Дарья Вознесенская - Психолог для некроманта

– “Тебе понравится”, говорили они. “Мы только тебя и ждали”, утверждали они, – раздраженно цедила сквозь зубы, пробираясь по холодному и мокрому каменному туннелю, – “Только представь, какой простор для твоего профессионального роста”, завлекали они… Безднова сила, Сабина! Природа обошлась с черепахой лучше, чем ты с собой, когда согласилась на эту работу!

Я в сердцах топнула ногой. Грязные брызги разлетелись во все стороны и украсили и без того заляпанные стены, а моя чудесная лаковая туфелька окончательно промокла.

Это стало последней каплей… Каплями.

И уже через несколько секунд новому миру была явлена картина “Психологи тоже плачут”.

Ну вот как так, а?

За что это со мной?

Я же была хорошей девочкой, которой Дед Мороз на Новый год носил подарки. Отличница, спортсменка, красавица. На бюджет поступила, папу с мамой любила, людям помогать мечтала…

Вот что я здесь делаю, а? В этом вонючем, сыром туннеле, в котором что-то видно только благодаря светящемуся мху? Надеюсь, не радиоактивному.

И пускай в этом мире излучение только магическое – меня от него явно подташнивало.

– Что делаю, что делаю, – снова передразнила, теперь уже сама себя. – Свидетеля ищу.

Минутка слабости была закончена и я, вздохнув, поплотнее запахнула пиджк, и решительно двинулась дальше.

Дальше было то темнее, то мокрее, то страшнее.

Подземелья и система нижних ходов столицы королевства Шаардан были намного древнее города. В центральную часть даже экскурсии водили: рассказывали о прошлом, былых сражениях, показывали здания, ушедшие под землю. Я была на одной из таких экскурсий, но мне тогда даже в голову не пришло, что придется спускаться сюда одной, да еще и отходить от проторенных маршрутов.

И все из-за парочки идиотов, которые напугали своими разговорами русала…

Артефакт на запястье мигнул, когда я мысленно уже заканчивала обвинительный рапорт на имя главы Королевского криминального агентства, и я едва не захлопала в ладоши. В этом мире несуществующих мобильников и Интернета найти кого-то, с точки зрения современного человека, было почти невозможно. И если бы не новейшие изобретения артефакторов, шансы доказать, что я тоже чего-то стою на новой работе, стремились к нулю…

Русал сидел там, где ему и полагается.

У воды.

Водой в данном месте служила зловонная лужа. Может быть поэтому русал был удручен.

– Нашла меня, – сказал он без всякого интереса, и чуть повертел на запястье браслет, который ему нацепили в агентстве.

– Ага, – сказала тоже совершенно спокойно, будто предыдущие пару часов не таскалась по темным лазам, а ждала его за столиком в ресторации, – Можно присесть?

Худенький паренек только рукой махнул. Вроде какая уже разница.

Я взгромоздилась рядом и тоже уставилась на мутную жижу.

– Там переполох поднялся, с твоим побегом-то, – сообщила после некоторого молчания. Просто констатируя факт.

– И что?

Сайм задал вопрос без всякой агрессии. Устало.

– И ничего, – я вполне естественно пожала плечами, – Посуматошничают и успокоятся. Заставить-то тебя давать показания не могут.

– Вот именно, – буркнул парень, – Тогда что ты здесь делаешь? Уговаривать пришла? Такой хитрый способ: все те идиоты – плохие, а ты одна хорошая и тебе стоит довериться?

– Ну, во-первых, не такие уж они и идиоты. Иначе не вышли бы на “заточенные кепи”. А, во-вторых, уговаривать тебя я не намерена – это бесполезно. Все равно все будет так, как ты решишь.

– Так зачем приперлась?

– Хочу тебе помочь.

– Это чем же? – прозвучало совсем резко и зло. Но я к этому была готова.

– Да хотя бы тем, что выслушаю. И помогу разобраться, что ты действительно хочешь. Помогу понять…

– Да чем поможешь ты, переселенка! – взорвался русал и отпрянул от меня, сощурив глаза, – Что ты вообще понимаешь в моей жизни, а? Как собралась судить о том, что ты сама никогда не чувствовала на своей чешуе?!

– Ну почему же не чувствовала? – я тоже немного повысила голос. – Или ты всерьез думаешь, что единственный, кто оказался без родных и близких непонятно где? Что только у тебя проблемы? Только тебе надо принять решение, чью сторону выбрать? Или только ты настолько растерян, что проще спрятаться, нежели попытаться исправить ситуацию?!

Мы уставились друг на друга… и Сайм чуть сдулся.

Перевел взгляд на лужу и буркнул:

– Расскажешь?

Я потерла озябшие плечи и хмыкнула про себя.

Рассказать, как я докатилась до жизни такой?

А почему бы и нет.

– …и, представляешь, он мне такой заявляет – тебе что, штамп в паспорте важнее любви? Козел! Вот скажи, Сабина, как его заставить, а? У вас же есть приемчики в психологии, чтобы мужик сам в ЗАГС потащил, да еще и с полной уверенностью, что это он придумал?!

Три пары глаз моих уставились на меня выжидательно.

В полной уверенности, что я сейчас эти самые приемчики выдам пулеметной очередью, и уже завтра мы все будем гулять на свадьбе.

Вот как им объяснить, что работа психолога это не про то, чтобы заставить мужика жениться?

Никак.

Мои приятельницы все равно будут уверены, что я могу обучить, по меньшей мере, гипнозу или по щелчку пальцев изменить их жизнь, как золотая рыбка.

А мне все чаще вспоминался анекдот про доктора, которая предпочитала, чтобы бабки у подъезда называли её проституткой, лишь бы не прознали, что она терапевт.

Я криво улыбнулась, допила чай и, пробормотав, что подумаю, что можно сделать в такой “сложной” ситуации, ретировалась из теплой кафешки.

На трассе они меня не догонят.

Настроение улучшилось с первым же спуском.

Я обожала горы и снег. И лыжи. Нигде не чувствовала себя столь свободной и живой, нигде не расслаблялась так, как на склоне. Неделя физическая активности на пределе, свежего воздуха, заснеженных пиков и улыбающихся загорелых лиц – и я полностью перезагружалась. И снова была готова к бою.

Вот только нынешнюю поездку сильно омрачало постоянно ожидание в глазах моих приятельниц да воспоминания о последнем разговоре с моим, наверное, уже бывшим научным руководителем.

«Вы же понимаете, Сабина Дмитриевна, что так просто вам никто ничего не даст. На кафедре вы не остались, решив предать науку ради легкого заработка, а теперь желаете, чтобы вашу диссертацию взяли на рассмотрение комиссией без проволочек и вопросов…»

И лицо ведь такое у него удовлетворенное было при этом разговоре, как будто он уже заранее решил – будет теперь Сабина Дмитриевна пороги обивать и молить униженно о снисхождении.