Трейси Вульф - Желание

Когда я перебиваю ее, она цокает языком, но продолжает:

– Из-за того, что ты есть на самом деле.

Я ожидаю, что она скажет что-то еще, но она ничего не говорит, и я шепчу:

– Я не понимаю, что это значит.

Ее улыбка безмятежна.

– Не беспокойся – ты поймешь.

– Но при чем тут Джексон? И мое сопряжение с ним?

– Я согласилась помочь тем ведьмам и ведьмакам, но попросила их об ответной услуге. – Она тяжело вздыхает.

У меня холодеет кровь.

– Я не понимаю. О какой услуге?

– Та девочка, которая, как я пообещала им, должна будет родиться, та горгулья, которую они так отчаянно хотели получить и которая будет иметь огромную магическую силу, должна была стать парой моего Джексона… если она захочет.

– Вы хотите сказать – пока я не найду свою настоящую пару. – Я с трудом выдавливаю это из себя, меня охватывает ужас, и я невольно перевожу взгляд на Хадсона.

– Нет, тебе было суждено сопряжение с Джексоном – до тех пор, пока ты не коснешься и не отвергнешь его. – Она улыбается. – Но ты не отвергла это сопряжение, не так ли?

Ее слова плавают в моей голове в поисках суши.

– Значит ли это, что до нашей встречи Джексон тоже не мог быть сопряжен ни с кем другим?

Она поднимает брови.

– Конечно, дорогая. Как еще я могла сделать так, чтобы у тебя был шанс на сопряжение с моим Джексоном? Из этого бы ничего не вышло, если бы до вашей встречи он уже был сопряжен с кем-то еще.

Боже. Мне становится не по себе. Если я была права и тот парень, о котором говорил Флинт, тот, в кого Флинт был влюблен всю жизнь, это в самом деле Джексон… Это значит, что все это время, пока у Флинта разрывалось сердце, пока он думал, что Джексон не хочет выбрать его, все было совсем не так – Джексон просто не мог сделать такой выбор. Из-за меня.

Я обхватываю себя руками, стены гостиной смыкаются вокруг, я делаю неглубокий вдох.

– Значит, все это была подделка, туфта? Мои чувства к Джексону были ненастоящими?

– А тебе эти чувства кажутся поддельными? – спрашивает она и, наклонившись, похлопывает меня по руке.

Я думаю о его глазах, о его улыбке. О его прикосновениях. И стеснение в моей груди ослабевает.

– Нет. Нет, они не казались мне поддельными. Совсем.

– Потому что они не были поддельными. – Она пожимает плечами. – Ты же знаешь правила сопряжения…

– Вы нарушили все правила!

– Нет. – Она многозначительно поднимает палец. – Я обошла несколько правил, но я их не нарушала. Я создала узы вашего сопряжения, но, если бы ты не была открыта для них – если бы Джексон не был открыт для них, – вы двое никогда бы не оказались сопряжены и были бы свободны найти свои истинные пары. Так что все просто.

Мне это не кажется простым. И тут меня пронзает новая мысль, новая и ужасная.

– А что, если бы мы так и не встретились? Значит ли это, что тогда Джексон всю свою жизнь оставался бы один?

– Этого бы не произошло. Я прибегла к древней магии, сделав так, чтобы подобное притягивалось к подобному. Эта магия неудержимо влекла тебя в Кэтмир к Джексону с самого твоего рождения. – Я вижу в ее зеленых глазах что-то, напоминающее доброту.

Я закрываю лицо руками и пытаюсь сдержать слезы. Но я не стану плакать – не здесь и определенно не сейчас. Я не доставлю ей такого удовольствия.

– Грейс. – Ее рука застывает над моим предплечьем, как будто она хочет опять коснуться меня, и ее взгляд сейчас куда мягче, чем когда-либо прежде.

Но ни от того ни от другого мне не легче.

Я встаю с кресла и иду к Хадсону. Может, мне удастся убедить ее разморозить его, раз уж она немного смягчилась? Но сначала у меня вырывается вопрос, который мучает меня с того самого момента, когда она призналась, что создала узы сопряжения между Джексоном и мной.

– Я не понимаю одного – зачем вы сделали это. Нет, я говорю не о себе, мне понятно, что для них я была просто ценным ресурсом, а для вас козырем в переговорах. Но Джексон? Как же он? Вы вырастили его, воспитали его. Он любит вас. Так зачем же вы сделали с ним то, что могло причинить ему боль?

– А ты помнишь, каким был Джексон, когда ты познакомилась с ним? – спрашивает Кровопускательница.

Я вспоминаю его холодные черные глаза.

– А при чем тут это?

– Он замкнулся в себе давно, задолго до твоего рождения. Возможно, я была слишком жесткой, воспитывая его, возможно, дело было в этих двух людях, его биологических родителях. Не знаю, не знаю. И я подумала, что, дав ему пару, смогу отчасти исправить это. И это было не только ради него. Ты должна была стать последней горгульей на земле, то бедное существо в пещере не в счет… – Она делает паузу, чтобы прочистить горло и допить бокал. – Я знала, что тебе понадобится его защита. Что тебе будут нужны Кэтмир и все то, что тебе сможет дать Финн.

Она смотрит мне в глаза и добавляет:

– Я сделала это ради вас обоих, Грейс. Потому что вы были нужны друг другу.

Какая-та часть меня слышит в ее словах правду. Я вспоминаю мой первый день в Кэтмире, когда я была так растеряна и испытывала такую боль. Когда я поняла, что Джексон такой же, как я.

Она сказала, что мне была нужна защита Кэтмира – значит ли это, что Кровопускательница рассказала обо мне Лии, зная, что та убьет моих родителей и что я попаду в Кэтмир?

Это ужасное подозрение, от него у меня закипает кровь и по коже бегают мурашки, но затем до меня доходит, что ей не было нужды это делать. Если в конце концов магическая сила наших уз в самом деле должна была свести нас вместе.

Я поворачиваюсь и вижу Хадсона, его идеально красивое лицо застыло. У меня мелькает мысль: а что, если сопряжение было нам суждено с самого начала? Что, если в другом мире, таком, где тысячелетние вампиры не могут творить все, что им угодно, мы были предназначены друг для друга?

Я тру свою грудь и, честное слово, чувствую, как еще одна трещина рассекает мое и без того уже израненное сердце.

Я протягиваю руку к Хадсону, желая получить успокоение – утешение – от прикосновения к его коже, хотя бы на секунду. Но едва мои пальцы касаются его пальцев, происходит нечто чудесное.

Он хватает мою руку, сжимает ее, моргая и смаргивая действие чар, которые обездвиживали его последние пятнадцать минут.

Я уставляюсь на Хадсона – потрясенная тем, что он как-то вышел из того транса, в который его погрузила Кровопускательница. Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не она ли решила освободить его, но, похоже, она так же удивлена, как и я сама.

Она быстро стирает удивление со своего лица, и я спешу встать между Хадсоном и ней. Я ожидаю, что после того, что она сотворила, он попробует накинуться на нее, и остановить его можно, только преградив ему путь. Потому что при всем моем невежестве одно я знаю точно – Хадсон никогда ни за что не нападет на нее, если будет знать, что при этом могу пострадать и я. А раз так, то, может быть, у меня будет возможность как-то исправить дело до того, как все окончательно полетит в тартарары.