Инга Леровая - (Не) Случайная любовь

– Спасибо, – только сейчас Антонина вспомнила, что с утра ничего не ела. О еде разве думаешь, когда страх за горло душит. И за помощью некуда бежать.

– Поспишь на сеновале, там одеяло есть. Уйдешь в город на заре, чтоб не видел тебя никто. В городе, вот адрес, крестная моя живет, приютит. А Петр тебя заберет, из армии скоро возвращается. В деревню вместе приедете. Как муж и жена. Коль не согласна, так иди своей дорогой.

– Да, да. Я согласна.

– Иди уже.

– Спасибо.

– Нужно мне твое спасибо, как собаке пятая нога, – буркнула старуха в спину.

Антонина тихо прокралась на сеновал, нашла одеяло. Ради дочки надо потерпеть. Старуха злится, но поможет, теперь Антонина не сомневалась. Прости доченька, прости. Не такой судьбы хотела тебе. Если бы муж был жив, как бы они любили и баловали свою Лушеньку. Теперь одной придется. Будет ли Петр хорошим отцом, время покажет.

Почему решила назвать дочь Гликерией, не понимала, только знала, иначе никак. Муж не протестовал, любил очень Антонину. Такой любовью, которая греет в самую ледяную стужу. На руках носил. За что его убили? Никому вреда не делал. А Петр… Петр тоже любил Антонину. Только от его любви и в жару холодно было. Придется всю жизнь по одной половице ходить и на другую не заглядывать.

Антонина завернулась в старое одеяло. Съела огурец, колбасу с хлебом на завтра оставила. Ноги гудели, в глазах стояли слезы, а в горле как кусок льда замерз. Поглаживая живот, Антонина задремала зыбким сном. Ушла утром, по росе, как и договаривались. Никто ее не видел. Вернется мужней женой Петра. Ради дочки.

Прозвенел звонок и студенты как испуганные воробьи хватали свои пальто и шапки, гардероб опять не работал, и выскакивали из аудитории. Преподавательница, сама вчерашняя выпускница, тоже мгновенно исчезла. Лика осталась одна. В задумчивости подошла к окну, мысленно сочиняя письмо в деревню отцу и бабке. Все получилось не так, как они ей указывали. Нет, до города, конечно, Лика доехала и институт нашла.

Предъявила справку, что ей положены льготы как деревенской, да еще сироте по матери. Директор школы расстаралась. За две бутылки бабкиного самогона накатала целое послание. В канцелярии посмеялись над ее бумагой, но предоставили общежитие бесплатно. А вот факультет выбрать не позволили. На учителей младших классов был огромный конкурс, потому что учиться на этом факультете было легко.

Дочки богатеньких родителей необременительно получали диплом и тут же выскакивали замуж. То, что никто из них в качестве учителей в деревню не поедет, в расчет не брали. Лика готова была в деревню с дипломом вернуться, но ей не досталось бюджетного места на учительском. Сунули на вновь организованный факультет, на который был недобор. Осталась, не возвращаться же.

Окна аудитории выходили в институтский двор. Сквозь немытые стекла можно было разглядеть пару сарайчиков, штабеля досок и груду кирпичей. Собака сторожа бросалась на голубей и громко лаяла. Немного напоминало деревню. Лика старательно подбирала слова, которые были бы понятны родне. Поначалу сразу все рассказывать не стала, написала лишь, что поступила в педагогический.

Теперь, после первой сессии, отмалчиваться не имело смысла. В деканате, не стали вникать, отказали в переводе на желанный факультет. Значит, придется и дальше учиться менеджменту, а не преподаванию. Поплакав, Лика смирилась. Учиться ей нравилось. Огорчалась лишь тому, что отцу трудно будет понять, каким премудростям дочь учится. Какие слова не выбирай, не уберечь от разочарования.

А бабка тем более скривится, а то и разозлится. Глазами как иголками всю истыкает. На внучку-учительницу она еле-еле согласилась, а неведомый менеджер… Кому такой нужен в деревне. Но, может, директор школы войдет в положение, примет Лику на учительскую ставку, все равно выбирать не из кого больше. Никто и не узнает, что в дипломе написано. Дверь брякнула, выбив ручкой куски краски из стены, и в аудиторию влетела растрепанная, с красными щеками, девушка.

– Аааа, Лукерья, добрые перья, выручай! Вопрос жизни и смерти!

Умоляющее выражение лица настолько было не свойственно соседке по комнате и фурии по совместительству, что Лика растерялась. Высокомерная Милида только числилась в институте, на лекции заглядывала редко. Яркая, высокая брюнетка одевалась лучше всех на курсе, постоянно меняла поклонников и фыркала на замечания преподавателей. В общежитии по непонятной причине их поселили в одну комнату, и это была после менеджмента вторая Ликина головная боль.

Соседка с ходу отмела имя Гликерия и даже короткое Лика, звала Лукерьей, изобретая каждый раз нелепые рифмы. На все Ликины протесты не обращала внимания, считая, что правильно так, как ей удобно. Соглашаться выручать такую – себя не уважать. И Лика собралась внутренне, готовясь дать отпор. Милида никогда бы не стала входить в положение Лики.

– Понимаешь, он военный, ему в кои-то веки увольнительную дали, он меня ждет, на морозе, а я не придууу. – Милида всхлипнула, чем поразила Лику еще больше. – Мы любим друг друга, только видимся редко. Вдруг он решит, что я его бросила.

– Да что случилось-то? – Лика пыталась высвободить свои запястья из рук Милиды.

– Меня декан выловил, пригрозил, что отчислит. Отец меня убьет.

– Ты меня запутала совсем. Отец, военный, декан. Расскажи по порядку.

– Времени нет, что непонятного, – Милида с трудом сдерживалась, чтобы не орать. А заорешь, эта деревенщина уйдет. – У меня свидание, это невероятная удача, он меня ждет, а тут декан. Вот как чувствовала, не хотела в институт заходить. Заставили курсовые переписывать, у меня ж не сдано ничего, отцу обещали все открыть, пришлось идти в деканат. В кабинете у декана сижу, как под колпаком. Еле вырвалась на секундочку, в туалет, а ты тупишь.

– Я-то тут при чем? – Лике все меньше хотелось вникать в чужие проблемы. Учиться надо было, а не порхать.

– Ты поедешь в Центральный парк. Вместо меня.

– Зачем?

– Записку передашь Алексу. Ну, парень это мой. Что не ясно?

– Скоро лекция начнется.

– Успеешь. Максимум на пять минут опоздаешь. Тут за углом остановка, быстренько доедешь, записку отдашь и обратно.

– А если бы не было меня? Куда бы ты побежала?

– Не говори ерунды. Ты в столовую на обед не ходишь, отсиживаешься в аудитории. Я была уверена, что ты тут, – Милида состроила умильную физиономию. – Ну, прости за разное, будь человеком. Выручи. Сама влюбишься, узнаешь тогда, каково это, ждать свидания и пролететь.

Лика вздохнула. Про любовь она знала из книг и сериалов. И немножко из жизни. Отец рассказывал, как сильно мать любил. Другую искать не стал. Бабка ругалась, требовала, чтоб внучка парней обходила за версту. Что в деревне, что на курсе парней было не густо, да и не хотела Лика влюбляться, не до чувств, когда только и переживаний, чтобы денег хватило до стипендии.