Наталья Самсонова - Несносная жена Великого Мага

– Прошу сюда, – прошелестела Сирин. – Раньше это была марочная гостиная, теперь ее называют чайной.

– А ведь в замке раньше не пили чай? – вспомнила я.

– С сегодняшнего дня это чайная гостиная, – уточнила дух. – Я все подам в течение десяти минут.

Мы расположились в удобных креслах, и Карим первым вернулся к теме универсального зелья:

– Что ж, это выход, конечно, придется взять десяток клятв с работника да и как-то защитить его разум от ментального проникновения, но в целом это приемлемо.

Старший лорд Белтеш тоже оживился:

– Согласен. А клятвы следует подкрепить ритуалами и хорошей оплатой. Я подберу надежного человека.

У меня на мгновение потемнело в глазах. Неужели они не понимают?! Неужели даже не догадываются, как мне сейчас тяжело?! Я не знаю своего мужа, я не защищена от своего мужа, меня ничего хорошего не ждет! Да я даже не смогу «раствориться» в детях – потеряю жажду к жизни раньше, чем они успеют вырасти.

Взять себя в руки удалось не сразу. Наверное, со стороны я смотрелась глупо – замершая, с зажмуренными глазами и закушенной губой. Зато помогло. Всегда помогало – и когда зелье уже пятнадцатый раз подряд сворачивалось, и когда на экзаменах всем задавали три дополнительных вопроса, а мне пять.

Наконец я смогла выдохнуть, открыть глаза и посмотреть на благородных лордов. Хотя стоит признать, что Карим выглядел бледновато.

– А вы уже получили мое согласие?

– Но это идеальный выход, – удивился Гарвейн Белтеш.

– Для всех, кроме меня. Я так и останусь в четырех стенах, без малейшей надежды на просвет. – Я осторожно положила руки на стол. Пальцы немного подрагивают, но вряд ли это кто-то заметит.

На овальном столе появился чай, но никто из нас к нему не притронулся. Я сверлила взглядом Гарвейна Белтеша, а тот, тяжело вздохнув, вопросил:

– Аркадия, ну какая тебе лаборатория? Неделя-другая, и ты в положении. А теперь расскажи-ка мне, позволено ли беременным женщинам дышать едкими испарениями?

Лорл Белтеш тяжело вздохнул, и на его лице отразилась одна четкая мысль: «Ну какая же ты глупая».

– С чего вы это взяли? – У меня внутри все перевернулось.

– Статистика, – тихо произнес Карим и пояснил: – Как правило, после этого ритуала женщины очень быстро оказываются в тягости. Полноценного исследования никто не проводил, но имеющиеся данные выглядят довольно правдиво.

У меня перехватило горло и защипало в уголках глаз. Нет, я буду сильной. Я не заплачу. Не сейчас.

Спрятав руки под стол, я стиснула кулаки так, что ногти до боли впились в кожу.

– То есть через пару недель я окажусь беременной, закрытой в четырех стенах, без друзей, без семьи… И вы действительно считаете, что я пойду вам навстречу? – Голос предательски срывался, но я смогла договорить.

– Приказ короля. – Гарвейн смотрел на меня, а вот Карим отвел глаза в сторону.

Усмехнувшись, я жестко произнесла:

– Даже король не может распоряжаться чужой женой. Я хочу отсрочку на семь лет. Взамен я обязуюсь первые три года варить эликсир и реализовывать его через род Белтеш, а позднее передать рецепт короне.

– Отсрочку чего? – осторожно спросил Гарвейн Белтеш.

– Как чего? Моих супружеских обязанностей. Мне нужна лаборатория, право хоть раз в месяц выходить в город и доступ к прежним поставщикам ингредиентов.

Гарвейн потер подбородок и покачал головой:

– Король не пойдет на это. Он не захочет поссориться со своим придворным магом и советником.

– Это мое последнее слово, – спокойно ответила я. – Все будет так, как решу я.

Младший Белтеш переводил взгляд с меня на отца и обратно. Он явно о чем-то напряженно размышлял. Интересно, чем эти размышления мне аукнутся.

– Ты неправа, – покачал головой Гарвейн. – Ты ведь не только нас обрекаешь на нищету, ты еще и простых людей обрекаешь на смерть. Твой универсальный эликсир существенно удешевил многие сложные и дорогие зелья. А сейчас зельевары вновь вздернут цену.

Это могло бы меня смутить, если бы не одно простое но:

– Универсальный эликсир открыт три года назад, на прилавки он поступил два года назад. Простые люди будут жить так же, как жили до этого. Но вот что мне интересно: ты жалеешь себя, людей, в общем-то, ты сочувствуешь кому угодно, кроме меня. Оно и правильно, одна сломанная жизнь против многих других. Знаете, милорд, в чем беда? Вам нужно было чаще водить меня в храм. Глядишь, я бы и научилась жертвовать собой во имя всеобщего блага. А сейчас мне это непонятно. Почему я должна лишить себя единственного шанса даже не на счастье, а на приемлемый период дожития? Вы, лорд Белтеш, именно вы обрекли меня на угасание. И вы же хотите, чтобы я окончательно утратила желание жить. Вы не думаете, что я могу обратить свою магию против себя? Это будет медленное и мучительное самоубийство, но при этом вас обяжут вернуть роду Гаро все отданные им блага. Потому что именно вы вырастили самоубийцу. Не страшно?

Я бы никогда не пошла на это. Мне довелось однажды увидеть это самое «обращение магии». Женщина умирала несколько недель. Под конец она рыдала, умоляла о милосердной смерти, но королевские законы суровы. Таких вот «обращающих» запрещено добивать под страхом смертной казни. Каждую минуту жизни этих несчастных освещают в газетах, чтобы люди знали, как не стоит делать.

– Я надеюсь, ты одумаешься, – без особой надежды в голосе произнес отец.

– Нет. Это мое последнее слово, и я больше не буду это обсуждать. Ну а чтобы тебе не было так мучительно стыдно за чрезмерно эгоистичную дочь, я подготовлю завещание. И через десять лет после моей смерти все мои рецепты будут обнародованы со свободной лицензией. Думаю, это будет красивый шаг.

Надо только определиться, что считать смертью – смерть души или смерть тела?

– Я услышал тебя, – процедил лорд Белтеш и встал. – Карим?

Младший Белтеш побледнел, но остался сидеть.

– У меня есть дела, – тихо, но четко произнес он.

– Я жду тебя на замковом дворе, сын, – нахмурился Гарвейн, – не делай глупостей.

Больше всего я хотела, чтобы эта семейная встреча уже завершилась. Боюсь, что у меня сил ни на что не осталось. Хочется просто лечь и разрыдаться, закусить угол подушки и выть, выть, выть, пока не станет легче.

– Я попробую убедить отца, – выдал Карим, и я чуть не поперхнулась воздухом.

– С чего такая милость? – чуть флегматично удивилась я.

Младший Белтеш вытащил из-за пазухи какой-то сверток и положил на стол. Он не смотрел на меня, его взгляд блуждал по темным стенам.

– Я не знал об особенностях этого брака. Ты не лучшая сестра, Кашка. Но даже ты не заслуживаешь такого.

– Почему не лучшая? – Не то чтобы мне было интересно, но нужно же было заполнить паузу.