Надежда Сорокина - Сказка из прошлого

– Ты уже вторые сутки не отходишь от него. Мало ешь, плохо спишь.

– Иногда другие приходят, следят за ним, пока я сплю.

– Ты ведь даже не вышла, чтобы увидеть порт.

С ночи мы были в порту. Но я так и не вышла из каюты. От ребят только узнала, что происходит там, наверху.

– Лучше ты расскажи. Что там, какой это порт! А мы с Зуи послушаем…

Вильмас загадочно улыбнулся и отвёл взгляд.

– Мы приплыли в старый порт. Кажется, он был одним из самых первых, основанных в Третьей эре. Название его Элауст. Здесь всё величественное и мощное: каменные дома, высокие деревянные заборы и ограды, обвитые плющом. Здесь не пахнет рыбой – здесь пахнет настоящим океаном. Этот солёный запах щекочет ноздри, а чайки, кажется, размером с крупного ребёнка. Люди здесь высокие и мощные, как и их дома. И здесь звучат из домов песни… отрывистые напевы и долгие струнные звуки.

Я представила эта всё воочию. Этот город, его высокие дома из белого и серого камня. Заборы, которые выше человека в два раза. Крупные жирные чайки, которые забирают твою еду налету. И люди… высокие, с широкими плечами и узкими бёдрами, с жёсткими волосами, которые они прячут под повязками и шляпами. У них загорелая кожа и светлые глаза.

– Да… это красиво. Очень красиво.

Мы ещё немного посидели в тишине, после чего Вильмас ушёл за моим ужином. Расправилась я с кушанием в тишине. Все остальные после тяжёлой работы отправились отдыхать. И через десять минут после негласного отбоя я услышала храп Лорина.

– Вот так вот, Зуи… Первый день в Элаусте подошёл к концу. Хотя на небе ещё даже звёзд не видно…

Я поменяла ему повязки и сменила одеяло. А затем сама провалилась в глубокий сон, и в нём смешались все те мифы и сказания, которые я только когда-то слышала.

Каллин

Ремонт судна занял ещё два дня. За это время Зуи так и не очнулся.

– Какие прогнозы?

– Трудно сказать.

Представитель эльфийского народа каждое утро заходил в каюту Ви, чтобы узнать о состоянии драконьего дитя. Но каждый раз ответ был один и тот же:

– Не очнулся.

Глаш перерыла все рукописи, которые у неё имелись, Эментау сделал всё, что было в его силах. Но Зуи так и не просыпался. Сердце билось слабо, дыхание было прерывистое. Мы боялись, что такими темпами он умрёт от голода или жажды, хотя мы старались этого не допустить.

На четвертый день нашего пребывания в Элаусте мы отплыли. Это было чуть позже рассвета, когда город уже проснулся. Ирн распорядился отдать один драгоценный камень городу как символ их благородства и гостеприимства. Горожане приняли его дар.

Несмотря на то, что наша дорога продолжалась, все были в напряжении. Ирн и Ротти стали молчаливыми, чего не было уже давно. Вильмас и Лорин говорили о чём-то без слов, понимали друг друга с полувзгляда, не включая в разговор других. Глаш продолжила возиться с историей Союза и лечением Зуи. Эмоции Эментау было трудно определить – он, обычно, был не особо разговорчивым, да и особой мимикой не отличался. Казалось, будто он на всё спокойно реагирует. Хотя я догадывался, что в глубине души он тоже всем сердцем переживал за Зуи и за дальнейшую судьбу людей. Ви закрылась в себе. Все своё время она проводила с мальчишкой. Иногда я слышал, как она ему рассказывала старые легенды, истории из жизни и то, что происходит наверху.

Что же до меня, то я не изменился. Переживал за мальчика, волновался за остальных. Но капюшон скрывал мои чувства, потому для всех я был всё такой же бездушной машиной. Однако я всё же решился немного приоткрыть завесу своей тайны.

В обед, когда мы уже вышли в открытый океан, а от города осталась небольшая полоска, над которой вились кричащие точки-чайки, я зашёл проведать Ви и Зуи.

Ви начала сильнее заплетать волосы и прятать их глубже под капюшон. Силуэт её сгорбился, а сама она очень тихо говорила. Лицо её побледнело, глаза утратили прежний блеск. Видно было, что нервы на пределе.

– Здравствуй, Каллин.

– Здравствуй, Ви.

– Мы уже в океане?

– Да, почти с рассвета.

– Эментау заходил, говорил что-то про это…

– Дитя, у тебя очень болезненный вид.

– Я догадываюсь.

Она назло усталости старалась мне улыбаться. Меня это очень тронуло.

– Не против, если я посижу с вами?

Она пододвинула мне пустую высокую бочку.

– Твоё путешествие превратилось в настоящее испытание.

– Я знаю. Но всё равно ни о чем не жалею.

– Твоё желание найти маму так сильно?

– Поначалу я отправилась только ради мамы. Но сейчас я понимаю, что за это короткое время, что я с вами, вы мне стали очень дороги. Поэтому я здесь теперь не только ради мамы.

Я мысленно послал низкий поклон Элсе. Всё-таки она очень хорошо воспитала свою дочь.

– Приятно слышать, Ви из Ритдама. Ты нам стала тоже очень дорога.

Девочка улыбнулась мне и кивнула.

– Спасибо!

Возникло недолгое молчание.

– Каллин, можно спросить?

– Конечно.

– Почему ты носишь капюшон?

Я ждал такого вопроса от неё. Но не думал, что он сейчас меня настигнет.

– А ты как думаешь?

– Ну… наверное, ты боишься показать своё лицо.

Было видно, что она о чём-то догадывается. Возможно, Вильмас что-то ей сказал.

– Ты права отчасти, дитя.

– Расскажи!

Не знал, стоит ли показывать ребёнку то, от чего мне-то иной раз становится дурно… но в её глазах было столько интереса и любопытства, что я не сдержался.

– Хорошо, расскажу тебе свою историю.

Я снял капюшон. Ви выпучила глаза, но не отстранилась. Я не понимал, что в её душе сейчас творится. Страх ли это или же любопытство…

– Такое лицо досталось мне вследствие Красной Болезни. У меня тогда была жена и маленький сын. Я вылечился, но такое лицо у меня осталось. Жена ушла от меня, забрав сына, сказала, что не хочет быть рядом с уродом, который пугает её ребёнка. Я не стал её держать. Пусть идёт. Ведь она права… кто захочет быть рядом с таким… в итоге я взял себя в руки, обучился магии и ушёл в Союз. Союзники видели меня без плаща, близкие друзья тоже. Но для остальных я загадка. Мне так спокойнее. Сейчас я стар, ведь прошло уже очень много лет… а я до сих пор в капюшоне, потому что не хочу пугать людей так, как когда-то напугал своих близких.

Ви выслушала меня. Затем замолчала и отвела глаза в сторону. Я снова хотел накинуть капюшон, но она меня остановила:

– Эй, Каллин, не надо! Я не боюсь твоего лица.

Я послушался ребёнка.

– Может для кого-то ты и был когда-то уродлив, но я не считаю тебя страшным или ещё каким-то. Ты хороший и мудрый человек. А твоя внешность – это самое последнее, что меня интересует.

Она сняла свой капюшон и распустила волосы:

– Я вот не люблю свои волосы. В детстве они постоянно за что-то цеплялись, и мальчишки-задиры постоянно дёргали меня за них, а девочки смотрели с завистью. К тому же, они не такие, как у мамы… Вот я прячу их под капюшон, потому что мне так спокойно.