Наталиса Ларий - Сказки темного города. Равновесие

– Пошли за мной, быстро, – сказала я Клариссе, которая все это время молча стояла и с ужасом смотрела на все, что разворачивалось в зале.

– Фрэя, подожди, – дернула меня за руку подруга, когда мы вышли на улицу и стали спускаться по ступеням.

Я остановилась и посмотрела на Клариссу.

– Что теперь будет? Это будет так же, как двести лет назад? Так, как мы учили по истории? – едва сдерживая слезы сказала Кларисса.

Я не знала, что ответить этой впечатлительной, чистокровной светлой ведьме, семья которой несколько поколений назад практически вся погибла в результате военных действий Гордона. Осталась только ее малышка-прабабка, которую чудом спасла одна эльфийка, замотав ее в тряпки и спрятав под сено в телеге. Ковен Лазаря очень жестоко всегда относился к светлым ведьмам из древних ковенов, поскольку они одни могли противостоять тому насаждению темных правил в мире, которые так были необходимы Лазарям, и Кларисса понимала, что коль уж грянуло это бедствие, то ей, как единственной продолжательнице рода ведьм-хранителей светлых знаний и целителей в первую очередь нужно опасаться за свою жизнь.

– Кларисса, – обняла я за плечи подругу и встряхнула ее. – Помнишь, чему всегда учил тебя твой отец? В любой страшной ситуации быть единым целым. Только так мы выстоим и дадим отпор тому, что хочет сделать с нашей прекрасной землей, с нашим домом этот черт Доран. Астрадар силен, мы все сильные, он еще не знает, на что нарвался, пойдя войной на нас. Одна Листир чего стоит, да она выпотрошит его, как только он сунется сюда в город! Не бойся, мы справимся так же, как и справлялись наши предки с этим темным нашествием.

– Ты правда так думаешь? – эта хрупкая, тоненькая голубоглазая ведьма смотрела на меня с таким ужасом, что я поняла, если все так же будут дрожать от страха, то никакая магия нас точно не спасет, раз уж ее источники не верят в то, что могут сделать для защиты нашего народа.

– Конечно, я так думаю, – уверенно ответила я ей и крепко схватив за руку потащила в дом моей бабушки.

Бабушка как всегда сидела за вязанием, выводя из ниток очередной шедевр. Тонкие, сухие, морщинистые руки этой некогда красивой женщины едва подрагивая плели, словно мелодию, полотно и я нахмурилась, пытаясь понять, кого же она мне все время напоминала. Временами я испытывала какое-то дежавю, бросив мимолетный взгляд на мою бабушку, так же, как и сейчас. Бабушка подняла на меня взгляд, и я отбросила ненужные мысли, думая, как же сказать ей о том, что мирной жизни нашей пришел конец.

– Я знаю уже, Фрэя, – она обреченно махнула рукой, опередив мою речь. – Банши на северной границе кричали, а я их чую за тысячи верст, ты же знаешь.

Бабушка всегда чуяла беду благодаря тому, что ее сила чутко улавливала всех тех ведьм, кровь которых текла в ее венах. Банши, предвестницы беды, тоже не были чужими для ковена, из которого была моя бабушка, поэтому немудрено, что в такой ужасный момент бабушка знала, наверное, раньше всех, что страшное время, которое мы ожидали не ранее, чем через пару лет, настало.

– Листир просила оповестить всех полукровок, чтобы они собрались здесь, в столице, – сказала Кларисса.

Бабушка отложила вязание и оперевшись на колени встала, кряхтя и покачиваясь.

– Зря она это делает. Если полукровки будут разбросаны по всем городам, то у них будет больше шансов выжить, чем если она соберет их всех здесь в одном месте. Разом ведь перебьют всех, если будут знать, что вы все как одна находитесь здесь.

– Бабуль, ну что ты так сразу фатально, – дрожащим голосом сказала я.

– Говорю, как есть. Готовиться всегда надо к самому худшему, смысла нет занижать уровень опасности для нас всех и для вас в частности, – строго сказала она и подойдя к большому столу накрыла его огромной красной скатертью, поставив на него большую серебряную чашу с водой. – Иди сюда, – подозвала она меня к себе и взяв мою ладонь сделала осторожно надрез и выдавила несколько капель в воду.

Вода в чаше приобрела кроваво-красный оттенок и начала вращаться против часовой стрелки, образуя воронку, из которой начал подниматься едва видимый пар. Бабушка кинула в воду какие-то травы и вода вскипела, издавая какой-то непонятный шепот.

– Ты так умеешь? – спросила я Клариссу, которая завороженно смотрела за всеми манипуляциями бабушки.

– Нет, это только самые старейшие так умеют, здесь опыт нужен жизненный. Созывать сразу не один десяток полукровок не каждому под силу, вы же у нас вроде бы и слабые с виду, и сил у вас нет как таковых, а вот магия на вас действует только когда источник приложит максимум усилий. Так что бабушке твоей сейчас очень тяжело приходится, – сказала Кларисса.

И действительно, лоб бабушки покрылся испариной и едва сдерживая дрожь в руках она проговорила какие-то слова, а когда вода в чаше успокоилась, устало опустилась на стул, вытерев стареньки платком свое изможденное лицо.

– И когда они прибудут сюда? – спросила я, поднеся бабушке кружку воды.

– Пару дней и будут здесь. Если успеют, – сказала бабушка.

– Что значит если успеют? – осторожно спросила я.

– Если темные перекроют сейчас центральный путь, то никто сюда уже не доберется из полукровок. Твой отец сейчас, скорее всего, на пути туда. Все зависит от того, насколько быстро он займет оборону главной дороги Астрадара. Через горы только один путь, если отец не успеет…, – бабушка замолчала, увидев в наших с Клариссой глазах следы набегающей паники. – А вы, мои дорогие, давайте-ка берите себя в руки, чай уже не маленькие. Это в мирное время вас еще можно было бы понянчить да подольше побаловать, а раз уж война, то нечего тут стоять и хлопать испуганно своими глазами. Ты, Кларисса, иди проси Листир пусть дает тебе доступ к гримуару своему, тебе уже семнадцать, справишься с магией этой. Должна справиться. Иначе как налетят сюда вороны Дорана, кто защищать будет тебя, молодую такую, да еще и светлую ведьму? А они, поди, с десятилетнего возраста своих приучают к тяжелым заклинаниям и те на порядок сильнее вас. Это мое упущение, что пошла на поводу у Листир, которая всегда хотела, чтобы у вас было детство. Да какое только теперь детство? Эй, – бабушка махнула рукой раздосадовано, – иди, скажешь, что я дала добро.

Кларисса гордо вздернула подбородок, явно ощутив свою значимость в это тяжелое время, раз уж сама бабушка моя дала ей добро на прочтение гримуара, и быстро поцеловав ее в щеку выскочила из дома.

– А ты, – бабушка кивнула мне на место у стола и протянула какой–то пузырек с жидкостью. – Пей.

– Что это? – понюхала я жидкость и поморщилась от терпкого, неприятного аромата, напоминающего запах болотной тины.

– Позже узнаешь, а сейчас пей.