Екатерина Шельм - Позднорожденные. Том 3

Она спросила себя: если бы для спасения Линара нужно было пустить пулю ей в лоб и никто не узнал об этом, сколько он колебался? Минуту или меньше?.. «Прости, малыш, ты ведь проживешь еще лет сорок, что такое сорок лет для эльфа…»

Софи хотела верить, что Нилан не стал бы… Хотела верить, что откажись она, и он отпустил бы ее на все четыре стороны, как обещал… и не верила. В любом случае это было не важно, потому что она никуда не собиралась сбегать.

Софи вошла в магазин, посмеиваясь над собой. Она все понимала, что ее используют, что она кусок мяса, которым хотят отвлечь волка, но словно скользя по крутой ледяной горке, уже не могла и не пыталась остановиться. Нилан все прекрасно знал, когда пришел к ней в Сландене. Даже перед перспективой пыток, насилия, смерти она не сможет отступить. Она все равно попытается спасти Линара. «Глупая девочка…»

Ей пришлось ограбить не один, а целых три магазина, прежде чем хоть кто-то соизволил обратить внимание на то, что она выходит с сумкой, набитой зубной пастой под завязку.

А дальше… участок, документы, камера с голосящими шлюхами, пойманными нынче ночью на улицах, а после только одиночки. Допросы, допросы, переезды, допросы, переезды. Следователь номер один лучился от самодовольства – поймал в глухомани какую-то важную рыбку. Следователь номер два делал вид, что не лучится от удовольствия, забирая крупную рыбу у следователя номер один.

Софи чувствовала себя словно персонаж в компьютерной игре. С каждым допросом оппоненты становились все хитрее, вопросы каверзнее, страх сильнее.

Но ее никто не трогал. Один раз дали оплеуху и только, да и то скорее проверить не поддастся ли панике, чем всерьез причинить боль. Софи панике поддалась на все сто – разревелась громко и отчаянно. Ей ничего это не стоило после всех этих недель напряжения.

Каждый раз, когда ее куда-то перевозили и в комнате для допросов открывалась дверь, Софи с волнением ждала, что войдет Рош или введут Линара, и она поймет, что достигла, наконец, финального уровня в этой игре, но этого все не происходило.

Сначала ей официально сообщали куда ее переводят. Позвонить, правда, так и не дали, но кроме этого все выглядело вполне в рамках закона. Потом стало напоминать скорее похищение. Вместо тюремного транспорта – неприметные фургоны, на голове непрозрачный мешок, на руках и ногах кандалы.

Софи, следуя легенде, возмущалась и требовала соблюдать ее гражданские права. Сама над собой посмеивалась втихаря. Гражданские права… вот умора!

Перевозки было легче всего запомнить в ее монотонных буднях, и она считала их зачем-то. Это была двенадцатая и везли долго, несколько часов. Но ее и до этого возили долго и ничего. Сердце уже не билось взволнованно при каждой выгрузке из машины. Она привыкала мечтать не о вечной любви или о вселенском мире, а о простой горячей ванне, кофе и теплой мягкой одежде.

Ее куда-то вели, держа за предплечья. Скрипели дверные петли, послышались обрывки новостей из работающего телевизора, звякнули раскрываясь двери лифта. Кажется, ее везли вниз, но Софи точно сказать не могла.

Открывались и закрывались двери, лязгали тяжелые металлические засовы, пикали кодовые замки, ее горячее дыхание оставляло на ткани мешка влажный след.

– Садись.

Софи осторожно нащупала спинку стула и села. Ее пристегнули к столу – уже привычная допросная процедура – и сдернули мешок.

Пока она промаргивалась и пыталась смахнуть с лица спутавшиеся волосы, хлопнула дверь. Охранники вышли. Софи смогла наконец привыкнуть к яркому свету и замерла.

За столом напротив нее сидел Линар.

Софи онемев глядела на него.

Линар сидел на странном металлическом стуле, руки, похоже, лежали на подлокотниках, но Софи их не видела из-за стола. Глаза его были закрыты, он словно дремал.

Софи сглотнула и посмотрела на огромное во всю стену зеркало слева от стола. В допросных частенько висело такое. Софи, конечно же, знала что там, с другой стороны, кто-то стоит и смотрит на них. Она отвернулась и снова посмотрела на Джона, жадно выхватывая делали.

У него появился новый шрам на виске, тянулся на скулу. И волосы… Его обрили, почти налысо. Острые уши так и притягивали взгляд. Он был в простой белой футболке, из ворота виднелись ключицы. Он похудел. Но в остальном вроде был в порядке.

Софи снова нервно сглотнула, не зная, как начать разговор и стоило ли его начинать. Она приподняла руки, звякнула цепочка между наручниками, пристегнутая к пазу на столе. Линар нехотя открыл глаза.

Он ничего не сказал. Софи тоже молчала. Мгновение он смотрел на нее, а потом снова закрыл глаза. И только тогда крохотная складка, очень привычная так нелюбимая ею, стала прорезаться у него между бровей. Сколько раз она говорила ему не хмуриться… Было ли это с нею и с ним? Или с кем-то другим в другой жизни?

Брови Линара сошлись на переносице.

– Тебя не должно быть тут… – прошептал он тихо.

– Да уж, не должно, – Софи слабо улыбнулась.

Он открыл глаза и посмотрел на нее с надеждой.

– Ты с ними заодно? – прозвучало так, словно это была последняя соломинка за которую он отчаянно хотел ухватиться.

– О, если бы.

Джон закрыл глаза снова. Минуту он хмурился, чуть поворачивая голову, словно прислушивался к чему-то недоступному слуху Софи.

– Недаром народ проклинает предавших lin’ya. Для них нет ничего святого и долг их – служить лишь себе. – сказал Джон глядя в пространство и вдруг вдохнул, разом стряхивая апатичную дрему и посмотрел на нее прямо и с вызовом. – И что ты тут позабыла, София? – сказал он, презрительно оглядев ее.

Софи почувствовала, как внутри что-то екнуло от обиды, но так несерьезно, словно ее ткнули спичкой вместо иголки. Конечно же, Джон врал, наверное, он что-то придумал, а она, тупоумная дура, не может постичь. Но правда была в том, что ничего тут было не придумать. Хоть отрицай их связь, хоть клянись друг другу в вечной любви, все равно никто и ничему не поверит. На слово.

– Пришла тебя спасти, конечно же. – усмехнулась Софи. – Что мне тут еще делать? Не отпуск же коротать.

– О! Я польщен. – Джон усмехнулся. – Какая преданность для смертной жены. Я, видно, здорово впечатлил тебя, раз удостоился твоей помощи.

– Да как сказать. – Софи хмыкнула. От этих его слов, ее разобрала злость. Она не смертная жена, черт побери!

– Что ж, тогда будь добра – окажи же мне свою поддержку. – Он кивнул на свои руки, скрытые столом. Софи чуть приподнялась, чтобы увидеть, что его стул, тяжелый металлический, был вмурован в пол, а руки пристегнуты тремя парами стальных браслетов толщиной в два пальца каждый.

– М… Извини, у меня, как видишь, такие же аксессуары. – Софи пошевелила руками ,и наручники с цепочкой громко звякнули.