Олеля Баянъ - Судья королевского отбора – 2

– Может, вы хотите вдвоём взять опеку над малышом? – осторожно спрашиваю у них.

– Нет, – взвизгивает ответчица. – Я ночами не спала, следила за ребёнком, когда она развлекалась с любовничком. Кто она? Она никто! Её нельзя допускать к малышу.

Всё это время я следила за реакцией Айолики. Едва я спросила, как она с надеждой взглянула на вдову бывшего возлюбленного. Но стоило той высказаться против, госпожа Капуш поджала губы.

И как быть в этой ситуации? Поступить, как в притче?

– Принесите меч.

Мою просьбу исполняет великий князь. Он хмурится, но кладёт оружие мне на стол.

– Где ребёнок?

– Он в комнате для свидетелей с няней, – говорит секретарь.

– Принесите его сюда.

Через пару минут в зал заседания суда входит женщина пожилого возраста, на руках держит упитанного мальчика. Заглядываю в свидетельство о рождении, ему около пяти месяцев.

Чувствую, как меня охватывает мелкая дрожь перед тем, как объявить свой вердикт:

– Разрубите ребёнка и отдайте каждой по половине, раз они не могут договориться.

В зале поднимается невообразимый гвалт, в котором невозможно разобрать кто и что говорит.

– Вы что творите? – на ухо кричит великий князь.

Я подпрыгиваю от внезапности. Он пригвождает меня к стулу, положив ладонь на моё правое плечо.

– Не мешайте, – пытаюсь я сбросить его руку, пальцы которой сильнее впиваются в моё плечо.

– Не мешать? Вы решили убить ребёнка? Вы в своём уме?

Его глаза горят синим пламенем, в которых читается неприкрытое удивление, а вот в голосе звучит бушующая ярость.

– У нас так поступил один мудрец и смог найти мать ребёнку, – признаюсь я.

– Он глупец, а не мудрец, – качает головой фельтмаршалок.

Пламя в его глазах немного утихает.

– У нас про него сложено немало легенд.

– Легенды часто врут и упускают детали, – он осматривает зал, где его люди пытаются призвать людей к порядку.

Слушатели, свидетели и участницы процесса – все кричат и что-то доказывают друг другу. Мои слова прорвали плотину накопившегося напряжения, которое сейчас люди сбрасывают.

– Так вы определили, кто будет опекуном?

– Пока нет, – признаюсь я.

И как определить?

Видимо, это под силу только мудрецу. Ведь смог же Соломон прочитать человеческие души. Получится ли у меня?

Взглядом нахожу Стану Звекоч. Не нравится мне эта женщина. Что-то в её виде и словах меня отталкивает. Неискренность?

Перевожу взор на Айолику. Женщина, которая пошла против местных устоев и стала изгоем общества. Далеко не высокоморальная особа. Хотя честно об этом заявляет и признаёт свои ошибки.

Как понять, кто из них лучшая мать? Кто любит ребёнка? Любовь…

Ищу малыша. Он плачет на руках няни, безуспешно пытающейся успокоить его.

– Сделайте так, чтобы стало тихо, пожалуйста, – прошу князя.

Он хмурится, но исполняет мою просьбу. Между его ладоней появляется шарик, который его высокопревосходительство запускает вверх, под потолок зала. Едва магический шар зависает вверху, как из него опускается прозрачный купол с голубым переливом.

Наступает тишина, которую нарушает только плач ребёнка.

Люди продолжают говорить, но ни единого звука не срывается с их губ. Постепенно все успокаиваются и занимают свои места на скамьях.

Я встаю, чем привлекаю всё внимание к себе.

– Раз договориться о совместном опекунстве не представляется возможным, – мой голос разносится под куполом.

Видно, как звуки поглощаются его переливающимися стенами.

– То предлагаю женщинам показать свою любовь к малышу.

Моё предложение вызывает недоумение на лицах присутствующих. Великий князь хмурится и грозно смотрит на меня. Но я не ничего больше не объясняю. Это должны решить сами женщины.

– Итак, продемонстрируйте свою любовь.

Айолика и Стана переглядываются. И только первая, мешкая, поднимается со своего места, как вторая подскакивает к няне с ребёнком и выхватывает того из её рук.

– Да мой же ты лапусик, – вдова приподнимает плачущего ребёнка на руках, звонко чмокает того в щёку и продолжает: – Мальчик мой. Сыночек.

Как только не называет госпожа Звекоч малыша! На все лады склоняет его имя, расцеловывает во все щёки, лоб и подбородок. Каждый пальчик на маленькой ладошке перещупывает. И все свои действия сопровождает ласковыми словами.

По залу проходит волна восхищения и умиления. Мне с трудом удаётся сдержать маску невозмутимости на лице.

Когда всё же Стана Звекоч оставляет в покое ребёнка, уже не орущего, а тихо подвывающего с характерными хрипами после долгого плача, я вздыхаю с облегчением и жестом прошу Айолику подойти к ребёнку, чтобы показать, как она любит ребёнка.

Госпожа Капуш медлит. Её взгляд бегает, ни на чём не останавливаясь. Особенно она старается не смотреть на малыша. Наконец, Айолика осмеливается взглянуть на ребёнка. Она тяжело вздыхает, облизывает губы и обращается ко мне:

– Ваше судейшество, можно принести таз с тёплой водой и полотенце?

Ещё не зная, смогут ли ей это всё предоставить, я киваю и поворачиваюсь к секретарю.

– Сейчас всё принесём, – выпаливает он и убегает из зала.

Пока его не было, госпожа Капуш осторожно берёт ребёнка, кладёт его на лавку, где сидела, и разворачивает пелёнки, которые были уже испачканы. Она аккуратно вытирает чистым краем перемазанную попу малыша. К этому времени секретарь уже принёс таз с водой и полотенце, которое Айолика перекидывает через своё плечо.

Женщина опускается на колени, потому что таз стоит на полу, и подмывает сына. Она покусывает губы и что-то тихо напевает. Когда госпожа Капуш оборачивает ребёнка в полотенце, тот уже перестал плакать. Он успокаивается и прислушивается к её словам, которые она мурлычет.

Со стороны кажется, что Айолика улыбается. Присмотревшись, замечаю, что она натянула губы в улыбке, а по её щекам бегут ручьём слёзы. Не обращая внимания ни на кого, женщина расстёгивает пуговицы на груди платья и прислоняет малыша. Тот ловко хватает ртом сосок и жадно чмокает.

По залу проходит гул нестройных голосов, возмущающихся поведением госпожи Капуш.

Плечи женщины трясутся. Она целует в макушку своего ребёнка, не сводя с него затуманенного слезами взора.

Я с трудом проглатываю ком, образовавшийся в горле, и сдерживаю подступающие рыдания. Резко встаю. Все взгляды устремляются на меня.

Айолика, поняв, что сейчас всё заканчивается, нехотя отбирает грудь у сына. Он недовольно гулит. К ней подходит няня, смотревшая за ребёнком во время процесса, и наклоняется, чтобы взять малыша.

– Не смейте забирать у матери ребёнка, – слова звучат твёрже и громче, чем я хотела сказать.

Няня даже подпрыгивает от звуков моего голоса. Айолика сразу же прижимает к себе сына. Её глаза широко раскрыты. Она кидает быстрый взгляд на соперницу, покрывающуюся красными пятнами, и снова смотрит на меня.