Инга Леровая - Портрет

Винсен принес ему коктейль, потом еще один. Потом кому-то пришла идея выпить всей группой на брудершафт. Пили по кругу и целовались по кругу. Это было смешно, потому что с некоторыми одногруппниками Кристиан за годы учебы не сказал и десятка слов, а тут такие нежности. В голове шумело, но пьяным себя Кристиан не считал. Он еще ни разу не упал на танцполе, а некоторые уже предпочитали танцевать на четвереньках.

Преподаватели посмеивались и вызывали такси, отправляя по двое-трое выпускников по домам. В какой-то момент Кристиан понял, что кроме Винсена и парочки преподавателей в зале никого нет. Они вышли на улицу и тут Кристиан захотел в туалет. На все уговоры справить нужду в кустах, упрямо мотал головой, он не настолько выжил из ума. Он культурный и вернется в ресторан.

Пока Кристиан ходил в туалет, Винсена увезли, лишь самый ответственный преподаватель по бухучету ждал его. Подошла очередная машина, Кристиан загрузился на заднее сиденье, доказывая, что он в порядке. Сначала преподаватель, потом ученик. Таксист не стал спорить. На повороте тряхнуло, Кристиан повалился набок. Лежа ехать было гораздо удобнее. Глаза закрылись сами. Когда приедут, его же разбудят, успел подумать Кристиан.

Будить не стали, но взяли на руки и куда-то понесли. Потом положили на мягкое, сняли пиджак и брюки. Кристиан замычал, когда застежка от бабочки запуталась в волосах и больно дернула. Он никак не мог проснуться и был рад, что его, наконец, оставили в покое. На день он ничего не планировал, может спать, сколько захочет. Свобода началась, и это прекрасно.

Вот эту мысль он запишет в ежедневнике первой. Про свободу спать, сколько хочешь и с кем хочешь. Выбираешь спать и спишь. Выбираешь не спать и не спишь. Мысли путались и очень хотелось пить. Чья-то услужливая рука поднесла стакан с водой, поддержала его голову. От воды Кристиан снова слегка захмелел и уснул. Выбираешь спать и спишь.

Потолок за ночь поменял цвет. Был снежно белым, стал светло коричневым. Вдобавок неровным. Несколько минут Кристан пялился на него и думал, как потолок это сумел. Хороших идей не пришло. И вообще-то Кристиан не разрешал потолку меняться. Это неправильно, что потолки ведут себя непредсказуемо. И кровать стала мягче и шире. Тоже не спросив разрешения.

Кристиан поднес руку к носу. Пять пальцев. Это хорошо, что пальцы не ведут себя как потолок. Сесть не получилось. Голова блокировала все попытки, став ужасно тяжелой. Не отрывалась от подушки. В комнате было светло. Сколько же он проспал? Уснул еще в такси, это Кристиан помнил, и как настаивал, чтобы преподавателя отвезли домой первым, тоже. А потом? Кажется, он просыпался. Ехали долго. И как-то он разделся и лег.

Кристиан закрыл глаза. Концы не сходились. Глаза видели то, что мозг объяснить не мог и это утомляло. Кажется, он опять уснул. И постепенно трезвел. Потому что, когда глаза в очередной раз увидели коричневый потолок, Кристиан понял – он не дома! Сердце болезненно сжалось, на лбу выступила испарина. Где он? Помогая себе дрожащими руками, Кристиан сел.

Накатывала тошнота, чувствовал он себя плохо, но страшнее было то, что он расслышал за окном пение птиц. Солнце стояло прямо в окне, и смотреть на свет глазам было больно. Я не в городе, охнул про себя Кристиан. Воздух другой, птицы, яркое небо. И обстановка. Кроме кровати в комнате ничего не было.

Рико не придавал никакого значения праздникам, поэтому в свой день рождения пришёл на работу даже раньше, чем обычно. Но его уже ждал с коробкой пирожных улыбчивый Эн. Они на пару владели шикарным антикварным магазином в центре города. Когда-то магазин полностью принадлежал Эн, а Рико пришел наниматься на работу двадцатилетним пацаном. С тех пор прошло восемь лет. Рико быстро прошел путь от продавца до директора. Эн взял его в долю, потому что у Рико обнаружились отменный вкус, чутье и хватка.

Рико достаточно было подержать в руках любую старинную вещь и он уже понимал ее настоящую ценность. Он как будто родился с умением разбираться в живописи, и вообще в искусстве, хотя своими руками не умел делать ничего, ни рисовать, ни даже вбить гвоздь. Да и соответствующего образования у него не было. Для Эн Рико стал находкой, молодой красавец альфа, темноволосый и сероглазый.

Они быстро стали любовниками, на следующий же день, несмотря на разницу в возрасте в пятнадцать лет. А может как раз потому, что эта разница была, Эн не стал ломаться, выгадывать и мучить Рико, как его ровесники омеги. Ясно же, что требуется альфе, когда гормоны играют. Побольше секса. Эн не капризничал и не выпрашивал подарков. А Рико компенсировал верностью и все возрастающим доходом от магазина.

От их связи оба выиграли многократно. Рико получил престижную работу, а потом и бизнес. Обтесался, приобрел внешний лоск и манеры. Выработал иммунитет к ужимкам потенциальных возлюбленных. Рико не требовалось ухаживать и выпрашивать ласки за подарки. Кокетливым омежкам нечем было его взять. Всего, что касалось секса и приятного времяпровождения, ему доставалось в избытке.

За годы, проведенные вместе, они стали во многом одинаково мыслить, даже разделили на двоих одно имя – Рикон. Это имя досталось Рико при рождении, папа закодировал в него какой-то свой смысл, но Рико никогда свое имя не любил. Когда пошел в школу, во всех тетрадках писал только Рико. Учителя привыкли и выдали аттестат на это имя. Папа смирился с трудом, но сын под предлогом аттестата изменил все документы и законно стал Рико.

А последнюю букву со смехом присвоил себе его любовник, когда в порыве откровенности Рико признался, как его зовут по-правильному. Эн помог заполнить все анкеты на смену имен им обоим. За такую поддержку папа недолюбливал Эн, но вынужден был смириться. Не каждому смазливому оболтусу любовники дарят долю в бизнесе. И папа надеялся, что их отношения однажды закончатся, а бизнес останется.

Эн повесил на дверь табличку “закрыто” и повел Рико в кабинет, к накрытому столу. Все, что Рико любил, здесь было. Клюквенная водка, соленые грузди, моченые яблоки и копчености. Папа тоже знал, что любит Рико, но при этом на праздничный стол ставил традиционные салаты и запеченную курицу. Так принято и полезней, чем всякие там окорока. Рико давно перестал скандалить. Папа растил его один и считал, что лучше знает, что для Рико лучше.

Праздник для друзей Рико устроит в выходные, а вечером торжество для папы. Опять будут ненужные разговоры о подлом отце, который ни разу не приехал посмотреть на сына, обязательно новенький омега, сынок каких-нибудь друзей папы, и свечи на торте, но сейчас, с Эн, Рико был счастлив. Иногда он даже мечтал, чтобы Эн был его родителем, а не любовником. Тогда бы Эн не бросал намеков, что Рико должен найти себе кого-то более подходящего.