Маша Моран - Постучи в мою дверь. Шепот демона

Габор взял с кровати выцветший темный плащ. Наверное, когда-то он был очень красивым – с темно-зеленой каймой и вышивкой по подолу. Но сейчас края выглядели потрепанными, кое-где торчали короткие ниточки.

Габор окинул ее похолодевшим взглядом и приказал:

– Накинь капюшон, и не снимай, пока я не разрешу.

Олеся закрутила растрепанные волосы в пучок на макушке и закрепила парой шпилек. Послушно опустила капюшон прямо на глаза.

Габор отвернулся, в очередной раз умудрившись пройтись грубой подошвой по ее сердцу. Он нажал на один из кирпичей в кладке, и на стене отчетливо обозначился контур небольшой арки. Кирпичи внутри нее начали отъезжать в стороны, открывая небольшую темную нишу.

Олеся приоткрыла от удивления рот. Каждый сантиметр ниши был занят оружием. Оно висело на стенах, мягко светясь в темноте тайного помещения.

Габор обвязал вокруг талии пояс со множеством непонятных ремней и креплений. Помимо воли Олеся залюбовалась его скупыми точными движениями. Ни одного лишнего жеста. И это было… очень соблазнительно. Она почувствовала, как кровь приливает к щекам и становится невыносимо жарко.

Габор снял со стены длинный меч в ножнах и прикрепил к поясу. С другой стороны повесил уже знакомую ей саблю.

За спиной закрепил кинжалы с длинными лезвиями. Больше всего Олесю поразила блестящая цепь с жутковатым крюком, напоминающим наконечник стрелы, только в несколько раз больше. Выглядело жутко и навевало мысли о пытках. Похоже, он не шутил, когда угрожал запереть ее в подземелье и приковать цепями.

Осторожно Олеся спросила:

– Мы едем на войну?

Габор повернулся к ней, закрепляя на предплечьях странные наручи. Кажется, это были футляры для толстых металлических стержней. Во что она ввязалась?

– Мы едем в лес. Зимой. Накануне Проводов Старого года. А зимний лес – это территория Крампуса. Я должен тебя защитить. С нами не будет отряда солдат.

Олесе стало страшно. Крампус, сколько бы она о нем ни слышала, все еще оставался для нее мифической угрозой. Но Габор говорил о нем слишком серьезно.

– Тогда почему нам не взять с собой солдат?

– Вдвоем у нас есть шанс проскочить незаметно. Но вооруженная армия вряд ли останется незамеченной. Ты все еще можешь остаться здесь. – Он поднял бровь, то ли сомневаясь в ее смелости, то ли провоцируя на что-то.

Но Олеся и не считала себя храброй или бойкой. Она была трусихой! И соваться в жуткий лес на верную смерть… было по меньшей мере глупо.

Но ведь Габор собирался ехать. Один. А ей вдруг захотелось стать отчаянной. Ну когда еще в жизни случится такое приключение? Да и лучше быть в лесу с ним, чем остаться одной в крепости.

– Ты готова? – Он придирчиво оглядел Олесю и тоже облачился в плащ.

– Да.

– «Да, мой господарь». – Он подошел к ней вплотную, очертил пальцами линию подбородка. – Так слуги обращаются к своему хозяину.

– Как быстро меня понизили с любовницы до служанки… – Когда палец Габора скользнул по ее губам и надавил, побуждая впустить в рот, она слегка прихватила кончик зубами и тут же отпустила. – Так слуги тоже делают?

Влажным пальцем он снова провел по ее губам:

– Слуги делают все, что я прикажу. Они стремятся угодить своему хозяину.

– Наверное, им приходится несладко. Ведь их хозяин такой привередливый. – Олеся коснулась кончиком языка шершавой и чуточку солоноватой кожи.

Ладони Габора легли на ее обтянутую мягкой кожей брюк попку. Пальцы впились в упругую плоть. От этой грубоватой и такой примитивной ласки внизу живота завязался тугой болезненный узел.

