Дарья Фиалкова - Трофей орка

– Ты знаешь, сколько стоит живой эльф? – задумчиво спросил Джарру, когда Лугг уже думал расположиться на своей шкуре. – Хороший трофей.

Это было произнесено так, словно Светлые только того и ждали, чтобы стать чьей-то добычей. Лугг хмыкнул:

– Чтобы продать эльфа, его нужно поймать, а мы идем охотиться не на них.

– Но если мы поймаем живого эльфа, маги дадут за него крупную сумму. Еще больше драконов. Больше золота.

Джарру уже подсчитывал все барыши, вырученные за еще не пойманного эльфа, но Лугг осознавал, что все не так просто. Если бы Олей хотел эльфа, он бы так и сказал. А тащить пленника просто ради возможной награды Лугг не собирался.

– Не думаю, что магам нужны эльфы, Джарру. Дерево, вот и все. Так он сказал.

Лугг не был уверен, но отчего-то полагал, что Светлый скорее умрет, чем отдаст свою магию. И зачем тогда он нужен Олею? Если бы маг хотел тело мертвого эльфа, его бы он и заказал. Но Джарру, жадный орк, мыслил лишь желанием получить больше, чем им предлагалось, даже не задумываясь, чего ему это будет стоить.

Джарру пару секунд смотрел на Лугга, словно ожидая чего-то, а потом, резко развернувшись, пошел к костру. Еще один недоброжелатель к длинному списку Лугга, но поладить со всеми он был не в силах.

Из лесу вернулись Миррэг и Шаркку и разбрелись в разные углы поляны. Как несмышленые детеныши, взбешенно подумал Лугг, и проводил взглядом Шаркку, который тут же сцепился со Шмыззом. Раздраженно рыча, Шаркку дергал головой, и толстый хвост его волос мотался из стороны в сторону. Лугг бросил взгляд на Миррэга, и понял, что тот наблюдает за любовником.

Шамма отхлебнул горячего варева и довольно заголил зубы, выставляя клыки. Пахло и впрямь изумительно – овощами и мясом. Орк не успел никого позвать, как его уже атаковали с мисками наперевес.

Лугг не хотел есть, но все же через силу проглотил полпорции, наблюдая, как его товарищи уминают за обе щеки, переругиваясь между собой и обсуждая поход.

Миррэг ушел на свою шкуру и делал вид, что спит. Шаркку болтал со всеми, словно пытаясь доказать, что отсутствие Миррэга его не беспокоит. Шамма, доев похлебку, облизал ладони, пробурчав что-то про вкусного эльфа, и Лугг неторопливо ушел к ручью.

Луна уже висела высоко в небе, когда Лугг, наконец, сдал вахту и отправился спать. Вечерний воздух к тому времени уже стал колючим, пар вырывался изо рта вместе с дыханием. Лугг как никогда пожалел, что не захватил с собой одеяло.

Но, даже несмотря на лютый холод, сон пришел, опутал липкой паутиной и утащил его.

Утро началось еще до восхода солнца. Они собрали лагерь и аккуратно скрыли следы ночевки, отправляясь в путь. Лес был как никогда тих и по-своему красив, несмотря на переменчивость погоды. На завтрак им достались отвоеванные Шаммой за ужином остатки похлебки, поэтому даже походные сухари не испортили настроение.

Лугг, хоть и возглавлял отряд, все равно брел последним и замыкал шествие, а когда они вышли из лесу, то услышал, как остальные затянули песню. Какую-то непристойную балладу о счастливой шлюхе, которой пришлось обслужить сотню-другую клиентов и о том, как она рада приработку. Орки резвились как дети, что было совершенно на них не похоже, ведь еще вчера они ныли из-за тяжелой поклажи и необходимости рисковать жизнью ради ерунды.

Их вело золото. Драконы. А сегодня ко всему этому добавилось еще и умиротворение, охватившее их в лесу после высасывающей душу мрачности и холода Мёртвого замка. Солнце опять вышло из-за туч и приветливо освещало окрестности. Медленно тянулась дорога к Сумеречному Долу, и уже издалека был виден туман, затянувший землю плотным покрывалом. Вид открывался изумительный: сразу за туманом и низиной начинались земли Светлых – буйно заросшие зеленью, плодородные и полные какой-то мистической, диковинной красоты. Лугг почувствовал, как его охватывает неведомое ранее благоговение. С гор ласково дул прохладный ветерок, и хотелось просто закрыть глаза и представить, что поход окончен, и они уже нашли то, что искали.

Шмызз испортил все величие момента, помочившись с валуна. Он замычал от удовольствия, выпустив мощную, тугую струю, а остальные принялись ржать.

***

За спиной остался малоприятный Бурый лес и Ракия, измотанная бедностью и долгими войнами. Но впереди ждали места не лучше. В тумане Сумеречного Дола жили нечестивые существа, которых по праву могли опасаться даже воины, не раз поднимавшие ятаган и несущие смерть. Туман пожирал все живое, и из него никто не выходил – ни человек, ни инорасец.

– Мы пойдем через Дол? – спросил Миррэг, нервно сжимая ремень своей котомки и щурясь на солнце. При свете дня его кожа казалась болотно-зеленой, а глаза были темными, как у всех чистокровных орков.

– Через туман никто не пройдет, – ответил Шаркку, опережая смешки старших. – Нужно обходить.

Лугг кивнул.

– Гномы нам не обрадуются, – рыкнул Шамма, но все и так это знали. Тем более что никто не хотел отдавать своё золото за переход по гномьим пещерам.

– Мы пойдем поверху, – Лугг указал рукой на подъем, – там есть тропа. Пройдем весь путь по ней, а потом спустимся прямо к лесу. Это займет больше времени, но мы сбережем золото.

Против этого довода никто спорить не стал. Золото всегда ставилось во главу угла, ради него можно было смолчать, потерпеть, уступить и даже карабкаться по горе, чтобы не идти через густой туман Сумеречного Дола.

***

Переход занял весь день до поздней ночи. Луна уже успела прочно обосноваться на небосклоне, когда они, наконец, ступили на твердую почву, которая не крошилась под ногами. И, несмотря на наступление сумерек, холод почти не ощущался. Лугг с удовольствием потянулся и кинул шкуру прямо в траву, желая лишь одного – хорошенько поспать. Остальные были того же мнения, довольно порыкивая и разминая затекшие ноги и спину.

Тропинка, которую они одолели, пролегала по склону горы и была до невозможного узкой и крутой, а иногда, чтобы пройти под необтесанными выступами, приходилось ползти. Лугг старался не смотреть вниз, но однажды не удержался, как и остальные, которых мутило, шатало и бросало в пот от вида жемчужно-серого, плотного и обманчиво-мягкого тумана в самом низу. Желудок тут же подкатил к горлу, а ноги отнялись, и казалось, что туловище само клонится, чтобы упасть туда. И еще немного, самую малость…

Но это были дурные, колдовские желания, нашептанные туманом и жарой. Солнце палило так сильно, что раскаленные камни пекли обутые в изношенные сандалии ноги, а пот заливал глаза. Лугг шел перед Миррэгом, поэтому постоянно слышал, как тот шепчет нараспев детские считалки. Словно они могли отвести опасность, укрепить его ногу или скалу под ней, отвести солнце, а то и отогнать падальщиков, которые летали над ними. Этим считалочкам учили каждого орка в возрасте пяти-шести циклов, а потом заставляли ими же мерить частоту удара ятагана в тренировочном бою с наставниками.