София Устинова - Чёрное сердце. Часть 2. Смерти вопреки

– Ты чего делаешь? – недоумеваю.

– Как что? – быстро-быстро хлопает ресницами ангенесса. Лицо растягивается, сужается, искажается. – Тебя ожидает кромешный Ад, Зепар. На этот раз моя месть всё же свершится, и Дьявол тебя низвергнет окончательно. Обломает крылья и раздавит, как тлю безропотную.

– Что значит, на этот раз? – цепляюсь за размывчатое объяснение.

– То и значит, милый, – бархатно мурлычет Лилит, бесцеремонно вытащив мою плоть. Нежно поглаживает, чуть сжимает. Пытаюсь игнорировать, но против воли реагирую. Будь проклята анатомическая слабость! Где разум? Где импотенция? Нахожусь в плену, избит, под наркотиками, мучаюсь приступами самоедства, а нет же… Треклятая мышца каменеет, взбухает. В животе стягивается узел, подбирается к паху.

О, чёрт! Откидываю голову, сжимая зубы до скрипа. Ангенесса умеючи играет языком. Плоть восстает сильнее. Лилит искусно облизывает, покусывает, всасывает. Сучка! Развратная, больная… искусительница. Что творит? За что?!. Не хочу возбуждаться, не до этого… Но разве это волнует предательскую плоть? К тому же в столь острых коготках и, уже тем более, когда рядом такие зубы и губы.

– Первый раз не вышло, – доносится далёкий голос Лилит, будто нахожусь под водой. – Я позволила уйти Алберите, а тебя отправила в нокаут и сдала дьяволу. Надеялась, что он тебе проучит. Уничтожит! А ты… гадёныш умудрился выжить. И даже больше. Опять влюбился! Заваливаешься в Рай и просишь моей помощи!

– Это… была… ты?.. – выдавливаю ошарашено, хотя не понимаю, я ли говорю. Лицо онемевает, губы не слушаются, да и звуки больше смахивают на хрипы. Впрочем, всё неважно! Злобы не испытываю, обуревает счастье – не Алберита… Это не она сделала!

– Да, милый, – сахарно щебечет Лилит, с большим пылом лаская восставшее либидо, которое всё ощутимее. – Так хотелось мести, что не сдержалась. Прости… – жарко облизывает, прикусывает. Уже ни черта не соображаю. Границы реальности искажаются… Стираются. Ангенесса действует изощрённей. Очертания красотки окончательно расплываются. От волнительных поцелуев, игр – кружится голова. Я в полной темноте, покачивающейся, сгущающейся. Зависаю… Отдаюсь в объятия. Мгла окутывает теплотой, мрачностью, неизведанностью. Мыслей нуль, эмоций тоже, но мрак, убаюкав нежностью, спешно обращается в безжалостно-ослепляющий свет. Волна тошноты стремительно поднимается к горлу, но выблевать не успеваю – точно перекрывают клапан. Моим ртом завладеют чувственные губы. Силюсь рассмотреть, кто госпожа. Часто-часто моргаю и едва не стону от счастья. Витка, сидя на мне, обвивает руками за шею. Дарит пылкие поцелуи на грани лишить рассудка через экстаз. Сгребаю Ивакину в страхе, что ускользнёт. Отвечаю с пылом.

– Вит… Как?.. Это ты?.. – задыхаюсь чувствами. Совсем голова кругом идёт. Встаю, не выпуская из рук Иванкину, и тотчас падаю на упругую мягкость. Витка берёт бразды правления в свои руки – опять на мне. Игриво улыбается, реснички трепещут, взгляд с поволокой. Сжимает бёдрами мои. Нетерпеливо ёрзает, ловко насаживаясь на мою уже болезненно восставшую плоть. Как жарко, влажно, но… не так тесно, как до этого. Ещё, в движениях опытность и проворность искусной любовницы. Раньше была более робка. Краснела через слово, прикусывала нижнюю губу, несмело воздевала глаза с немым вопросом: а можно?.. «Дурёха!» – едва сдерживался от возгласа. – «Не можно, а нужно и даже больше – я твой, делай, что захочешь!» Она смущалась, но изучала.