– Да. – Голос Габора снова охрип. – У их хозяина особые запросы. И им нужно сильно стараться, чтобы их удовлетворить.

Олеся отступила, вырываясь из плена его рук. Наверное, Габор не ожидал, что она отойдет, поэтому легко ее отпустил.

– Что ж… Я за вас спокойна, господарь: целый штат слуг сможет удовлетворить любой из ваших капризов.

– Я вижу, ты не знаешь, зачем тебе нужен язык… – Габор убрал с ее лица выбившуюся прядку. – Придется объяснить. А потом наказать… за дерзость.

Олесю охватило невиданное прежде возбуждение. Их перепалка, наполовину шуточная, наполовину серьезная, была словно огнем, поджигающим ее тело и душу. Она уже не желала никуда ехать. И бессонной ночи как будто не было. Хотелось затеряться в этом человеке. Пропасть в нем и его ласках. В его страсти и теплоте тела. В его душе. Он сказал, что она принадлежит ей?

Но Олеся пока не чувствовала себя способной разгадать и понять таинственного господаря. Он по-прежнему был самым непонятным человеком, которого она когда-либо встречала. Загадочным. С ворохом секретов, которых хватит на сотню жизней.

– Господарю нравится наказывать? – Во рту пересохло, и Олеся с трудом шевелила языком.

– Да. Очень нравится. Для этих целей у меня есть особое подземелье. И цепи… Ты ведь к ним неравнодушна, если я правильно помню?..

Габор улыбнулся. Но не по-доброму. Опасная коварная улыбка, от которой стало и страшно, и нестерпимо горячо. Он помнил ее слова перед поездкой в деревню.

Олеся поняла, что оказалась в ловушке, в которую сама же себя и загнала. С Габором было так легко забыть про все запреты и стыд. Она легко могла откинуть стеснение, превращаясь в одержимую этим мужчиной нимфоманку. Но ей было необходимо еще кое-что: его сердце и душа. Как понять, что вчерашние слова – не просто красивые фразы, а правда?

– Да, цепи – моя слабость. – Олеся облизнула губы.

Взгляд Габора, тягучий и томный, остановился на них.

– Нам пора отправляться.

Вот и все. Все?! Олеся тяжело дышала, пытаясь сдержать разочарование и рвущий душу крик. Габор еще ниже надвинул капюшон ей на глаза, проверил свое оружие и направился к двери.

– Учти: хоть одно слово, сказанное без моего разрешения, и ты останешься здесь. Для всех – ты мой слуга, который будет сопровождать меня в поездке в деревню.

Олеся кивнула:

– Я все поняла. Понял. – Она постаралась говорить тише и ниже.

Что ж за мальчика-слугу может и сойдет.

Габор как-то странно взглянул на нее, вновь сжав губы в узкую линию. На лбу проступила длинная глубокая морщина. Кажется, он на что-то злился, но Олеся никак не могла понять, на что именно.

Он покачал головой и отвернулся.

– Следуй за мной.

– Слушаюсь, господарь.

– Молчи-и-и…

Олеся послушно захлопнула рот, понимая, что сейчас не лучшее время для споров. Интуитивно она чувствовала, что Габор злится, вот только не понимала, на что именно.

Он быстро шел по коридорам, и Олеся старалась не отставать. Но все равно вертела головой по сторонам, рассматривая прежде незнакомые лестничные пролеты и открытые галереи.

Все-таки здесь было невероятно красиво. Сначала замок казался ей неуютным и пугающим. Холодным. Сейчас же Олеся смогла разглядеть его суровую мрачную красоту. Она была повсюду. В стенах, украшенных барельефами драконов, Крампуса и лесов. В стрельчатых окнах с яркими витражами. В огромных напольных подсвечниках в виде деревьев и в люстрах, подвешенных на толстых длинных цепях. В них, наверное, было не меньше тысячи свечей.