Марьяна Сурикова - Зов чужого прошлого

Мужчина недоверчиво качнул головой:

– Куда же канули два предыдущих столетия?

– Не поняла.

А он словно задумался. Сложил пальцы домиком и опустил голову, произнося негромко:

– Пустой мир без силовых потоков и век иного времени. В каком измерении ваше пространство?

– В трехмерном… – о чем мы вообще беседовали? Я начинала совершенно терять нить разговора.

Он воззрился на собственные сцепленные ладони, а голос стал едва громче шепота, но мне удалось разобрать фразу: «В пустом мире не выжить так долго».

Пользуясь тем, что он сосредоточил взгляд на сцепленных ладонях, я сделала более широкий шаг и окончательно закрыла спиной дверную ручку, заведя руку назад и нащупывая задвижку, попутно стараясь болтать почти беззаботно. Даже сделала попытку пошутить:

– А вы что же, заблудились во времени и пространстве?

Вероятно, это просто ментально больной человек, которому я напомнила давнюю знакомую. Ему ведь определенно требовалась помощь. Но для того желательно было сперва очутиться на улице и иметь шанс эту самую помощь позвать.

Задвижка оказалась в моих пальцах, и я резко потянула за нее, намереваясь вытянуть из паза, но та вдруг не сдвинулась с места, словно заклинило.

– Говорил, не откроется, – поднял глаза странный мужчина, ввергая меня в новую дрожь. – И я не заблудился. Мне нужно лишь найти путь.

Он рассеянно провел пальцами по гладкой столешнице и, наткнувшись на миниатюрный брелок в форме песочных часов, принялся отстраненно рассматривать. Этим незнакомец окончательно убедил меня в верности заключений о его душевном состоянии. У нездоровых людей перепады в настроениях и невнятные рассуждения не редкость. Может, он сейчас вовсе впадет в меланхоличное созерцание песчинок, а я убегу? Только чем подцепить эту щеколду, ведь через окно не хотелось бы. Опасно пробивать стекло собственным телом, но что еще можно сделать?

– Два века.

Чуть не вздрогнула, сосредоточившись на плане побега и отвлекшись от главного.

– Немало.

Кивнула, поймав его взгляд. Я слышала, с душевнобольными людьми нельзя спорить. Нужно во всем с ними соглашаться, чтобы усыпить бдительность. Потому кивнула еще раз. Только результат оказался далеким от ожидаемого. Мужчина оттолкнулся от стойки и направился ко мне.

– Прости, Сэйна, мне требуется больше сил на задуманное.

– Конечно, – снова согласилась, – вам бы поесть, поспать, и все придет в норму.

– Не у того, кто был мертв две сотни лет. Нужна кровь.

– Ч-чья?

– Твоя.

На сердце никогда еще не холодело столь стремительно, даже лопатки примерзли к дверному полотну. И ведь до последнего не хотелось верить в самый страшный исход. Он и правда маньяк, из тех, кто присматривал жертв в разных местах, типа салонов красоты. Находил простых девушек, следил за ними, а когда наступало время, приходил и пускал кровь. Или выпивал? Стихии, защитите меня!

– Послушайте, – голос дрожал, мужчина замер возле воткнутой между нами кочерги. – Кровь вовсе не питательна. Совершенно! И она ужасна на вкус. Вам просто кажется, будто это поможет. На самом деле вам требуется другое. Может быть, деньги? Мой жених Вашек точно заплатит. Правда. Я в этом уверена.

Он нагнулся и на удивление легко вытянул из досок кочергу. А пока выпрямлялся, я со всей силы толкнула его, а сама кинулась к окну, уже не заботясь о том, насколько опасно можно пораниться.

Ох!

Никогда бы не заподозрила столь моментальной реакции и сил в отощавшем теле. Я даже и нескольких шагов не пробежала, когда мужчина поймал за плечо, резко развернул и выпустил, а инерция сыграла злую шутку, впечатав мое тело в стену.

Ударилась лопатками, вдавилась спиной. А когда он протянул ладонь, закрылась руками. Кочергу мужчина отбросил, но вот сжимали ли его пальцы нож или от страха пригрезился металлический блеск, однако я с силой зажмурилась. Слюна сделалась вязкой, в горле стало сухо, а сердце замерло от ужаса, и стена показалась мягкой и тягучей, точно кисель.

Дурнота, накатившая неожиданно, ощущение падения спиной вперед, тошнота и перед зажмуренными глазами вдруг стало очень ярко! Распахнула их и увидела зал. Большой зал собственного дома, обставленный дорогой и вычурной мебелью. Он был освещен лучами восходящего солнца, просачивавшимися сквозь чистые окна. Прежде шаткая лестница, уводящая на верхний этаж, оказалась застелена ковром, а ее отполированные поручни блестели. На нижней ступеньке замерла девушка со стопкой полотенец в руках, похожая на горничную из венты. Я привстала на локте, она взвизгнула.

– Простите… – от шока почти совсем пропал голос. Повернулась на четвереньки, начала подниматься, а девушка завизжала еще громче. Визг спровоцировал топот на втором этаже. Сразу несколько человек выбежали на площадку и перегнулись через перила, поглядев вниз. Среди них одеждой и статью выделялся один мужчина, строго крикнувший:

– Что вы делаете в моем доме? Как вы посмели открыть портал? Как пробили защиту?

– Что пробила? Это, это мой дом, – снова обвела взглядом пространство, – был.

– Схватите ее, – кивнул на меня мужчина, и трое сопровождающих кинулись вниз, только мне не захотелось их дожидаться. Для нервов это был явный перебор. Я вскочила и зайцем метнулась ко входной двери.

– Дверь не откроется посторонней! – успел прокричать тот, кто назвался хозяином моего дома, когда я, не слушая, вывалилась на улицу и захлопнула створку за собой. Процесс прохождения сквозь проем вновь сопровождался тошнотой и головокружением, а потому я не удержалась на ногах и свалилась прямо на дорогу. Резкий сигнал тележки торговца, мчавшейся прямо на меня, уловила, но среагировать не успевала. Только вновь бессмысленно закрыла голову, когда меня больно вздернули за руку и успели вытащить из-под колес в последний момент. Лицо одержимого кровью спасителя уже смазывалось перед глазами из-за слез накатившей истерики. Не знаю, из какого прибежища для душевнобольных он сбежал, но появлялся реальный шанс составить ему там компанию по возвращении.

– Идем! – он быстро затащил меня обратно в дом, махнув рукой прокричавшему «Ненормальная!» торговцу. Тот едва успел совладать с управлением тележкой, которую резко повело в сторону из-за вывернутого руля. И ведь я рванулась из захвата, чтобы дать деру вслед повозке, но маньяк легко преодолел сопротивление. Отчетливо прозвучал щелчок дверного замка. Холл снова оказался пуст, безлюден и знакомо пах пылью. Потемневшая лестница с частично прогнившими ступенями вела наверх.

– Ты открыла портал? – уточнил душевнобольной.