Ольга Ведилова - На далекой звезде. Часть 2

– Занятная выставка!

– По-моему, она имеет какой-то скрытый смысл, – подхватила Алина. – Читала одну тисанскую летопись, и там описывалось нечто подобное. Помню! Каждая кукла символизирует одно из достоинств, присущих представителям сильного пола из Вашего рода, Каруан. И эти куклы служат для хранения…

– О, неважно, милейшая госпожа! Знаете, как обращаться с этими символами достоинств?

– Да. На белые квадраты, где они стоят, нельзя наступать ногами.

– Отлично! Прошу Вас, о, Вирина и Витеор, соблюдать это.

– Мы с удовольствием будем ходить только по красным путям, – заверили гости.

Алые дорожки, не заставленные скульптурами, составляли крест, один из концов которого подходил к входной двери, закрытой привратниками, а три остальных конца указывали на три внутренних двери в разных стенах. В одну из них охрана Каруана увела плененного Море. Только тогда изящный черноглазый спутник Виларона, ранее незаметно державшийся в стороне, привлек все взгляды, освободившись от шляпы и полумаски. На узкие плечи хлынул поток прямых угольно-черных волос, обрамляющих смугловатое, чарующее своеобразной резкой красотой женское лицо. Довольная произведенным эффектом незнакомка призывно улыбнулась, и Каруан не без гордости представил спутницу:

– Моя двоюродная сестра госпожа Лелара Монелен! Вчера в наших местах прогремел праздник Холодной воды. Лелара под чужим именем приняла участие в нем. Так вот: ее выбрали первой красавицей побережья! Заслуженно! Чудесная дама! Досточтимые господа, извольте узнать, что Лелара только полгода как потеряла супруга и должна сейчас отдавать долг его памяти в здешнем храме Эорар. Но сестра так тоскует в храме, что я пригласил ее погостить в Виларононе. Это, к сожалению, небольшое отступление от правил. Поэтому я был бы очень обязан Вам, если бы Вы в будущем, при тисанском дворе, не упоминали, что видели Лелару в моем дворце.

– Мы будем немы, – заверили гости.

Двоюродная сестра Лелара выглядела существенно моложе Каруана, не старше двадцати пяти лет. Кожа и у сестры, и у брата была смугловатой, но довольно светлой. Каруан отличался полнотой и царственной осанкой, а длинноволосая Лелара – гибкостью и стройностью. Оба, и госпожа Монелен, и господин Виларон, выглядели аристократами до мозга костей.

Искушенные в правилах гостеприимства Каруан и Лелара лично устроили ознакомительную экскурсию по Виларонону для «невесты риогера» и ее провожатых. За внутренней дверью, противоположной входной, вилась лестница с перилами, разукрашенными живыми растениями. Каждый этаж замка утопал в зеленых насаждениях, и воздух радовал свежестью и чистотой. Мозаичные картины раскрывали историю пирамиды и рода Глаза арионеба. И Алине, и Виктору, и Михаилу предоставили находящиеся рядом, красиво убранные гостевые апартаменты на третьем этаже. Ненадолго расставшись с гостями, хозяева пожелали им приятного отдыха, пообещали снабдить новой одеждой взамен пропавшей, и пригласили разделить с ними трапезу в послеполуденные часы.

К вечеру Алина с удовольствием облачилась в принесенные ей одежды и обувь. Тисанки, как и ринийки, носили в качестве белья длинные прямые платья – тоны. На тоны надевались нижние и верхние платья или комбинированные комплекты. Одежда была приталенной и подчеркивала формы тела. Непременным завершающим атрибутом женской и мужской моды являлся удлиненный жилет без рукавов – пэт. Погода стояла теплая, и пэт был довольно тонким. Плетеные туфли тины крепились к ногам при помощи сетки ремешков. Служанки высоко закололи и украсили живыми цветами волосы Алины. Завершив сборы, девушка торжественно приняла Михаила и Виктора, тоже нарядившихся в бархатистые пэты ярких расцветок. Обменявшись шутками, молодые люди в приподнятом настроении отправились в уютный зал на втором этаже. Там, у огромного окна в пестрый сад с облетающей листвой, их встретили Каруан и Лелара, в великолепных синих нарядах, поражающих искусным шитьем. Низкое декольте молодой вдовы почти открывало грудь, а широкие рукава ее верхнего одеяния подметали блестящие плиты пола. Набеленное лицо тисанки напоминало маску, а из-за высокой прически ее лебединая шея казалась еще длинней. Владелец замка, в черной бархатистой куртке, широких штанах и сапожках, небрежно поигрывал тяжеловесным медальоном с изображением выпученного и налитого кровью звериного глаза, эмблемы своего рода.

Стол заменяло экзотическое животное наподобие черепахи, втянувшей ноги и голову под плоский панцирь, на поверхности которого располагалась обильное угощение в прозрачной посуде. Сидеть предлагалось на существах вириелах, похожих на ринийских миолитов, но более подвижных и способных немного изменять форму. Своеобразное пиршественное место окружала еще одна партия глиняных статуй, изображающих занятия состоятельного господина: скакуна, меч, дудочку, перо, письменную дощечку и девушку в откровенном наряде. Повсюду: на усыпанном свежесрезанными листьями полу, на изваяниях, на столе – сидело, лежало, зевало и потягивалось множество зверьков, похожих на кошек. Грациозные, как и Лелара, эти животные различались между собой по длине шерсти и окрасу. Но все они обладали кисточками на ушках, пушистыми беличьими хвостами для перелета с места на место и остренькими клыками. Самый красивый зверек, белоснежно белый, с невинными синими глазками гордо восседал на плече Виларона и время от времени слюнявил его ухо. Алина выразила восхищение:

– Каруан, эти зверюшки, кажется, очень любят Вас! Как они называются?

– О, это великолепнейшие веты, моя слабость, – расцвел тисанец. – Уже забыл, когда начал разводить их. Этот милейший белячок по имени У – лучший представитель северно-тисанской породы. Он из тех самых мест, где находится мое родовое гнездо.

Домашний любимец, восседающий на плече у хозяина, важно кивнул мохнатой головой.

Хозяева и гости расположились за столом в следующем порядке: Алина рядом с Виктором, Лелара рядом с Михаилом и Каруан во главе стола. Как только трапезничающие заняли места, рядом на стене отодвинулась занавеска и открылась небольшая арка, где музыкант с нимовилом принялся наигрывать мелодичный ринийский мотив. Грустная песня навевала печаль о несчастливом окончании морского путешествия. Пенящееся в фигурных бокалах крепкое и сладкое тисанское вино амиен, аналог ринийского тера, наоборот, веселило сердца.

Всевозможные кушанья, мастерски приготовленные из морепродуктов, так и просились в рот. Первый тост был поднят за Тиомара Арвинор. Каруан объявил:

– Я искренне желаю, чтобы мой друг был сейчас жив! Я направил на поиски еще людей. Они попытаются найти благородного Тиомара. Если все они потерпят неудачу, и я не увижу своего дорогого друга в течение года с этого дня, то снова приеду сюда и проведу погребальный обряд у мыса Гион-Нир.