать содержимое среди разлетевшихся осколков. Несколько счастливых билетиков, камешки, привезенные с моря, палочка корицы из любимой лавки специй, бережно высушенный цветок из свадебного букета, фенечка из бисера, которую подарила подружка в старшей школе… Такая милая девичьему сердцу чепуха.

Из-под самого большого осколка виднелась потемневшая от времени цепочка. Я замерла. Сердце пропустило два удара. Неужели это он?. Я взялась за край и осторожно, боясь разочароваться раньше времени, стала поднимать черепок от подсвечника.

Да, это он… Я глубоко вдохнула. Есть вещи, с которыми словно какая-то кармическая связь, которые отзываются внутри теплом, чувствуешь, что это твое и ничье больше на всем белом свете. Особенно если эти вещи родом из детства. Для кого-то любимая игрушка, безделушка подаренная первым настоящим другом, может быть открытка или ёлочное украшение, которое вешал на колючую ветку вместе с мамой, когда еще верил в чудеса – частички самых дорогих, самых сокровенных воспоминаний, заставляющих мечтательно улыбнуться.

А для меня самой сокровенной вещью был старинный музыкальный медальон. У него нет какой-то красивой истории, он не достался мне по наследству, я просто нашла его в парке. Мне тогда было лет десять. Недалеко от дома раскинулся потрясающий пейзажный парк со старыми дубами, красивыми мостиками через ручьи и развалинами особняка. Это сейчас на входе стоит билетная касса и шлагбаум, особняк частично отреставрировали, дорожки расчистили, пустили экскурсии с вездесущими туристами. А двадцать лет назад это было наше любимое место для игр. В кого мы только не превращались, прячась среди старых разлапистых деревьев – и в фей, и в ведьм, и во всех мифических персонажей на свете, собирали травы, варили зелья в пластиковых ведерках, жевали горькие корешки и недозрелые ягоды.

Часть особняка и прилегавшая к нему территория вполне неплохо сохранилась и однажды приехала толпа шумных киношников, чтобы отснять там несколько сцен. Мы завороженно смотрели из-за кустов, как по мощеному двору ходят красивые актрисы в пышных длинных платьях восемнадцатого века, как колдует над ними гример, ездят на рельсах огромные черные камеры и кричит вечно недовольный чем-то режиссер. Съемки быстро кончились и вечером на закате августа площадь перед особняком опустела – только ветер гонял брошенный мусор.