Марина Ли - Тринадцатая девушка Короля

– Дайте руку, Рэйху, – попросила я двадцать минут спустя, и он беспрекословно выполнил мою просьбу, чтобы я могла завязать на его запястье простую серую нить. – Это ничего особенного. Так, ерунда. Гарантия того, что голова утром болеть не будет… и с тем человеком, которого вы ждёте, вам обязательно повезёт… Вы ведь ждёте кого-то завтра?

– Жду, – Куули-на посмотрел на меня долгим странным взглядом, а потом спросил:

– Пряха?

Я кивнула. Да, пряха. Да, могу спрясть небольшой кусочек судьбы – для кого угодно, дайте только волос или капельку крови. Таких, как я, сильные мира держат в клетках, чтобы не убежали. О нас сочиняют такие небылицы, что я бы посмеялась, если бы это не было так страшно, нам завидуют, нас ненавидят и боятся…

Я прямо смотрела в глаза своему мужу. Боялась ли я увидеть в них алчный огонь? Не стану врать, был такой страх.

– Кто ещё знает? – после нескольких минут молчания спросил Рэйху.

– Только вы.

– Ну что ж… – пару раз кашлянув, он устало потёр переносицу. – Думаю, в услугах вульгарного магистра мы больше не нуждаемся. Дальше я тебя сам всему научу… Только один вопрос, Эстэри.

– Да? – я поднялась с пола и уже успела спрятать веретено в корзину.

– С чего вдруг такое доверие?

– У меня кроме вас нет никого, – честно ответила я. – Раньше думала, что есть, а теперь поняла – никого. Ведь это вы моих пригласили сегодня, да? Подумали, что я устала, захотели порадовать… Ни Мэй, ни Маарит… они же ведь не пришли бы сами. Скажете, нет?

– Скажу, что тебе пора спать, рыба моя. Завтра тяжёлый день… Смотри, ещё пожалеешь о том, что мы от магистра избавились.

Я улыбнулась. Ну уж, нет! Ни за что не пожалею! И кроме того…

– Я знаю, что вы не можете научить меня прясть, что с этим может только другая пряха помочь, а та единственная, которую я встретила… – я осеклась, а Рэйху понятливо кивнул. Конечно же, он сразу понял, о ком я говорю. Вряд ли в Озере когда-либо была другая пряха. Не то чтобы мы редко на свет появлялись, скорее, нас просто очень умело отлавливали, чтобы повыгоднее продать Наместнику или кому-то из его приближённых.

– Была не в том состоянии, чтобы учить? – спросил Рэйху, прикрывая глаза, и тут же добавил задумчиво:

– Не знал, что ты её помнишь. Мне казалось её привозили ещё до твоего рождения.

– После.

И пусть я была совсем малышкой. Чуть старше двух лет, думаю, потому что батюшка уже привёл в дом вторую жену, но она ещё не успела родить свою старшую дочь. В тот день родитель решил вывести нас на ярмарку. Одни-то у нас женщины редко ходят – если сирота только или вдова. Или при Храме служка, та тоже ещё может пробежаться по улицам в одиночку. Ну, и девки из Грязного Двора, тем на правила приличия вообще наплевать, на все, а не только на такие.

Но в те времена я об этом ещё не думала, до пятнадцати мне было ещё далеко, а значит, все ворота посёлка были передо мной открыты, а все дороги стелились ровным полотном. Батюшка вывел нас на прогулку, но, как водится, застрял в первом же инне*, однако мы всё равно хорошо погуляли.

Мои старшие сёстры говорили, что я не могу всего этого помнить, однако же я помнила. И сахарного петушка на палочке, и скоморохов, и кукольный театр, и внушительных размеров толпу, что собралась вокруг клетки, в которой сидела седая горбатая старуха. На её шее было железное кольцо, какое надевают на сильных, но, к сожалению, свихнувшихся магов, а на ногах кандалы, будто клетки для ограничения свободы было недостаточно.

Старуха сидела на пятнистой шкуре, принадлежавшей когда-то, скорее всего, дикому или домашнему васку, и не глядя по сторонам, крутила колесо деревянной прялки.

– А почему она в клетке? – шёпотом спросила, кажется, Вирра.

– Так пряха же, – ответил кто-то из толпы. – Боятся, что убегёт.

И в этот момент старуха подняла взгляд и посмотрела прямо мне в глаза, а мне стало так страшно, что я расплакалась, и плакала, плакала, всё никак не могла успокоиться, Мэй был вынужден нести меня домой на руках, но и после этого я не хотела его отпускать, боялась, что тот, кто посадил ту старую пряху в клетку, обязательно придёт и за мной.

Не помню, кому удалось меня успокоить, но уверена, именно с той короткой встречи началось моё безумное увлечение пряхами. Я не отставала от старших сестёр до тех пор, пока они не прочитали мне все сказки, в которых пряха судьбы была главной героиней или о ней упоминалось хотя бы раз. Я рисовала прялки, я пыталась прясть сама и не раз попортила нервы мачехе, надо сказать, пока Мэй не догадался подарить мне веретено. Простенькое и деревянное, он сделал его сам, чтобы я хоть на день оставила всех в покое…

Я отстала от них на месяц. Причем первую седмицу из этого месяца я не могла сидеть, потому что родитель выпорол меня за то, что остригла наголо его любимого хорда. Ну, просто веретено-то Мэй мне сделал, а вот тем, чтобы раздобыть младшей сестрёнке хоть клок шерсти, не озаботился. Нет, молочные лэки, которых стригли строго два раза в год, в нашем Дворе, конечно, были, но они до икоты пугали меня своими крутыми длинными рогами, а хорд – вот он, рядом, с большими ушами, тёплым языком и грустными глазами. И пусть, что зубы у него гораздо острее и смертельнее, чем у лэки, я знала, что хорд никогда не навредит никому из детей.

В общем, обрила я хорда самым безобразным образом, за что и получила. Счастье ещё, что батюшка не отобрал с таким трудом добытую шерсть!

Сначала я просто играла в пряху. Пряла тонкие нити, плела из них тонкие браслетики, колечки или амулеты – всё точно так, как в книгах про прях было написано. Где-то через полгода мне надоела шерсть, и я решила попробовать с волосами. Вооружилась острой бритвой – той самой, что на хорде успела опробовать – и ночью, пока все спали, оттяпала у Маарит половину косы. Волосы я, ясное дело, спрятала (каждая настоящая пряха знает, что именно на этом в первую очередь можно погореть) и до последнего стояла на своём, кричала, что это не я, даже тогда, когда у родителя рука пороть устала.

Ну, а когда синие полосы на спине, а главное, на том месте, что чуть пониже, зажили настолько, что можно было сидеть, не морщась при этом, я стала выдёргивать из припрятанной косы по волоску и прясть судьбу. Нет, поначалу-то я не знала, что мои амулеты чего-то стоят, но когда удача, которую я так старательно призывала к своей любимой сестре, стала ходить за ней по пятам, я с ужасом поняла, что игры кончились.

Я экспериментировала с формой и размером, с соотношением шерсти, волос и крови, пристально следила за результатом и спустя полгода сделала два неутешительных вывода. Первый: я ничего не могла сделать для себя. Второй: и в этом деле, как и во всех остальных, я звёзд с неба не хватала, поэтому максимум, на что были способны сделанные мною амулеты – это принести немного везения. Вот и всё.