Ана Сакру - Гори во мне

– Лес, просто скажи, – тихо так, голос чуть дрогнул.

– Мой жених-оборотень, Кит.

Неверие в его глазах.

– Оборотни никогда не свяжутся с ведьмами, – даже фыркнул пренебрежительно. – Они же помешаны на своей чертовой парности.

– Да, именно…

Кит осекся, сразу перестав улыбаться.

– У меня есть эта связь, просто я же не могу ее нормально почувствовать, – набрала воздуха побольше, прежде чем продолжить. Ошарашенное лицо Кита перед моими глазами сбивало с толку и мешало говорить, – Мы подписали магический контракт уже довольно давно, и меня обратят через три месяца.

Нахмурилась, чувствуя, что прозвучало как-то обреченно. На самом деле, я не так об этом думала, по крайней мере, до этого момента.

– Извини. Я не могу, – повторила еще раз.

Кот молчал, желваки прокатились по щекам. Сощурился, всматриваясь в меня.

– Ты же этого не хочешь, Лес?! – он так уверенно это сказал, – Пошли ты его ко всем чертям.

– Хочу! – я начала злиться. Да что он понимает, что он знает обо мне, – Я сама разберусь: что мне делать и кого посылать, ясно?

Глаза Кита зло сверкнули, губы растянула кривая улыбка.

– Ясно. Ты права. САМА разбирайся.

Перевернулся на спину, откатываясь от меня.

– Давай спать, Лесма.

Я промолчала, поджав губы. Стало так холодно без него. И обидно до слез. Мог бы все-таки обнять. Шмыгнула носом то ли жалобно, то ли возмущенно и демонстративно повернулась к нему задом. Свернулась калачиком, натягивая одеяло чуть ли не до самых ушей. Да, зря мы не затопили, но было так жарко вместе. Казалось: зачем? Зажмурилась, пытаясь заснуть, но никак не выходило.

Я слышала дыхание Кита, улавливала малейшие движения, спину предательски жгло теплом его тела. Вот он, кажется, повернулся, стало жарче…

– Только мне могло так повезти, – пробормотал в ухо, тяжелая рука легла на грудь, притягивая к себе, – Спи, веснушка.

Веки сами собой начали слипаться, как- будто Кит произнес заклинание. Я поерзала немного, поудобней устраиваясь в его объятиях, и тут же провалилась в глубокий сон.

* * *

– Эй, эээй…

Кто-то легонько потрепал меня за плечо. Я проворчала возмущенно себе под нос и попыталась отползти подальше от садиста, мешающего продолжать нежиться в кровати.

– Лесси, ты соня такая, кошмар, – смеющийся голос Кита над ухом, его руки, сгребающие меня в охапку вместе с одеялом.

– Вставай, я даже завтрак уже приготовил.

Уложил мою голову на колени себе, проведя ладонью по разметавшимся волосам.

– Точно надо? – спросонья получился какой-то жалостливый хрип.

Я уткнулась носом ему в живот, обвила руками талию. Так хорошо. Кит уже был одет для выезда. Чистая рубашка, темно- синие джинсы. От него пахло парфюмом, гелем для бритья и сигаретой.

– Точно, уже почти одиннадцать.

– Ммм, – я не хотела вставать, не хотела ехать куда-то. Я тут останусь. Только сильнее прижалась к нему, протестуя.

Кит засмеялся, нагнулся ко мне и до одури щекотно зафыркал в ухо.

– Ахах…Аай…перестааань, – я начала задыхаться от смеха в беспомощных попытках увернуться, но это не так просто сделать в стальных объятиях двухметрового котенка, – Все…сдаюсь! Сдаюсь…

Поцелуй в улыбающиеся губы. Один, второй, все жарче. Кит откинул одеяло, открывая мою наготу.

– Ты красавица, Лес.

