Надежда Соколова - Любовь в двух мирах

– Светик! Какими судьбами? А как же муж и ребенок?

Небрежный взмах рукой:

– Веня уже мальчик взрослый, сможет и за Максимкой, и за Верочкой присмотреть.

– Или они оба – за ним, – хитро сощурилась Ира, и обе приятельницы рассмеялись.

Она появилась ниоткуда, как будто соткалась из воздуха: маленький толстый шарик, одетый в разноцветную одежду не по размеру, да еще и явно не первой свежести, она будто нарочно столкнулась с Ирой, крепко схватила подругу за руку и пронзительно заверещала на все помещение:

– Воровка! Ты украла мои арбузы! Пусть они тебе комом в горле станут!

Люди начали заинтересованно огладываться, потом, сравнив неопрятный внешний вид крикуньи и стоявшей напротив нее элегантно и дорого одетой молодой женщины понятливо усмехались, крутили пальцем у виска и отворачивались. Кто-то зачем-то доставал телефоны и направлял их в нашу сторону. Ира стояла, шокированная, а женщина продолжала громко верещать, потом вдруг запнулась, вскинула голову, внимательно посмотрела на мое альтер-эго совершенно безумными черными глазами и змеей прошипела:

– Отпусти ее! Иди за ним! Нечего тебе здесь делать!

После этого она резко оттолкнула от себя руку Иры и, все так же продолжая кричать о каких-то непонятных украденных арбузах, уверенно покатилась к выходу.

– Что это было? – очнулась стоявшая до этого времени столбом приятельница подруги.

– Видимо, местная сумасшедшая, стадия обострения, – равнодушно пожала плечами Ира и, морщась, потерла пострадавшую конечность. – Точно синяк будет. Хотя я не удивлена: этот день нормально закончиться просто не мог.

Ирина:

Он меня поцеловал! Этот нахальный черный маг меня поцеловал! Нет, надо было влепить ему тогда пощечину! Совсем обнаглел! Умник нашелся! Сам женат, рядом куча любовниц, так еще и ко мне свои загребущие руки протягивает!

Добираясь до работы, я кипела, как раскаленный чайник, случайно забытый нерадивой домохозяйкой на плите.

Как и следовало ожидать, день был просто ужасным: упрямые клиенты, тупящие сотрудники, недовольные ходом дела партнеры. К вечеру я чувствовала себя злым цепным кобелем, как следует раззадоренным толстыми соседскими котами – вроде и близко, сволочи пушистые, прогуливаются, а не достать, цепь постоянно мешает, и только зубами в воздухе тщетно клацаешь и лаешь от бессильной злости при их появлении. С каждым днем всё ясней понимаю, что становлюсь мизантропом…

Что? Контрамарка? Цирк? Нет, в цирк не хотелось. Я там не была лет с пяти, когда, приехав туда однажды с отцом, испугалась во время представления огромного раскрашенного клоуна, кривлявшегося на манеже, и особо не горела вспоминать детство, но вот появилась Ирма, и я подумала: почему бы и нет? Все равно надо пар спустить, так пусть это будет на людях. Заодно и подругу с местными развлечениями продолжу знакомить. Но, конечно, без приключений я не могу. Вот что это за полоумная тетка была? Какие арбузы я у нее украла? То, что она прошипела, тем более было непонятным. Отпусти ее… Кого? Будто я кого-то на привязи держу. За кем идти? Где конкретно мне не место? В цирке? В общем, одни вопросы, неприятный осадок, синяк фиолетового оттенка на руке и отвратительное настроение. Спасибо, Небо, ты, как обычно, не скупишься на гадости маленькой скромной Ирочке.

Ирма снова лежала в постели. На спине. Пузом кверху. Любимая поза, блин. Вот же овощ на грядке. Беременный помидор или начинающая рожать тыква.

«И тебе добрый вечер. А ругаться зачем?»

Непоколебимое спокойствие. Нервы, как канатная дорога. Мне бы так себя вести.

«Затем, что движение – жизнь, моя дорогая. Движение, а не протирание боков в кровати».

Подруга хотела что-то ответить, но почему-то вдруг замерла. Меня окатило ее страхом.

«Ирма? Ирма, очнись. Что случилось? Ирма!»

Паника в голосе:

«Я… Я его снова вижу… Здесь…»

Ничего не понимаю.

«Кого видишь?»

«Призрака!»

