Ольга Иконникова - Дочь кукушки

– Ты еще такой ребенок, Алэйна, – умилился он. – Разумеется, идеальный брак должен быть основан на любви. И я надеюсь, что и у меня, и у тебя так оно и будет.

Я покраснела от его слов. Я понимала, что он говорит «о нас» по отдельности, но эта фраза так ласкала слух!

И всё-таки я решила обидеться:

– И вовсе я не ребенок! Ты собираешься жениться на Лорене, с которой мы – почти ровесницы!

Он покачал головой:

– Лорена старше тебя на целый год. В вашем возрасте – это немало. Тебя же не удивляет, что родители ищут жениха для Вивьен.

Нет, это меня тоже удивляло. Мне было трудно представить, что Ви, с которой еще совсем недавно мы играли в куклы, может скоро выйти замуж, стать матерью и хозяйкой поместья.

Я собиралась расспросить его о сестре. Мне вообще хотелось бы проговорить с ним до самого вечера! Всё равно, о чём.

Но он напомнил мне о том, что время встречи ограничено:

– Ты не могла бы пригласить сюда мадемуазель де Вилье, Алэйна? Настоятельница разрешила мне побеседовать и с ней – но не более, чем полчаса, и только в твоем присутствии.

Эти полчаса стали для меня мукой. Я видела, как Лорена старалась понравиться ему. И как он поддавался на ее уловки! Они улыбались друг другу и едва ли замечали, что я тоже была в комнате.

Я едва сдерживала слёзы.

Ровно через полчаса дверь приоткрылась, и сестра Беатрис позвала нас с графиней ужинать.

– Я очень рада, ваша светлость, что вы нашли возможность приехать в наш скромный пансион, – Лорена протянула руку для поцелуя, и Артур поднес ее к губам. – Мы с Алэйной будем считать дни до новой встречи! И благодарю вас за приглашение в Аранак.

Он заверил ее, что будет счастлив, если она посетит наш замок на каникулах. А потом точно так же церемонно поцеловал и мою руку.

Я обернулась на пороге и успела заметить, как восхищенно он смотрел вслед графине де Вилье. Мне захотелось сказать что-то гадкое, что стерло бы торжествующую улыбку с губ Лорены, но я опять промолчала. Нет, что бы ни говорил Артур, а пребывание в пансионе всё-таки оказывало на меня свое воздействие.

Семь месяцев, остававшиеся до конца учебного года, тянулись так медленно, что мне казалось, каникулы вообще не наступят. Я по-прежнему общалась в-основном с Николь Дюран, с остальными же девочками мы поддерживали видимость хороших отношений. Мы улыбались и говорили комплименты друг другу, а на праздники обменивались маленькими подарками.

Поначалу Лорена приступала ко мне с расспросами об Артуре, но я отвечала так коротко и неохотно, что она отстала.

Начались экзамены по всем предметам, и времени для глупых размышлений не осталось. Я не пыталась выбиться в лучшие ученицы, мне довольно было закончить учебный год с хорошими отметками, чтобы моему отцу не было за меня стыдно. Удивительно, но экзамен по этикету я сдала лучше всех. Это было странно, потому что все эти светские правила казались мне ужасно глупыми и смешными.

Наконец, были подведены итоги – я оказалась в числе пяти лучших учениц, что было неожиданно приятно. На первом месте, разумеется, была Лорена. Подруги, поздравляя ее с этой заслуженной победой, уже называли ее «ваша светлость». Это обращение подходило не графине – герцогине. Похоже, вопрос о ее замужестве они считали решенным.

Некоторые из девушек не собирались возвращаться в пансион осенью (кто-то планировал выйти замуж, кто-то считал, что им уже достаточно полученных здесь знаний), и наше расставание вышло весьма трогательным.

К счастью, я отправилась в Аранак без Лорены – первые недели каникул она должна была провести дома и только потом приехать к нам в гости.

Еще одним приятным сюрпризом оказалось, что в карете отец прислал за мной не мадемуазель Катриону, а незнакомую мне молодую женщину лет двадцати пяти.

– Я – мадемуазель Констанс, – представилась она, поклонившись, – компаньонка вашей сестры.

Компаньонка? Это было что-то новенькое!

Она, должно быть, увидела удивление на моем лице и пояснила:

– Я сопровождаю мадемуазель Вивьен во время ее выездов. А теперь буду сопровождать и вас, ваша светлость. Вы же понимаете, девушки в вашем возрасте не могут посещать магазины и театры одни.

Честно говоря, мне еще не доводилось бывать в театрах, поэтому мне трудно было определить, насколько прилично посещать их одной. Да и те лавочки, где мы с Ви обычно покупали сладости и ленты для платьев, трудно было назвать магазинами.

Мадемуазель Констанс была весьма приятной на вид, и перед Катрионой у нее было одно неоспоримое преимущество – она не пыталась меня поучать. Всю дорогу до дома мы мило беседовали – о столице, в которой она родилась и выросла и в которой я еще не была. Об Аранаке, о котором она отзывалась с восторгом. И, разумеется, о Вивьен, по которой я так тосковала.

В замок мы приехали поздно ночью, но отец и Ви ждали нас. В камине горел огонь, а на столе стояли ароматные яства.

Первым подошел ко мне герцог. Он обнял меня и сказал, что я стала совсем взрослой.

Но кто по-настоящему стал взрослым, так это моя сестра. Не знаю, что послужило тому основной причиной – целый сезон, проведенный в столичном обществе, или что-то иное, но Вивьен стала другой. Она вытянулась, постройнела, и во взгляде ее появилась прежде несвойственная ей грусть.

А платье! Какое восхитительное на ней было платье! Рядом с ней я сразу почувствовала себя деревенщиной. О чём и заявила ей, как только после ужина мы удалились в мою комнату.

Ви рассмеялась и закружила меня по ковру.

– Лэйни, теперь и у тебя будут такие же платья! Мы привезли из столицы целый сундук нарядов. То, что мы носили здесь, в Аранаке, в Лиме уже несколько лет как вышло из моды.

Та, прежняя, Вивьен уделяла гардеробу куда меньше внимания.

– Ох, Лэйни, мне столько всего нужно тебе рассказать! Но ты, должно быть, устала с дороги и хочешь спать?

Да, мне хотелось спать, но еще больше мне хотелось услышать ее рассказ.

– Надеюсь, ты еще не помолвлена? – боязливо спросила я, глядя в ее сияющие глаза.

Она замотала головой:

– Нет! Хотя пару месяцев назад это едва не случилось!

Мы сбросили платья, надели ночные сорочки и забрались на кровать – совсем, как в детстве.

– Ко мне сватался сын герцога де Лакруа! – она заявила об этом с гордостью, но без восторга.

– Ох, Ви! Он не понравился тебе?

Это была бы неплохая партия для сестры, и я понимала, что матушка должна была бы уцепиться за этот вариант обеими руками.

– Да, не понравился, – подтвердила Ви. – Он гораздо старше нас, и у него такой холодный взгляд! Но маменька всё равно настаивала, чтобы я приняла его предложение. Она даже рассказала, что когда в юности к ней посватался наш отец, он тоже не нравился ей, и что полюбила его она гораздо позднее. Ах, Лэйни, мне представить было страшно, что мы с ним окажемся мужем и женой! Что он придет ко мне в спальню и…