Рейвен Кеннеди - Блик

Вокруг меня слышны армейские звуки. Солдаты болтают, костры горят, лошади ржут. Я подпрыгиваю от каждого грубоватого смешка или искры потрескивающих влажных бревен, предполагая, что в любой момент меня кто-то схватит.

Пока я иду, солдаты наблюдают за мной. Я по-прежнему напряжена, но они только бросают в мою сторону подозрительные взгляды, а приближаться – не приближаются. Это неожиданно, приводит в замешательство, и я не знаю, что и думать.

Это игра такая у командира Рипа?

Когда мои сапоги промокают от ходьбы по слякоти и я начинаю дрожать от холода, то замечаю напротив, на окраине лагеря, несколько деревянных повозок, накрытых кожаной тканью.

Внутри все переворачивается, и мне хочется поскорее туда подойти, но я не осмеливаюсь. Не осмеливаюсь поторопиться.

Наоборот, я хожу по кругу, стараясь идти не спеша на подкашивающихся ногах, пытаюсь казаться робкой, а смотреть рассеянно.

Стараясь не вызвать подозрений, я иду к повозкам, и мне помогает спрятаться в тени кромешная темнота.

В тридцати футах горит костер, но вокруг него собралось всего четверо мужчин. Они увлечены беседой, вот только мне не слышно, о чем они говорят.

Я осторожно бреду вдоль повозок, заглядываю под кожаную ткань, пытаюсь действовать быстро, потому как не хочу оказаться пойманной.

Первые четыре повозки не накрыты, они пустые и от них пахнет кожей. Наверное, тут хранились палатки. Несколько следующих забиты тюками сена и бочонками с овсом для лошадей, а дальше я раз за разом натыкаюсь на повозки с провиантом для солдат.

Надежды уже почти и не осталось.

Приблизившись к последней, я вижу вольер квадратной формы. Это вольер для животных?

Прячусь за ним и молюсь всевышним Богам, чтобы чутье меня не подвело. Сделав глубокий вдох, оглядываюсь по сторонам, а потом откидываю ткань, но стоит мне это сделать, как всяческая надежда валится прямиком к промокшим сапогам. Никакого вольера. Всего лишь повозка, наполненная плотно сложенными мехами.

Я поверженно смотрю на нее, однако все же пытаюсь сдерживать эмоции. Я понимаю, что жутко измотана и морально истощена, но от такой неудачи плечи мои поникают, а глаза начинает пощипывать от страха.

Где же они, черт возьми? Если не удастся предупредить Мидаса…

– Потерялась?

Услышав голос, я подскакиваю и, опустив ткань, оборачиваюсь. Поднимаю глаза выше и выше, и выше и вижу возвышающегося надо мной огромного мужчину.

Я тут же его узнаю, уже хотя бы по одной массивности его тела. Там, на пиратском судне, Рипа сопровождали два солдата, и, хотя тогда они были в шлемах, я знаю, что этот огромный мужчина был одним из них – он-то и увел меня и Риссу с корабля.

Сейчас, когда он без шлема и доспехов, я вижу его круглое лицо. Нижняя губа проколота коротким, скрученным куском дерева, имеющим сходство с символом Четвертого королевства – искривленным деревом. Крепкие бицепсы обхватывают ремешки из коричневой кожи, а остальные части тела затянуты в черную.

Он отчего-то кажется еще больше, на целых три головы выше меня: ноги шириной со ствол дерева и кулаки размером с мое лицо.

Прекрасно. Обнаружить меня должен был именно этот огромный ублюдок?

Если откровенно, не знаю, чем я так сильно разгневала богинь.

Я поднимаю голову, глядя на дикаря с каштановыми волосами, и внезапно радуюсь тому, что уже посетила отхожее место, поскольку этот мужчина имеет такой устрашающий вид, что любой бы наделал в замерзшие штаны.

Я прочищаю горло.

– Нет.

Он приподнимает густую бровь, в карих глазах видны недовольство и подозрение, длинные волосы висят вокруг лица и от шлема примяты на макушке.

– Нет? Тогда что ты здесь делаешь? Чего так далеко забрела от своей палатки?

Ему известно, где моя палатка? Настораживает…

Я поворачиваюсь и, стащив из стоящей за спиной повозки мех, накидываю его на плечи.

– Я замерзла.

Он бросает на меня взгляд, говорящий, что не верит ни одному моему слову.

– Замерзла? Тогда, возможно, золотому питомцу Мидаса пора удалиться в свою палатку.

Я плотнее закутываюсь в гладкий черный мех. Таких мужчин я знавала, они обычные хамы. Еще не хватало, чтобы он вытирал о меня ноги и сделал своей легкой добычей.

Я вскидываю подбородок.

– А мне нельзя даже пройтись? Меня будут удерживать здесь против воли? – провоцирую его я, потому что точно того же жду от него и хочу его опередить.

Его лицо становится еще смурнее, а мое сердце стучит гулко, словно хочет вырваться из груди и спрятаться. Ничего удивительного. Если бы этот мужчина захотел, то с легкостью сломал бы мне шею своими мясистыми руками.

Однако он скрещивает перед собой руки, но его устрашающая поза все равно на меня давит.

– Ходит слух, что именно такое обращение ты и ценишь, питомец.

Меня захлестывает гнев. Второй раз за сегодняшний вечер на меня смотрят так язвительно, судят за клетку, в которой я живу.

– Лучше жить в безопасности у Золотого царя, чем служить в армии твоего гнилого монарха, который всего лишь истощает землю, – проговариваю я со злостью.

Стоит ему услышать мои слова, как он тут же замирает в странной позе.

Я знаю, что совершила ошибку. Перешла все границы. Я позволила ему вывести меня из себя и от злости и страха не ведала, что несу. Лучше бы я обратилась в камень.

Вместо того чтобы дать отпор задире, я стала задирать его в ответ. Учитывая его вес, наверное, это был не самый мудрый поступок.

Я не обращала внимания на перешептывания у костра, но вдруг услышала, как затихли солдаты. В воздухе нарастает волнение, словно им не терпится увидеть, что он со мной сделает.

Пойманное в ловушку, мое сердце пускается вскачь от необходимости сгинуть.

С непримиримой враждебностью во взгляде мужчина наклоняется, пока его лицо не оказывается в дюйме от моего. Глаза яростно пылают, выжигая воздух и не позволяя дышать.

Его голос становится низким, напоминая предостерегающий волчий рык, от которого стынет в жилах кровь.

– Еще раз оскорбишь моего короля, и я забуду, какого цвета у тебя кожа. Я буду сечь твою спину до тех пор, пока не услышу твои жалобные всхлипы.

Я судорожно глотаю подступивший к горлу ком.

Он говорит всерьез. Сомнений нет, потому что это видно в выражении его лица. Он тут же бросит меня в снег и сделает боль моей единственной реальностью.

Мужчина кивает и смотрит мне прямо в глаза.

– Хорошо. Теперь я вижу, что ты относишься к происходящему серьезно. – Он по-прежнему стоит слишком близко, по-прежнему лишает меня свободного пространства, воздуха. Невидимый пузырь лопается от его захватнического общества. – Ты больше не с этим золотым недоноском Мидасом. Сейчас ты здесь, поэтому на твоем месте я бы проявлял больше уважения и приносил бы больше пользы.