Оглушит же сейчас…

«Так, отставить истерику. Успокаивайся давай. Ничего это колебание воздуха тебе не сделает. Он уже мертв, вообще-то, поэтому гадости делать не способен».

«Ира…»

«Здесь я. Выпусти меня, трусиха ты такая».

Дважды повторять не пришлось: мне мгновенно освободили место, с облегчением забившись куда-то в дальний угол собственного тела, и я потянулась к колокольчику для прислуги. Появившимся горничным я приказала жестким тоном:

– Позовите Его Сиятельство. Немедленно!

Судя по выражению глаз девушек, они сильно сомневались в отклике хозяина и его появлении в этой комнате, но ослушаться, естественно, не посмели. Варт пришел через несколько минут, встал в дверном проеме и с ленцой поинтересовался:

– Мы виделись всего десять минут назад. Что успело случиться за такой короткий срок?

– И тебе добрый вечер, – мило улыбнулась я, приподнимаясь и устраиваясь поудобней на мягких подушках. – Твоя жена опять увидела призрака.

Все-таки надо отдать ему должное: каким бы дурным мужем он ни был, но маг Варт вполне компетентный. Он не стал задавать лишние вопросы и уточнять, когда Ирма заметила этого призрака впервые, а внимательно оглядел всю комнату, затем подошел к столику и застыл там на какое-то время.

– Это к тебе, – наконец-то «отмерев», повернулся чернокнижник к постели.

– К кому? – не поняла я.

– К тебе, Ира.

Ой…

– А кто это?

– Некая Алла Андреевна. Тебе это что-то говорит?

В ответ я выругалась, громко и со вкусом, так, как когда-то учили байкеры маленькую глупенькую девчонку, впервые посетившую их клуб. В следующую секунду со столика взлетел какой-то миниатюрный сиреневый флакончик и стремительно понесся в мою сторону. Отклонилась я в последний момент, емкость на лету врезалась в стенку, и в комнате разлился стойкий запах цитрусовых.

– Видимо, говорит. – Задумчиво пробормотал маг, до этого молча наблюдавший за всем этим безобразием, после чего щелкнул пальцами, и запах исчез. – Не хочешь объяснить, кто это?

– Мать. Моя собственная родная матушка, которая всего несколько дней назад погибла вместе с моим же младшим братом. Варт, что ей от меня надо?

Опять непродолжительное молчание, затем:

– Просит напомнить тебе о судьбе некой тети Зои.

Выругаться мне захотелось повторно, теперь уже – матом, и крыть им подряд несколько минут, причем без остановки. Но на этот раз я все же умудрилась сдержаться, медаль мне на шею, блин, хотя нет, лучше орден. За терпение по отношению к собственной матери, пусть и в виде призрака. Она даже после смерти ни капли не меняется. Тетя Зоя… Вот никаких слов уже не осталось, и эмоции все давно закончились.

Тетя Зоя была дальней родственницей матери, пожилой старой девой, недалекой и глупенькой миленькой простушкой в молодости, в старости превратившейся в ворчливую грымзу с неудавшейся личной жизнью. Она горько жаловалась каждому, кто случайно появлялся в поле ее зрения, что все люди – неблагодарные свиньи, что она угробила свою жизнь непонятно для кого, а никакой благодарности до сих пор ни с чьей стороны не дождалась, что молодежь теперь уж совсем не та, что была раньше, и вообще, вот в ее время даже небо было голубее, а трава – зеленее… Мать при каждой их встрече все эти длинные рассуждения обычно равнодушно пропускала мимо ушей, мне же с ранней моей юности приводила эту самую тетю Зою как великолепный пример ослиного упрямства и женской глупости: «Ты слишком переборчива, Ира, так нельзя, прекрасных принцев давно не существует, вымерли, как динозавры, это только бабские сказки для таких вот зоек-неудачниц, в жизни нужно довольствоваться обычными, среднестатистическими мужчинами; ты чересчур серьезно относишься к выбору партнера, парни любят девчат попроще, без «тараканов» и прочих насекомых в головах, и начни наконец улыбаться людям, а то на тебя смотреть страшно, как больной бухгалтер ходишь; ты давно ни с кем не встречаешься, Ира, о тебе забудут твои друзья, если они у тебя еще остались, одних клубов в наше время не достаточно для нормальных отношений, даже если они только приятельские», и прочее, и прочее. Заканчивалась каждая подобная фраза совершенно одинаково: «Смотри, Ира, будешь и дальше упрямиться, так замуж никогда и не выйдешь, останешься таким же рваным синим чулком, как дура Зойка».