Любовь Кручинина - Магия внутри нас, или Волшебный офис с 10 до 18

– И вообще, я не метеоролог и не боевой маг! Я экономист, бабушка! – продолжала возмущаться она. – А как отчет в налоговую сдавать, так на кладбище мертвецов ходячих утихомиривать надо! И кому? Конечно мне и Лиде бухгалтеру, как будто у нас своей работы нет. Я вот думаю – они, мертвецы эти, при жизни может в налоговой работали? Это бы все объяснило…

– Ты мне зубы-то не заговаривай! – стукнула ладонью по столу директор. – Я тебя спрашиваю – с практикантами что делать? Родственникам их мы что скажем?

– Ну что-что, сказали уже родственникам, что уехали они в область, где связь не ловит, – устало ответила молодая женщина. – Что, кстати, чистая правда – там на болоте и правда не ловит. Побудут лягушками до конца практики, превратятся себе в людей, практику закроем им с хорошими отзывами – и все.

– А если их там цапли съедят на болоте? Ты подумала? – возмутилась Ядвига Петровна.

– Конечно, я подумала! – ответила Надежда. – Заговорённые они, ничего с ними не будет. Поживут на экологически чистом болоте, поедят натуральных комаров. Может передумают по специальности идти работать.

– А начальству вузовскому я что скажу? А родственникам они что скажут, когда в людей превратятся обратно? – не унималась старая баба Яга.

– Ну не знаю, бабушка. – сдалась внучка. – Придумай что-нибудь, пожалуйста. Ну вспылила я, неправа.

– Ладно, придумаем. Не впервой, – кивнула старушка. Водрузила на нос очки и поглядела на лежащие перед ней бумаги. – Скоро приезжают к нам представители французской фирмы, – она взяла в руки копии паспортов гостей и прочитала: – Бессмертнофф Иван и Бессмертнофф Александр. Ну, Аленин жених с братом.

Директор протянула бумаги Надежде.

Надежда кивнула. Конечно, она это знает. Внимательный взгляд ведьмы задержался на фотографиях. – Красивые, и не скажешь кто лучше. Оба хороши!

– Светослав говорит, что Александр этот, брат жениха Алёниного, обаятельный слишком. Женщины как посмотрят на него, так влюбляются. Выпила бы ты отворотного зелья, как они приедут, от греха подальше. И девочкам скажи своим.

– Девочкам скажу, а сама пить не буду, – отрезала молодая ведьма, возвращая документы на стол. – Изжога у меня от отворотного-то зелья.

– Надюшенька, но нельзя ведь влюбляться-то тебе, – интонация бабушки стала просящей. – Тем более в бабника, ты же понимаешь. Тебе вон дочку поднимать – всего 16 лет девочке.

– Да с чего вы взяли, бабушка, что я влюблюсь-то?! – возмутилась Надежда. – Я уж десять лет одна, с тех пор как отец Яниночки погиб. И ничего, живу. Вон мужики отворотное-то пьют, чтобы чары мои не действовали. А я не чувствую ничего, как будто часть себя с мужем вместе похоронила. А я бы, может, и хотела почувствовать себя живой женщиной, а не снежной бабой!

– Ну как знаешь, но я тебя предупредила. Сильный он маг, зря ты хорохоришься. О дочке подумай лучше.

* * *

Утихомиривание ходячих мертвецов и сглаживание погодных катаклизмов, о которых говорила Надежда, не было частью прямой деятельности организации. А было чем-то вроде добровольно- принудительных обязательств. Беспорядки были редкостью, и нагружать еще и этой работой магическую полицию не было смысла. Поэтому обязанности по наведению порядка были возложены на магические организации. Хотите, дескать, магической деятельностью заниматься – будьте любезны этот порядок обеспечивать. Не хотите за магическим порядком следить – тогда и волшебной деятельностью не занимайтесь, идите обычную работу делайте. По-видимому, рассуждалось примерно так.

Основная деятельность организации – производство волшебных вещей, была, на самом деле, делом довольно скучным, рутинным. Работа мало чем отличалась от работы обычной, неволшебной организации. И многие молодые маги шли работать именно сюда как раз ради вышеозначенных обязанностей по наведению магического порядка. Какая-никакая, а возможность поразмяться. Иногда Надежде казалось, что именно поэтому эта часть работы и не поручается магической полиции. Чтобы маги не теряли форму, не заскучали и не начали безобразничать от скуки. Иди потом и лови их, проблем не оберешься.

Сама Надежда была не такова. Все эти экстремальные вылазки ей не нравились. Как всякая потомственная баба Яга, она была женщиной тихой, замкнутой и не склонной к переменам. Совершенно равнодушная к понтам, она ездила на одной и той же машине 10 лет, не испытывая даже мимолетного желания ее поменять. То же относилось и к квартире. Она вполне могла себе позволить квартиру получше, но мысль о переезде внушала ей ужас. Хорошо, что в магическом мире встречают не по одежке, а по волшебным способностям. Поэтому везде встречали Надежду хорошо.

Волшебные вещи, производимые их организацией, использовались не только волшебниками. Во все времена были люди, знающие, что существует магия. Однако всегда это были избранные.

Так и сейчас. Летающие ковры стелили как покрытие для пола в самолетах. Не столько для того, чтобы лучше летать, сколько для того, чтобы лучше падать. В случае аварий падение становилось более плавным и это позволяло избежать жертв. Скатерти-самобранки закупались знающими людьми на случай войн и катастроф. Шапками-невидимками комплектовались военные части. Вы спросите, почему тогда это не засекречено? Как возможно международное сотрудничество и поездки на конференции за границу? Но все дело в том, что никакого секрета как раз и нет. Технология изготовления этих вещей стара, как мир. И волшебники всех стран прекрасно умеют их делать. То есть единственная разница между шапками-невидимками – это цвет, фасон, теплый материал и, конечно, способность не натирать уши. Из-за этого не стоит делать специалистов невыездными, верно? Тем более, что маги ох как не любят ограничения.

Участие же магов непосредственно в военных действиях уже давно под запретом. То есть можно устроить магический госпиталь и лечить раненых волшебством, можно снабжать армию волшебными вещами и продовольствием, можно даже сходить на разведку и узнать планы врага с использованием магии. Но вот принимать боевой облик и убивать в таком виде людей – категорически нельзя. Это чревато скорым и строгим судом мирового магического сообщества.

Когда-то в юности Надежда думала, что любое участие в войне не допускается магическим сообществом. И была несказанно удивлена, когда нашла у бабушки Ядвиги медаль за оборону Ленинграда с наградными на нее, Ядвигу, документами. На удивленные расспросы внучки бабушка много ругалась. Нецензурно. Из ее слов следовало, что она ни за что не стала бы вмешиваться в дела этих идиотов (это про людей-неволшебников), но не было никаких сил смотреть, как умирают в блокадном городе от голода невинные дети.