Ксюша Лесникова - Скажи мне «нет»

– Настроение паршивое. Налей кофе, а.

– Так! – когда я протопала на кухню и устроилась на деревянном стуле, подтянув под себя ноги, Таня решительно хлопнула ладонью по крышке стола, отчего стоящие на нем чашки тонко и протяжно звякнули, – рассказывай! Кто тебе испортил это самое настроение?

– Да есть тут один… особо наглый, – я поморщилась, – ходит по пятам, как приклеенный, то рычит от злости, то смотрит так, словно мы с ним уже тысячу лет женаты и у нас десять детей. При этом выглядит как заправский убийца и тиран, но несмотря на это, вон, подкармливает булочками. Как бы теперь эти булочки ни вышли мне одним местом.

Сестра нахмурилась.

– Подожди, это тот самый странный и мрачный тип, который старший брат? Тот, что выкупил у тебя картину и в квартире сестры которого ты сейчас работаешь?

Я вздохнула.

– Он самый.

– Я, конечно, за тебя решать не могу, – сестра на секунду замялась, – но, Кир, таких мужчин лучше обходить стороной. Ты же помнишь, что было с тем, прошлым…

Я поморщилась. Упоминание моих собственных прошлых отношений всегда вызывали гримасу отвращения.

Сестра понятливо хмыкнула.

– Да я бы с радостью, обхожу и дальше бы обходила, – призналась я, – да только он сам за мной ходит. А когда не ходит, так посылает своего человека, и тогда уже тот за мной ездит…

Таня округлила глаза.

– В каком это смысле?

Пришлось рассказать.

И про Мирослава, и про предупреждения не гулять одной по темноте. Вот только про поцелуи я умолчала… а еще про наши с Дамиром разговоры, в которых мужчина совершенно недвусмысленно заявлял о своих желаниях.

– Слушай, может того, в полицию заявить? – осторожно предложила Таня.

– На что именно заявлять-то? – я усмехнулась, – на излишнюю гипертрофированную опеку? Так и представляю себе это заявление! «Прошу оградить меня от такого-такого ввиду его чрезмерной обо мне заботы. А именно – вручения сладостей, предупреждений делать перерывы на отдых, отправки своего личного водителя с целью отвезти меня до дома после работы…». Да на меня весь отдел сбежится глазеть, как на истинно сумасшедшую.

– Ну, я хотя бы что-то предлагаю, – Таня, кажется, даже обиделась на мою насмешку.

– Ничего, всё будет нормально. Я завтра уже заканчиваю, сдаю ключи от квартиры, получаю свой заслуженный гонорар, и, надеюсь, больше никогда не увижусь с господином Корсаровым. Ю-ху! – я отсалютовала Тане чашкой с кофе.

– Ну, тогда за гонорар.

– За гонорар! – мы синхронно отхлебнули напиток.

– А вот всё же эклеров и круассанов мне теперь будет не хватать… – задумчиво протянула Таня.

– Систр! – я возмущенно сверкнула на неё глазами.

– Всё, молчу, молчу!

Просидев у сестры еще добрых полтора часа, я засобиралась домой. Тане утром нужно было вставать на работу, да и мне, если хочу скорее закончить с росписью, завтра желательно было приехать к Софии как можно раньше.

На улице было уже практически совсем темно, часы показывали начало десятого. Учитывая, что жили мы в разных концах города, до своего дома я добралась лишь к одиннадцати.

Уже подходила к подъезду, как вдруг краем глаза заметила стоящего под фонарем человека. И я бы обязательно прошла мимо, если бы тот меня не окликнул.

– Кирюха!

Я затормозила, обернулась, и, к своему немалому удивлению, узнала в темной фигуре под фонарем… Данилу.

– Даня? Ты откуда здесь?

– Привет, – парень чуть виновато улыбнулся, делая шаг в мою сторону, – да, был недалеко по делам, а потом подумал заскочить к тебе. Но в домофон никто не ответил, и я понял, что ты не дома.

– Так позвонил бы, – я вдруг развеселилась, – телефоны же есть.

– Да я как-то…, – парень запустил руки в волосы, ероша рыже-русые прядки, – не хотел навязываться. Думал, вдруг у тебя какие-то дела важные, а я тут опять с этими своими откровениями…

– Ты опять выговориться, или на этот раз всё серьезнее?

– Если честно…, то серьезнее.

– Что, неужели, всё же решился наконец-то признаться? – я уже во всю улыбалась, даже не пытаясь это скрывать.

– Ну… как бы тебе сказать… в общем, да.

– Ну вот и отлично! Давай, заходи в квартиру, раз уж всё равно меня дождался. Сейчас напою тебя кофе, и будем обсуждать твои душевные терзания! А заодно продумаем стратегию будущих действий, – я засмеялась, вытаскивая из кармана ключи и открывая дверь подъезда.

Парень вновь смущенно улыбнулся, немного нервно поправляя ворот своей куртки, и шагнул следом за мной.

С Даней мы просидели до позднего вечера. Я бы даже сказала – почти до самой ночи.

– Тогда на счёт завтра всё в силе? – ещё раз поинтересовался парень, когда я уже провожала его к двери.

Я кивнула.

– Разумеется. Я завтра работаю предпоследний день, поэтому закончу пораньше и сразу же тебя наберу.

Данила кивнул, натягивая кроссовки и накидывая на плечи куртку.

– Спасибо, Кирь, что выслушала! Знаешь же, как для меня это важно.

– Ой, о чем ты вообще, – я шутливо хлопнула парня по плечу, – я же всё понимаю. Ты, главное, не переживай особо. Всё решим, со всем разберёмся.

– Ну, тогда до завтра. Спокойной ночи. Там меня такси уже минут десять ждет, водитель третий раз названивает.

– Ну всё тогда, иди быстрее. А то доблестный таксист завезёт тебя куда-нибудь, где темно и безлюдно, чтобы отомстить!

Я состроила страшную гримасу. Парень усмехнулся, обнял меня на прощание, и вышел на лестничную клетку.

Помахала ему вслед, закрывая дверь на щеколду, улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло, которое обычно возникало у меня лишь после общения с очень близкими и дорогими мне людьми, и потопала спать.

*Кира*

Сны мне снились… странные. Обычно я вообще спала без сновидений, но сегодня мозг решила разнообразить отдых цветным кино.

Я видела какие-то смазанные образы и фигуры, темный лес, серебряный свет звёзд и мою картину, которая вдруг оживала, приходила в движение, а черный волк стекал с холста чёрной лужицей, чтобы потом вновь собраться в силуэт хищного зверя. Горела расплавленным янтарём луна в бесконечно высоком ночном небе, а потом вдруг начинала трястись и дрожать, издавая протяжные, мелодичные трели.

Я распахнула глаза, рывком садясь на постели.

В прихожей настойчиво трезвонил дверной звонок. Я поморгала, пытаясь сбросить остатки сна, дотянулась до лежащего на прикроватной тумбочке мобильного, посмотрела на время, соображая.

Без семи минут три. Глубокая ночь.

В таком случае, кто может ломиться ко мне в такое время?

Бубня себе под нос ругательства и обещая оторвать голову внезапному нежданному посетителю, я поплелась в прихожую. В дверной глазок даже не посмотрела, кажется, мозг все ещё плохо соображал после сна. Потянула ручку входной двери, одновременно с этим силясь подавить отчаянные зевки.