Сейчас, вопящее от возбуждения либидо требует успокоения, именно через получение удовольствия. Не думаю, что самое время для секса, но если Витка хочет, уже на мне, то почему бы и нет?!. К тому же, как отказать, когда так убеждают в неуёмном желании?

Бесстыжие поцелуи, наглый язык, точно змеиный, описывающий невероятные танцы с моим. Не помнится, чтобы Ивакина имела в своём арсенале подобное умение, но ускоряющиеся покачивания, неумолимо подводят на грань выплеска похоти. Выбрасываю пустые мысли из головы – экстаз накатывает всё сильнее. Сжимаю упругие ягодицы, помогаю наезднице не сбиться с ритма, насаживаю резче. Уже жаркий ком стремительно ползёт по животу, перетекает в пах… Подрагиваю в предчувствие катарсиса. Плоть каменеет, вот-вот выплюнет страсть – словно шланг под напором воды, но с перекрытым краном. Хрупкое тело в руках дрожит, закончив скачку раньше меня. Вскрикивает протяжно, томно, до омерзения смутно-знакомо. Успеваю отметить, что голос не Ивакиной, она не так стонет, но не в силах больше сдерживаться, проникаю как можно глубже и разрежаюсь.

Дыхание рваное, ритм сердца бешеный. Прижимаю тело крепче, утыкаюсь в макушку. Вдыхаю аромат… опять отмечая, что и запах не Виткин. Более сладкий, приторный. Память нехотя возвращается, а с ней и жуткая догадка ехидно нашептывает: «А ту любовницу имел-то?» Открыть глаза решаюсь не сразу. Нежное дыхание щекочет шею, вот только неприятно, скорее отвратительно и тошно. Совесть колет, разум вопит об измене. Негодуя, рывком отклоняю… Лилит. Распутница удовлетворённо улыбается, в глазах довольные искры.

Вот же сучка!

Брезгливо сбрасываю её на ложе и пару секунд оглядываюсь. Комната незнакомая. Цветочки на стенах, розовые, красные тона в дизайне, разбросанная повсюду дамской одежда, говорят о том, что мы в женской спальне. Предполагаю, в особняке ангенессы. Наслышан от братьев и сестер. Лилит к себе изредка таскает демонов, ведь сюда проникнуть просто так, никому не дано – только с ней. Ад Адом, но жители нижнего мира не в силах передвигаться по нему, как вздумается.

Кхм, чего не отнять – Лилит одарена создателем. Тело от побоев заживлено, я свободен от наручников ангелов, и уже в Царстве теней. Дрянь такая, ведь перетащила из Рая, и даже глазом не моргнула. Цена, конечно, меня долго будет угнетать, но… не убиваться же… Свой грех искуплю с троицей!

– Как смогла перенести?..

– Не думала, что получится, – морщится Лилит и потягивается точно сытая кошка: – Пробовала ангелов затащить в Ад и демонов в Рай. Не получилось. Расщеплялись по дороге, а ты… умудрился пережить перемещение и даже больше, – томно улыбается: – так увлёкся сексом, что и не заметил. Видимо, тебя спасло очеловечивание. Как жаль, – звучит искренне голос ангенессы, – мне нет хода на Землю, а так бы я развлеклась со смертными!

Откидывает выбившуюся из прически прядь и эротично ползёт ко мне:

– Может, продолжим? – надувает полные губы, будто обиженный ребёнок. – Тебя так давно не было, я немного соскучилась.

От навязчивой простоты Лилит опешиваю – она уже почти на мне. Вот же сука! Ведёт себя так, будто не понимает, что творила мерзости, гнусности, и уверена, что я это прощу. Мгновенно прихожу в себя. Ухватив ангенессу за руку, бесцеремонно снимаю ловушку и, оттолкнув развратную дрянь, надеваю часы себе на запястье: