Виктория Пыргару - Связанные судьбой. Поцелуй

– А… как тебя зовут? Девочка? – спросил парень, подойдя ко мне, присев на одну коленку и взяв меня за руку.

– В-Вика, – прикусив губу, сказала я.

– Меня Сайраз, – улыбнулся он и, поцеловав мою руку, отпустил и через минуту стал протягивать руки к моей талии.

– Руки убрал от ее талии, быстро, – сказал Шаях. – А то Вайраша крикну.

– Да расслабься, – улыбнувшись, сказал второй парень. – Ничего страшного в этом нет, ты чего.

Я покосилась на руки, тянущиеся ко мне, и взглянула на него. Он смотрел на меня каким-то странным взглядом и с улыбкой.

– Я что только что сказал, а? – возник Вайраш. – Познакомиться может и можно с ее позволения, но приставать никто не имеет права.

– Да я только за талию потрогаю немного, – улыбнулся парень.

– Тебе только потрогать дай, обхватишь и сваливать кинешься, – отрезал Вайраш. – Знаю я вас и этот ваш взгляд.

Парень продолжал смотреть на меня, улыбаясь. Какая-то мысль прозвучала: «Мы с тобой еще увидимся, конфетка». Парень встал, а я сидела в шоке от этого мысленного глюка.

– Вот видишь, ничего такого, – повернулся к Вайрашу парень.

– Я слышал, что ты сказал ей в мыслях. Только попробуй, – шепнул Вайраш, приблизившись к его лицу и дав ему пощечину.

Я погостила, меня привезли домой где-то часам к восьми. Я ушла.

– Хотя я бы точно так же приставал даже в отсутствии Шаяха, но я знаю, что ей восемнадцати нет, несмотря на уже появившуюся грудь. Ох, – вздохнул Вайраш. – Наверняка у нее сладкие губы, как и вся она, но попробовать удастся, только когда она сама захочет. С ее согласия.

Вскоре отношение мамы ко мне вообще испортилось, спустившись на нет.

Кстати, в тесте том все правильно было, и пять получили мы вдвоем, все остальные получили три и два. Учительница подозревала, что я списывала у него, или кто-то из нас у кого-то. Вскоре его вообще перевели в другой класс, так как он пару раз выдал, что знает не по годам. Вообще скучно стало.

Прихожу со школы как-то раз.

– Где ты была, шалашиха? – спросила мать. – Где шароебилась?

Начала ремнем пороть меня зачем-то, раз замахнулась ремнем, второй раз. Внезапно ремень зацепился за люстру, и она как рванет вместе с люстрой, аж выдернула. Я пихнула ее в кровать, несмотря на ее обращение со мной. Мысль прозвучала: «Никто не вправе с тобой так обращаться, и ты не должна позволять так обращаться с тобой». Я лежала в шоке и, вскочив, убежала.

– Что это было вообще? Как так? – посмотрела на потолок мама.

В другой раз пришла, она опять хрень нести начала.

– Где шароебилась, шалашиха?! Тебя надо было придушить подушкой, еще когда младенцем была! Будь ты проклята, шлюха! Сука!

Я в шоке убежала и плакала в ванной.

– Ну извини, – потом подошла ко мне она.

Ничего себе извини! Услышать такое, причем от мамы, и по какой причине? Неизвестно, какой, ибо не было практически и причины-то.

Шли мы как-то по улице и я, улыбнувшись, спросила у мамы.

– Мам, а можно паучка завести дома?

– И так вон в туалете домашние иногда поселяются, – ответила я.

– А, ну тогда… тогда ящерицу можно?

– Дура что ли? – воскликнула мама. – Никаких ящериц в доме.

– А тогда маленькую змейку можно?

– Ты чокнулась?

– Тогда можно игуану?

– Совсем сбрендила, дура? Никаких рептилий в доме. Поняла? – ответила мама. – Уясни это себе на носу, максимум, что можно, так это маленькая пушистенькая, мохнатенькая кошечка в доме, и все! Никаких чертовых рептилий отродясь в доме не будет!

