Юлия Ханевская - Если сердце любит

Я быстрым шагом прошёл мимо, чувствуя тяжесть в груди и внимательный взгляд Авроры в спину. Не уверен, что подобный ответ её устроил.

В пятнадцать я узнал, что наша семья – одна из пяти древних родов, сохранивших в крови силу гораздо более опасную, нежели привычное колдовство. Младший ребёнок действующего главы рода наследовал дар – уникальную магию. Семьи одарённых находились на особом счету у королей, занимали должности советников и служили на благо короны. Заработали приличное состояние и крепко обосновались в числе самых богатых представителей аристократии.

Прецедентов долгое время не случалось.

Пока около двухсот лет назад в союзе Селвинов и Криггов не появился ребёнок, ставший опаснейшим из когда-либо живущих колдунов. Силы двух древних семей объединились в одном мальчике, наградив его сразу тремя исключительными способностями. Помимо Эмпатии – влияния на чужие эмоции, он оказался единственным в истории чародеем, подчинившим сразу две природные стихии. Их мощь свела его с ума. На пути к власти он развязал страшную войну, прошёл к трону по рекам крови. А последующие шесть лет правления Фергюса Селвина стали самыми тёмными годами диктатуры в истории.

Его уничтожила собственная сила. Вышла из-под контроля ослабшего рассудка и спалила дотла. Наследников после себя он не оставил – все его дети либо рождались мёртвыми, либо умирали в первый год жизни. А родственников он не щадил. Селвины в попытке урезонить сумасшедшего наследника пошли в расход первыми. С тех пор этот род потерян, остался лишь выцветшей фамилией в списке.

После его смерти старейшины оставшихся четырёх семей подписали особый договор, скреплённый магической печатью. Их отпрыски не имели права заключать браки между собой. Дабы не допустить возможное рождение ещё одного могущественного психопата. Никто не знал, повторится подобное вновь, или история Фергюса была печальным исключением. Но разве можно рисковать?

Последний Кригг исчез с глаз общественности в прошлом веке. Фамилия в списке не выцвела, значит, род не оборвался, но никто не знал, где они сейчас живут.

Остались Адальстейны, Старквуды и Норрингтоны. И по сей день неукоснительно соблюдали подписанный предками договор.

Об этом рассказал дед три года назад, когда я поделился с ним переживаниями первой влюблённости. Хорошо, что до того, как я набрался смелости признаться Ванессе.

На целый год я отдалился от неё, мало общался с Фабианом. С головой ушёл в семейное дело – артефакторику. Именно в то время родился план на будущее, служивший цели сбежать подальше от Несс. Ведь несмотря на то, что дедушка пророчил быстрое остывание юношеских чувств, всё происходило совсем наоборот. Сердце оживало лишь рядом с Ванессой.

Я научился не замечать этого. И в прошлом году наша дружба с Адальстейнами вернулась в прежнее русло.

Через неделю начинается последний курс в САРМе, он предстоит насыщенным и не даст времени для лишних мыслей. Я отвёл себе этот год на подготовку к осуществлению плана.

Есть заброшенный замок на Радужных островах. Он включён в список наших владений, но никто из старших уже много лет там не появлялся. И вообще говорить о нём особо не хотели. Едва я заводил разговор, как находились неотложные дела. У всех: бабушки, деда и его двоюродной сестры. Единственное, что узнал из записей в семейной библиотеке, – когда-то там размещалась Академия ведьм «Старквуд». Вот уже семьдесят два года она не работает. После смерти основателя заниматься этим оказалось некому.

Не знаю почему, но я загорелся идеей восстановить её.

– Это немыслимо! Крейн не имеет права так поступать!

– Почему? Он – отец… Разве ты на его месте сделал бы иначе?

Я тихонько выскользнула из столовой и поторопилась к себе. Ужин закончился прилётом почтового голубя. Фабиан ушёл сразу, как только прочитал вслух письмо. Видеть огорчённую маму и разозлённого отца было очень непросто.

Сегодня мы узнали, что Генри увезёт Джеймса, когда тот придёт в себя. А пока выставил перед палатой охранные чары, настроенные пропускать лишь его и лечащего целителя. Ни у кого из нас попасть к Джейми не получится. И даже влияние бывшего начальника Тайной канцелярии здесь оказалось бессильно. Закон был на стороне родителя, желающего оградить ребёнка от опасности.

Мама восприняла решение зятя неожиданно спокойно. А вот отец разозлился. Генри внёс его в список потенциальных врагов, как тут оставаться бесстрастным?

Двигаясь вверх по лестнице, я пару раз останавливалась, прислушиваясь к спорящим голосам. Надеялась, они придут к общему мнению. Ведь Джеймсу действительно лучше быть подальше отсюда. По-хорошему, и Лисандре с дочкой нужно спрятаться. Пока некромант не будет пойман. Но папа продолжал возмущаться, и в какой-то момент его речь завершил звук рвущейся бумаги.

Письмо разорвал, не иначе.

Вздохнув, я взялась за перила и возобновила путь.

Неделя после нападения пролетела одним днём. Насыщенным и резко выбивающимся из привычного течения жизни.

Семейный целитель назначил мне курс восстанавливающего зелья – как оказалось, множественное использование порталов вкупе со стрессом пробило брешь в здоровье. Теперь на протяжении двадцати дней нельзя прибегать к магии! До отъезда в академию оставалось совсем немного, и я понимала, что первое время не смогу колдовать в её стенах. Папа сказал, это не проблема. Ректор САРМа в курсе случившегося с нашей семьёй.

Шарлин в себя не приходила. Продвижения в поисках нападавшего тоже не было. Он словно и не существовал вовсе: магический след из торгового квартала оборвался в развалинах на окраине города, а мой потерянный кинжал даже не отображался на карте. Кстати, Рабастан с того дня ни разу у нас не появился. Я этому втайне радовалась, хоть чувствовала себя неблагодарной сволочью. Он с головой ушёл в расследование преступления, а я испытывала облегчение из-за отсутствия внимания к своей персоне.

Вчера я впервые вышла за пределы поместья, побывала у Норрингтонов на дне рождения подруги. Но надолго не задержалась. Нанятые папой телохранители не выпускали меня из вида, что жутко раздражало.

Единственным лучиком света был Джеймс, стремительно шедший на поправку. Скоро его должны вывести из магического сна, и тут вставал совсем другой вопрос: как случившееся повлияет на психику пятилетнего мальчика. Он очнётся, а мамы рядом не окажется. И меня, и Лисандры, и бабушки с дедом. Лишь взвинченный, напряжённый от недосыпа отец. Генри Крейн воспринял случившееся очень болезненно да ещё сделал крайне неприятные выводы. Обвинил во всём моего папу. Что тот вовремя не разрешил конфликт с таинственным некромантом, из-за чего пострадали Шарлин с Джеймсом. Меня он в расчёт не брал, ведь в конечном итоге я осталась относительно здорова.