Лучшее, что можно услышать с утра. Его жаркий взгляд, скользящий по моему телу. Грубые пальцы очертили изгиб шеи, ключицу, легли на грудь. Я выгнулась к нему, шумно выдохнув. Мое доброе утро.

* * *

На завтрак у нас оказался уже порядком остывший омлет из, внимание, перепелиных яиц. И не потому, что Кит решил повыеживаться в супермакрете, а потому что он их сейчас нашел. Просто нашел, черт возьми.

Его странная потребность самому добывать себе пропитание меня дико веселила. Хорошо, хоть хлеб не испек и кетчуп из помидоров не надавил. Кот, как обычно, на мои подтрунивания никак не реагировал, не мешая упражняться в красноречии. Только улыбался довольно, попивая кофе. Его вальяжная поза, прищуренный взгляд, направленный на меня. Будто говорил: " Давай, смейся, только что тебе было совсем не до смеха со мной, так стонала". И я краснела невольно, отводя глаза. Колкие слова застревали в горле.

С каждой секундой напряжение между нами росло. Сейчас уезжать уже. Полтора часа в машине и мы…Что? Просто скажем друг другу "пока" и выкинем из головы? Договоримся встретиться еще раз? Я бы наверно даже да, но Кит не согласен так. Не хочет быть тайной, делить меня с другим. Я понимаю.

Он утром опять спрашивал. Уже без объяснений, просто:

– Ты уверена?

Но я сразу поняла, что кот о нас говорит.

– Да.

Его злой взгляд, губы дернулись в попытке что-то сказать. Притянула кучерявую голову к себе, целуя крепко, лишь бы не видеть выражение лица, взбешенные глаза. Кит был вспыльчивый, но его быстро отпускало. Вот и в тот раз секунда, вторая, и он уже жарко отвечает, прижимая ближе к себе.

* * *

– Ну что? Поехали? – улыбка на лице Кита, не задевающая глаза. В голосе звякнуло напряжение.

– Да, – оправила несуществующую складку на юбке. Смешно, но я залезла в свою объемную сумку за одеждой только сейчас, все время здесь так и проходив в футболке Кита и без белья. Вещи мне и правда не понадобились, – Поехали.

Если не считать включенного приемника, в машине стояла гробовая тишина. Такая, что даже уши закладывало, а радио воспринималось как потусторонний звук. Кит принципиально на меня не смотрел, уставившись на дорогу и крепко вцепившись в руль. Лишь брови иногда сдвигал, хмурясь.

Я все время мысленно порывалась начать разговор, не важно о чем, хоть о погоде, лишь бы давящее молчание не было столь очевидным, но, уж было открыв рот, закрывала его обратно, продолжая следить за ним из-под опущенных ресниц.

– Знаешь, – вдруг раздалось где-то через полчаса, когда я уже совсем измучилась. Котенок повернулся ко мне, криво улыбаясь, – У Конугов есть одна родовая особенность. Мы чувствуем направленный на нас взгляд и даже можем ощущать эмоции, вложенные в него. Примерно конечно, самые основные. Но чем чувства ярче, тем отчетливей. Так что….

Кит хмыкнул и продолжил:

– …Перестань пожалуйста сверлить мое лицо. У меня скоро на виске дырка будет.

Боже, я такой красной еще никогда в жизни на была. На щеках от румянца наверно ожоги останутся. Он что, всегда знал, когда я на него пялилась? Причем "пялилась" самое точное определение. Ну класс. Вжавшись в кресло, дико пожалела, что на мне нет бейсболки, которую можно было бы натянуть на глаза. Или паранджи…или мешка. Оставшийся путь мы проделали так же молча с той лишь разницей, что теперь я упорно смотрела в окно, боясь лишний раз повернуться.

– Может все-таки к дому отвезти? Я не буду караулить потом по ночам, если ты ЭТОГО боишься, – с издевкой в голосе проронил Кит, когда мы въехали в город. Какой он ехидна все-таки.