Я не позволю, чтобы в доме какая-то рептилия вонючая, гадкая и склизкая была.

Я покосилась на дерево, у которого, прислонившись, стоял Шаях и, глядя вниз, чего-то улыбнулся. Я в тот момент подумала: «Если это она про змей говорила, склизкая и еще какая-то там, то она ошиблась. Ох, пожалуйста, пусть он не подходит ко мне, а то мне капец придет». Мысль чья-то прозвучала: «Если эта женщина так отзывалась про змей, то я ее спешу огорчить, это вовсе не так. Они другие совсем на ощупь».

Я, офигев, повернулась и посмотрела по сторонам. Мы прошли мимо того дерева, у которого стоял одноклассник. Я вздохнула, так как он до сих пор не решил подойти, и это отлично.

Так, иногда пересекались с Шаяхом в переменах. Опять пропала на несколько дней. То я, простыла перед этим, а порой мне вообще ни до чего было еще мать так называемая доводила. Однажды вышла мусор выкидывать, затем пошла в магазин. Навстречу шел Шаях и, кинувшись ко мне, обнял и прижал меня к себе.

– Чего ты пропала? – шепнул он. – Как вообще дела в школе? Хотя я там тебя не вижу почему-то даже в переменах.

– Маленькие проблемы, – прикусив губу, тоже шепотом ответила я.

Купила все, что надо было. Еще некоторое время гуляли. Вышла мать и, глядя на нас, скривила губы.

– Ну-ка быстро домой пошла! – крикнула она.

– Да уж. Вот так погуляли. Круто прям, – сказала я и, вздохнув, пошла домой.

Мама покосилась на мальчика и тоже пошла домой.

– Если я еще хоть раз увижу тебя вместе с ним, получишь у меня, – сказала она в квартире, пихнув меня и схватив за ухо. – Прекрати с ним вообще разговаривать. С этой мразью… все мрази, и он тоже. Лишь ждет, когда получит твое доверие.

Я хмыкнула едва слышно и подумала: «Ага. И списать давал ради этого. Да, конечно. И от двух парней тех спас, можно сказать, хотя это сделал его папа, но все равно. О да, все такие плохие прямо, поголовно». И ушла к себе в комнату молча.

– Тебе ясно?! – зашла следом мама. – Попробуй хоть раз не то что с ним гулять, а поговорить.

Я, вздохнув, подумала: «Да. Да уж».

Пошла кое-как в школу после нескольких дней пропуска. Выхожу в обед, снова машина та стоит. Мужчина, подойдя ко мне, обхватил и прижал к себе.

– Тебя чего-то не было видно. Где была ты? Что случилось? – спросил он.

– Да практически ничего хорошего, – ответила я. – То простыла немного, то еще настроения, можно сказать, не было.

– Из-за той женщины которая значится твоей матерью? – мужчина прижал мою голову к себе и погладил рукой.

– Ага. Она, – шепнула я.

– Как бы я ей… – тихо вздохнул он. – Ладно, все равно не могу ничего сделать. Иди-ка сюда.

Взяв на руки, он усадил меня на сидение заднее. Я хихикнула, улыбаясь. Шаях в тот момент уже был в машине.

– Привет, – улыбнулся он и, обхватив меня, прижал к себе и поцеловав в щечку.

Опять отвез к себе в гости, затем к восьми часам домой. Так было несколько дней, пока однажды опять мать случайно не увидела, как я с Шаяхом прощалась до следующего дня. Но следующего дня, увы, не было, так как меня посадили что-то вроде под «домашний арест», еще надавав море пощечин.

Затеяли ремонт в комнате, на это время переехали в какое-то здание наподобие общежития. Там, как в общежитии, были комнаты и несколько соседей. Однажды настроения не было совсем, я сидела перед дверью в позе лотоса и слушала, как орут соседи, а другие трахаются там.