Кристина Юраш - Сверхсущественное в Магической академии

Я взяла себя в руки, выдыхая и понимая, что нужно что-то думать! Нельзя же так бесцельно шататься по Академии…

– Ну! Я почти готов! – послышался ехидный голос зла и кряхтение: «Мммм! Мммм!». – Почти выдавил слезу! Фу-у-ух! Послушай меня, бантик! Не нужно расстраиваться… Помни, что в тебе есть что-то хорошее, мудрое, доброе, вечное… То есть я!

Внезапно в коридоре послышались шаги, а я вздрогнула, понимая, что они приближаются к моей двери!

Я встала, припав к двери и слушая голоса. «… проверить все комнаты!», – послышался голос ректора, а шаги удалялись дальше по коридору. Я вспомнила, как ректор принюхивался, и услышала стук в чьи-то двери: «Проверка!» Открывайте!». Где-то в конце коридора дверь скрипнула, а я запаниковала. Решительные шаги раздавались по коридору. Они заполняли коридор полностью, пока я металась по комнате перепуганным тараканом. Нарезая круги, я искала место, куда можно спрятаться, но не находила.

– Слушай, а то что наш дорогой ректор часто принюхивается, тебя ни на какие мысли не наводит? – послышался голос зла, пока я пыталась бесшумно открыть старинный шкаф в надежде прикинуться шапочкой на полке или формой на вешалке.

– Он аллергик? – рассеянно спросила я, принюхиваясь к себе и потягивая воздух вокруг. Меня сейчас заботило только то, куда бы приткнуться во избежание несчастных случаев.

– Хорошо, пробуем угадывать! Иногда он бывает пушистым! Ну! Давай! Не стесняйся! – послышался гаденький голос зла.

– Эм, – напряглась я, понимая, что у меня нет времени на игры в загадки. – Он бреется не каждый день?

Куда бы спрятаться? Жаль, что окно высоко, иначе бы я уже вылезла в него… Хотя, створка, аплодирующая моему полету вниз, сразу наведет кого-то на мысли.

– Пушистый зверь, – снова продолжало зло, пока я пыталась уместиться за тумбочку, втайне надеясь, что никому и в голову не придет проверять пустую комнату.

– Хомяк, – брякнула я наугад, пытаясь открыть старинный шкаф. Тяжелые двери не хотели открываться ни раньше, ни сейчас.

– Воющий на луну хомяк – отличное украшение вечера! С удовольствием бы сидел и смотрел на воющих на луну хомяков. Сейчас я проведу лекцию! – тут же предложила тьма, пока я пыталась влезть в шкаф и закрыть дверь изнутри. Несколько раз створка двери попала мне по пальцам, но я отдувалась и не сдавалась. – Итак, тема нашей лекции – блохи. Ну, есть какие-то соображения?

– Мне пора в душ? Носки пора ставить в уголок, чтобы никто не уволок? – предположила я, тревожно прислушиваясь ко всем посторонним звукам.

– Итак, блохи – это кровососущие насекомые, – продолжало зло, пока я старалась дышать ровно. – Блохи живут в чем? Правильно, в шерсти!

– Ну, – занервничала я, слыша приглушенные голоса поблизости и вздрагивая, когда звучал приказной тон: «Открывайте!».

– Я не одета! – послышался женский голос. – Дайте мне время, чтобы я оделась.

Я мысленно поблагодарила любительницу расхаживать по комнате в одном белье, пока зло уверенным менторским тоном вещало мне про особенности жизнедеятельности блох.

– Так вот, если бы ректор был оборотнем, то на нем наверняка были бы блохи, – скромно закончило зло, а я застыла на месте. Он оборотень?

«Ау-у-у!», – послышалось где-то в глубинах подсознания, пока я пыталась отмести от себя эту мысль.

– Это хорошо, – согласилась я, принюхиваясь и представляя себя оборотнем. Так, а у меня на верхней полке лежал флакон духов «Похотливая похоть», который мне подарили, видимо, для самообороны. Пыльный, старый флакон, при воспоминании о котором глаза начинали слезиться сами собой, лежал где-то в пакетике. Пакетик в другом пакетике, а другой пакетик в еще одном пакетике. И все это в шкафу. Иногда, перерывая шкаф, мне казалось, что меня арестуют за хранение оружия и зелий массового поражения, но потом я о нем благополучно забывала и успокаивалась.

Я открыла шкаф, опасливо косясь на двери и пытаясь подлезть рукой в промежуток между полками, чтобы извлечь то, от чего падают замертво даже старые вонючие носки.

– Есть, – прошептала я, разворачивая пакетики и умоляя себя не разбить его на радостях. Угловатый флакон чуть не выскользнул из рук, и в этот момент я мысленно написала завещание, прося похоронить меня в живописном месте, обдуваемого всеми ветрами, а не в герметичном саркофаге, стоящем в запечатанном склепе.

– Что это? – поинтересовалось зло, когда я морально готовила себя к этому непередаваемому запаху.

– Это то, от чего мужчины падают штабелями, – пыталась надышаться я, положив палец на кнопку распылителя. – Только вот производитель не сказал, что вероятнее всего дохлые. А у меня столько денег на похороны нет!

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – усмехнулось зло, пока я нерешительно направила флакон в центр комнаты. – Ты начинаешь мне нравиться. Только учти, я очень старое, древнее зло, поэтому мой зацелованный плакат не обязательно вешать над кроватью. Я мельком глянула на группу «Малефикар», натужно шевелящуюся на старом потертом плакате, а потом сделала пшик, прикрывая рукой нос. Через мгновенье я была шкафу, наскоро закрывая створки. Запах проникал даже внутрь, а у меня начинали слезиться глаза.

– Это чья комната? – спросил голос, а в дверь послышался отчетливый стук.

– Мы не одеты! – противным голосом заметило зло, которое слышала только я. – Я точно! А что? Зло тоже может быть стеснительным!

– Это бывшая комната Блэкроуз. Той, которую сегодня выгнали, – заметил кто-то за дверью.

– Значит, Блэкроуз, – я отчетливо слышала голос ректора, поджимая колени к груди. Мгновенья раздумья казались вечностью.

– Открывайте, – послышался резкий голос, а я съежилась, чувствуя, что запах уже нашел меня и решил задушить, как маньяк в темном уголке.

– Слушай, – послышался сдавленный голос тьмы мне на ухо. – Если бы у меня были такие духи, хрен бы кто меня победил! Да ими армии можно выкашивать! Я даже думаю заменить гуманную смертную казнь на один пшик в лицо. Но если тебя утешит, то сквозь старые потные носки, канализационный сток, по которому проплывает труп и запах тухлой рыбы, я чувствую легкую нотку жасмина.

Дверь открылась так же внезапно, как и мои слезящиеся в темноте глаза. Сквозь тонкую щель я видела как меняется лицо ректора, как только он вдыхает этот незабываемый по уверениям производителей аромат.

– Похоть на все, – прошептала тьма, пока ректор пытался вздохнуть. А зря!

– Это что еще за… – выдавил из себя ректор. А впервые увидела, как плачут мужчины. В светлых глазах стояли слезы, которые мучительно скатились по гладко выбритым щекам. Он закрыл лицо рукой, тряся головой и делая шаг назад. Кто-то позади него хлопнулся в обморок, с грохотом сотрясая стены и пол. На всякий случай я перехватила флакон, готовясь направить его на любого, кто откроет шкаф.