Мария Лунёва - (Не) детские сказки. Невеста черного медведя

– Ну, мы думали, может, вы поговорите, – промямлила она.

Тоже мне миротворцы. Кто, вообще, просит в личную жизнь лезть. Что за привычка такая – в чужом грязном белье пытаться разобраться.

– А если твой Саня с другой на твоих глазах в постели скакать будет, ты очень с ним после этого беседы вести захочешь?

– Но там Олеся, – Ольга выглядела виноватой.

– А Олеся тут при чём? Её вина лишь в том, что дура набитая. Ей по ушам прошлись, она и ноги раздвинула. Или думаешь, она единственная была?

– Лиза, давай, не будем ворошить прошлое, – тут же попытался закрыть мне рот бывший.

– Да какое прошлое! И недели не прошло, – прорычала я.

Ольга отошла к плите и скрестила руки на груди. Взгляд, которым она одарила Петюню, ничем хорошим не сулил.

– В общем, ты прости, подруга, но я сейчас передохну, чайку ради приличия попью, не зря же полсотни километров отмахала, и обратно. Как раз вернуться до захода солнца успею.

– Лиза, ты же ночевать собралась, – Пётр усиленно делал вид, что ничего не произошло. И мы с ним просто слегка повздорили.

Сидит весь такой вальяжный хозяин жизни. Рубашечка белоснежная, две пуговички расстегнул, рукава закатал, глазки кобелина строит. Так бы и зарядила горячим чайником промеж глаз. Я никогда особо доброй не была, а вот сейчас прямо черти в душе у меня плясали и напакостить изменщику просили. Но я сдержалась и сохранила невозмутимое лицо.

– Твоё дело какое, чего я там собралась? – ледяным тоном произнесла я. – Приехал в гости, так отдыхай. А нашими разборками тут никого смущать я не собираюсь, так что уезжаю домой.

– Ну и я с тобой, – этот, слов нет кто, даже кофе свой стал пить активнее. И глаза такие наивные.

– Разве, что пешком вслед побежишь, – рявкнула, не удержавшись, – я тебя, Петь, по-хорошему пока прошу отстать. Не поймёшь, так заявление о преследовании напишу. С меня станется, ты знаешь. Я тебе не лань дрожащая.

– Ну, уймись, фурия! Ну, повздорили и ладно, мириться жарче будем, – пропел он. – Я уже готов подняться на второй этаж.

– Мне до фонаря, к чему ты там готов, – устало проворчала я, понимая, что он всё равно меня не услышит.

Как же ресторан ему дорог. Ты глянь, даже идиота из себя мастерски строит. Я отпила тёплого чаю, который передо мной поставил супруг подруги.

– В общем, сгинь из моей жизни и так, чтобы даже признаков твоего существования я не наблюдала, – закончила я свою мысль.

– Лиза, ты с ним обратно не спеши. У нас дорога сегодня плохая, – негромко шепнул Саша, – Ночью заморозки обещают сильные. Пережди до завтра и вместе со мной уедешь.

Муж у подруги мужик был толковый. Вот как раз такой, за спиной которого не страшно. Я обдумала быстро его слова. В них крылся здравый смысл. И готова была произнести, что согласна, как рядом раздалось:

– Давай, девочка моя, соглашайся. Ночь будет длиной – помириться успеем, может быть даже два раза.

Меня накрыло злостью.

– Нет, Саш, я сама засветло. Ничего со мной не случится. У вас связь хорошо ловит, позвоню если что.

Подруга бросила на моего бывшего нехороший взгляд, словно уверовала только что в его полную неадекватность, и принялась собирать на стол.

Расслабиться у меня не получилось. Этот идиот, не понимающий слова «нет», постоянно меня донимал: то под столом ножку погладит, то начнёт усиленно пихать какой-нибудь салат, заваливая мою тарелку. Я раздражалась всё больше и больше.

Вокруг витало напряжение.

Смеркалось, когда я, наконец-то, взорвалась и, натянуто попрощавшись с хозяевами дома, сорвалась на выход.

Пётр, было, рванул за мной, но случилось непредвиденное чудо – его машина не завелась. Поставив на пассажирское сидение свой объёмный рюкзак со всем необходимым для молодой женщины и недельным запасом вещей (была у меня изначальная мысль отдохнуть подольше), я выкатила на подмёрзшую дорогу.

На улице стремительно понижалась температура.

Через пять минут потемнело от невесть откуда нагнанных свинцовых туч, и с неба посыпался огромными хлопьями снег. Да так густо, что видимости упала до нуля. Я буквально ползла по дороге. Дворники не справлялись с мокрым снегом.

Но хуже всего было то, что машина стала дёргаться и глохнуть.

До трассы я не добралась. Встала намертво. Несколько минут пыталась завестись. Но ничего.

Вылезла из машины, открыла капот. Зачем? Я в этом всё равно ничего не понимала. Вернувшись на водительское сидение, поёжилась от холода и надела подбитую белым мехом тёмную куртку. Вытащила из кармана телефон.

Нет сети!

Да как так-то!

Что за непруха!

Моя машина всегда работала исправно. Бензина полбака. Осмотр на СТО недавно проходила. Что ей надо то?!

Я на эмоциях ударила кулаками руль и снова повернула ключи. Даже щелчка неслышно было.

Машина признаков жизни не проявляла.

Снегопад усиливался. На обочине уже образовались сантиметровые сугробы. Нужно было решать, что делать и срочно.

Вывод навязывался сам – возвращаться пешком в посёлок. Может быть, мне повезёт, и кто проедет мимо, да и заберёт.

Взяв свой рюкзак, застегнула куртку. Накинула на голову капюшон и вышла. Больше всего я сейчас боялась заплутать. Темно вокруг, метёт по сумасшедшему. Я шла вслепую, очень надеясь, что по дороге. Ориентировалась на кусты, которые росли по обочине. Да искала колею.

За спиной послышался неясный шум. Но через шапку и капюшон было плохо слышно. Вроде и свету прибавилось. Неужто машина. Обрадованно я развернулась.

И не успела отскочить.

Глухой удар. Боль в голове и ноге.

Упав набок, рвано вздохнула.

Хлопок двери и мужские голоса.

– Ты чё сделал?! Я же тебе сказал, баба какая-то идёт.

– А чё я-то!

– Куда гнал, баран!

– Рот завали и поехали.

– Куда? А она?

– Да, пусть валяется. Подберут, живая же. А у меня, если права заберут – с работы попрут.

Снова хлопнула дверь и, развернувшись, машина рванула назад. Я осталась лежать на земле.

Сверху ссылался хлопьями снег.

Моё время остановилось и замерло.

Шевеля пальцами руки, я пыталась убедить себя, что всё хорошо.

Что сейчас полежу немного, и всё будет хорошо.

Эта странное онемение в теле просто временно. От холода.

Снег всё сыпал, создавая вокруг меня мокрую перину. Прикрывая глаза, я вдруг поняла, что плачу. От боли или от страха. Сама не знала. Просто крупные солёные капельки скатывались по моему носу и щеке.

И вдруг я явственно услышала шаги. Тихие.

Проморгавшись, я чуть приподняла голову и увидела красивейшую женщину. Правда, выглядела она немного нелепо. Расшитое серебром голубое, длиною в пол, пальто, подбитое богатым белоснежным мехом. Это одеяние очень походило на старорусский кафтан. Или на дорогой наряд снегурочки. И что странно, её голова была непокрыта, а на волосах не единой снежинки. И на одежде.