Оксана Глинина - Сердце моего врага

Джай задумчиво понурила голову.

– Что? – с подозрением покосился Гинго. – Ты там что-то потеряла, или кто-то видел твое лицо?

– Не совсем, – замялась совсем ещё юная воительница. – На вилле мне казалось, что всё будет просто. Но Гвен была спрятана не там, куда нам указал подкупленный слуга. А ещё в гостях у жирдяя находился молодой воин.

– И что? Он тебя видел?

– Д-да!

– Вот зараза! – в сердцах Гинго рассек воздух кулаком. – Я надеюсь ты его пришила.

– Брат! – возмущенно воскликнула Гвен. – Ты разговариваешь, как лесной душегуб, следи за своим языком, пожалуйста!

– Так ты его пришила или нет? – не обращая никакого внимания на сестру, уточнил Гинго.

– Я не знаю, – произнесла Джай, отчаянно пытаясь в памяти воссоздать все подробности поединка. – Я его точно вырубила, возможно… убила… он не видел моего лица, Гинго! Зато рассмотрел шрамы на руке.

– Плевать! – отмахнулся молодой человек и, смягчившись, наконец, добавил:

– Пошли уже! Сумерки укроют нас! За холмом нас ждут все остальные. Шаваро обещала держать за тебя свечу. Вы живы – это главное. Будем надеяться, что тот вояка мертв.

Джай оглянула на полыхающую вдалеке виллу Борго и с сожалением осознала, что не хотела бы смерти тому смельчаку, попытавшемуся выторговать у герцога жизнь Гвен.

Его глаза не принадлежали просто бандиту, жаждущему наживы и крови. Это были глаза благородного человека, поставившего на кон свою жизнь.

– Так ты хочешь сказать, что тебя уложил на лопатки, какой-то мальчишка?!

Рене не смеялся, нет. Но веселился знатно.

– Послушай, не вижу повода для веселья, – раздражённо произнес Дитар, морщась от боли, пока Пьеро обрабатывал его раны на лице. – У его левой руки есть смертоносный секрет, машинерия или магия. Чёрт, не знаю!

– Протез?! – подал голос Ингмар, расположившийся на узком топчане, как и все члены отряда, в закрытых покоях дешевой гостиницы. – Это слишком дорогое удовольствие для простого смертного.

– Нет, но скажу больше! – продолжал рассказывать Дитар. – Это довольно тонкая механическая работа, мерзавец шевелил пальцами, как кукловод. А перед этим чуть не отрезал мои собственные, да вместе с руками.

Мужчина выставил раненые запястья.

– О, да! – согласился Олигеро. – Значит, все-таки клан.

– Сомневаюсь. – уже деловито произнес Рене – тот самый юный оруженосец из отряда, и внимательно посмотрел на единоутробного брата. – Говоришь, он искал какую-то девчонку?

– Да. Гвен… кажется, так он её называл, – пояснил Дитар. – Этот подонок, чёрт, дохлый подонок собирался развлечься с ней, а наутро сжечь свидетельницу своего грехопадения под видом ведьмы.

– Давно понятно было, что его развлечения зашли слишком далеко, безнаказанность совсем свела ублюдка с ума, – констатировал Рене, повернувшись к окну и рассматривая столб дыма на другом конце города. – Адаваль слишком многое спустил ему с рук.

– Не то слово! – согласно кивнул Пьеро, закончив с лицом Дитара и сгребая пропитанные кровью тряпицы.

– Жить будешь! – кивнул он своему командиру. – А кривоватый нос ещё ни одного солдата не испортил! – весело рассмеялся он. – В твоем случае, даже украсит.

– Девицы так и будут на шею вешаться! – кисло промолвил командир.

– А может ему ещё и «копьё» искривить? – загоготал рыжебородый, – Так тебе поддам по порткам, долго колени не сдвинешь!

Его смех подхватили другие члены отряда. Только самому Дитару было не до смеха. Мало того, что болела голова, так ещё и самолюбие истекало кровью.

Борго – последняя надежда на возвращение в Солнца град, пусть сомнительная, но надежда. А теперь они навеки вынуждены будут гнить в Карпетрии – захолустье на краю света, беднейшей провинции, постоянно раздираемой пограничными войнами.

– Не хмурься! – успокоил его брат, сидевший к нему вполоборота. – Всё складывается как нельзя лучше.

– В чём лучше? – расстроенно спросил командир. – В том, что у нас пропала надежда на возвращение в столицу?

– Свидетелей твоей встречи с герцогом не осталось. От Борго нам нужно было только покровительство, – не согласился Рене. – Самое главное у нас есть – это деньги! А деньги решают все!

Молодой человек улыбнулся и снова отвернулся к окну, в котором отразился его, отнюдь не юношеский, взгляд.

В полутёмном зале над скрипторием, где велся учет всем словам жизни и смерти, как всегда, было много народа. Оттого было еще страшнее и неприятнее. От большого количества люда воздух наполнился запахами и не самыми изысканными, если честно. Одна-единственная мысль, одно желание билось в голове – пусть это поскорее закончится.

Казалось, не было ничего на свете страшнее ожидающего меня в этот день. Но на самом деле было… полгода назад. На таком же собрании сородичей, если так можно было назвать очередное сборище самых высококвалифицированных убийц не только во всей империи, но и за её пределами, случилось гораздо худшее.

Тогда меня признали негодной.

– Джай, старушка! – этакое своеобразное приветствие от кузины Мардж без церемониала и условностей. Они и ни к чему людям с сомнительной моралью.

– Мардж! – я сдержанно поприветствовала некогда близкую по духу и любимую сестру, теперь относившуюся ко мне, как никчемной, но знакомой девице.

– На этот раз ты притащилась в одиночку? – тёмная бровь взметнулась в нарочитом удивлении, будто бы она не знает, что бабушка совсем слаба.

К горлу подступила желчь. Правда, быстрее бы это закончилось, чтобы можно было отправиться домой и провести, отведенное ей время, рядом со старой Гринт.

От, и без того, натянутых до предела нервов, я переминалась с ноги на ногу, ища хоть одно приветливое лицо. Напрасно.

– Времена меняются, – скороговоркой отчеканила слова, чтобы не заикаться и не запинаться, когда придет время держать слово. Отвернулась к центру зала.

– Вот уж точно! – усмехнулась кузина и отошла от меня подальше.

Быстро, однако, она задрала нос. С тех пор как мы покинули Прибежище молодых клинков, прошло полгода, она явно выполнила не одно задание. Убила не одного человека.

Глупо, только глядя, как медленно уходит жизнь из некогда бодрой и бойкой бабушки, мне убивать было тошно. Отправлять немощного родича во тьму – неотъемлемая обязанность членов одной семьи.

Так-то вот!

Радовало, что меня и не гнали по такого рода поручениям – я самый худший результат подготовки в прибежище и позор клана Грассо. Какое счастье!

Теперь же у меня в кармане свиток, дарующий свободу раз и навсегда. И пусть утрется Мардж с ее самым лучшим результатом среди наших ровесников – молодых клинков.

Неожиданно в помещении стало тихо. В зал вошли старосты. Медленно, в силу своего преклонного возраста, разъедающей подагры и не раз перебитых конечностей, почетные члены семьи прошествовали и расселись по свои местам за полукольцом каменного стола. За ними, также не спеша, но не из-за возраста, а из-за осознания собственной важности, вышел глава нашего клана.