Татьяна Абалова - Дневники фаворитки
- Название:Дневники фаворитки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2022
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Абалова - Дневники фаворитки краткое содержание
Дневники фаворитки - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Цепкий взор матери выделил и зеленые пятна на платье, и расстегнутые пуговицы, и взлохмаченные волосы.
– Мама, я все объясню! – взвизгнула Софья, но неумолимое полотенце все же оставило свой влажный след на спине непокорной дочери. До лавки она неслась будто ветер, стараясь держаться задних дворов и огородов, где своим появлением довела до сердечного приступа с десяток кур и собак. Центральная улица определенно не перенесла бы забега на ходу плетущей косу и застегивающей платье девицы, и судачила бы о Вежанской Софийке не одну неделю.
– Явилась-таки! – отец выбил трубку о прилавок. Под потолком висел сизый дым. – Хорошо, что Бохарт согласился съездить и напомнить, иначе бы до темна тут сидел. На вот, он цветок тебе принес. Аленький.
София покосилась на одиноко лежащий среди пил и топоров цветок. Вспомнив, как приветила первого красавца, закусила губу. «Будет знать, как в кликуны напрашиваться». Чтобы отец не заметил рдеющие щеки, схватила полотенце и принялась им разгонять дым.
Пава от двери обернулся.
– Ты передник, что ли, накинь. Весь подол в зелени.
– Ты еще мои панталоны не видел, – буркнула себе под нос София, снимая с крючка широкий фартук.
– А? Что? – отец приложил ладонь к уху.
«Совсем старый стал. Видать, ноги болят, раз опять с клюкой. Жалко его».
– Я говорю, меня никто не видел! Огородами бежала!
– А почему вся спина зеленая?
– Упала!
– Мать заругает.
– Уже!
Отец махнул рукой и пошел, раскланиваясь по пути со старыми знакомыми. Жизнь в Гремыках текла неторопливо, по раз и навсегда заведенному порядку. Вставали с гулкими ударами колокола, установленного с незапамятных времен в храме на горе Сипун, и ложились с ними же. В перерывах между занимались кто торговым делом, кто ремесленным, кто садом-огородом, лишь в выходные дни позволяя себе прогуляться по центральной площади, куда на ярмарку съезжался люд из соседних деревень. Здесь же завлекали криками да раскрашенными мордами цирковые и кукольники, приглашая подивиться на разыгрываемые сценки.
Заглянул мужик крестьянского вида, долго вертел уздечки, приценивался, потом перешел к прилавку, за которым на стене висели ножи, тесаки и прочее колюще-режущее оружие, создаваемое руками старшего брата. Сразу за лавкой высились его дом с кузницей, оттуда и доносился перезвон большого и малого молотов. Вазек Вежанский жил отдельной семьей. К нему, как к первенцу, перешло отцовское дело, и теперь он со своими подросшими сыновьями мастерил то, чем неизменно пополнялась лавка. Софии, от осознания, что стоит ей крикнуть, и прибегут сразу три богатыря, оставаться за прилавком одной было не боязно, однако не все приезжие о том знали, а потому случались курьезы.
Вот и сейчас крестьянин подкрутил ус и принялся требовать посмотреть то один нож, то другой, а пока София снимала их с крюков, незаметно сунул за голенище сапога самый дорогой. Так и не решив, какой купить, заплатил медяком за препаршивейшую уздечку и двинулся к выходу.
– Дяденька, серебряный вир не додали, – София поправила фартук, и сложила руки на прилавке. Ну чистая барышня! – За ножичек.
– Какой такой ножичек? Не брал. А твоя уздечка и дивира не стоит, считай, переплатил, – и в издевательском жесте приподнял свою шапку. А сам к двери пятится, сейчас переступит порог, и поминай как звали. Улица хоть одна, центральная, а переулков множество, замучаешься плутать.
Как улыбался мужик, думая, что провел девицу, так и рухнул спиной на крыльцо. В чем-чем, а в метании скалок Софии не было равных.
Ножик вернулся на законный крюк, крестьянина, надавав на прощание тумаков, племянники к кабаку оттащили – его хозяину не привыкать, что кто-то пьяный спиной стену подпирает, а София Вежанская вновь превратилась в чинную барышню, занятую торговым делом.
Лавку закрывала в приподнятом настроении: предвкушала, как осуществит обещанную месть. Нет, маме показывать художества своей близняшки не станет, пошлет один из похабных рисуночков Бохартовой любовнице. Пусть знает, что за ней наблюдает подрастающая соперница. А уж Яля церемониться не станет, у нее язык острее закаленного клинка, быстро всякую охоту подглядывать отобьет.
Подходя к дому, София удивилась, что огни горят чуть ли не в каждой комнате. И даже на улице зажгли плошки с маслом.
– Праздник? – София поковырялась в памяти, но на ум пришел только Яблонев день, должный случиться через неделю. Так к чему жечь масло, за которое столичным купцам отвалили аж золотой вир? Еще больше удивила красная дорожка, тянущаяся от калитки до крыльца.
«Неужели кто-то из братьев на побывку приехал да невесту в дом привел?»
София шла по траве, боясь запачкать дорогое полотно.
Войдя в главную комнату, застыла в дверях. Быстро оценила растерянный взгляд матери, сведенные к переносице брови отца, заплаканные глаза Гелены. Из братьев только младший, но ему жениться рановато.
– Что?
За спиной неизвестно откуда выросли двое: Бохарт и его отец. Набросили на плечи Софии белый палантин и быстро спеленали им, словно саваном. Она и слово не успела сказать, как оказалась на руках Бохарта.
В голос заплакала Гелена. Дарил обнял ее, зашептал на ухо слова утешения.
– Дарил, ты хоть объясни, что здесь происходит?
– Сосватали тебя, – прошептал, словно бархатом по душе прошелся, Бохарт. – Теперь, если с тобой на руках на гору Сипун поднимусь и ни разу не оступлюсь, домой заберу. Сегодня же в постель со мной ляжешь.
– Да откуда же обычай такой?! – София не верила, что все происходящее явь. Никогда в Гремыках насильно невесту к храму на горе не носили. Сама шла об руку с женихом, отсчитывая ступени и слушая мудрые заветы богов.
– Вправе они, доченька, – отец тяжело поднялся. – Если боги не захотят твоего замужества, то на одном из заветов Бохарт споткнется.
– Мама!
Радуца заплакала, уткнувшись в платок.
– Так будет лучше, доченька, поверь!
– Нечего слезы лить! – рубанул рукой воздух староста. – Мы, Васуки, богатейшие в этом поселке. Бохарт умом вышел и статью. В ноги должны кланяться, что его выбор пал на вашу дочь.
Разве же так берут в невесты? Почему в речах старосты слышался упрек, что Вежанские мордами да положением не вышли, что, несмотря на лавку и кузницу, так и не перестали считаться временщиками, поскольку жили так, будто не хотели привыкать к месту и готовились сорваться в любой момент?
– Но я не люблю его!
– Полюбишь, душа моя, – голос Бохарта был сладок до тошноты. – Сегодня же ночью полюбишь.
– Софийка, прости! – истерично закричала Гелена, и столько в том крике было раскаяния и боли, что сестра поняла – не просто так отец и мать молчат. Что-то случилось, и единственный откуп, на который согласился староста – она, София Вежанская.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: