Валерия Яблонцева - Тайны Иллирии. Брак с правом на счастье

Казалось бы, вокруг меня всегда было слишком много сплетен, да и личную жизнь лорда Кастанелло в свое время обсуждали на каждом углу, но отчего-то подслушанный разговор оставил неприятный осадок.

О какой такой «управе», собственно, шла речь?

Вещи уже собрали. Оставив попытки убедить меня хотя бы выпить чая перед долгой дорогой, горничная подхватила чемоданы и поспешила вслед за мной к воротам медицинского центра, где уже должна была ждать присланная из Аллегранцы карета. Я наслаждалась недолгой прогулкой, полной грудью вдыхая свежий горный воздух, но мыслями была уже на пути домой.

Широкая аллея, с двух сторон обрамленная свечами тополей, оказалась пуста, но небольшую крытую площадку, удобную для подъезда карет и экипажей, заняли другие отъезжающие гости. Я разглядела среди деревьев белый халат старшего лекаря и синие платья горничных. Рядом стояло с десяток разномастных чемоданов и сумок. Лекарь что-то терпеливо объяснял невысокой леди в черном платье.

Не желая лишний раз пересекаться с гостями и персоналом медицинского центра, я остановилась в десяти шагах от дороги. Кареты все еще не было.

– Миледи, – донесся до моего слуха голос лекаря. – Я настоятельно рекомендую вам продолжить лечение. Вам нужен отдых. Излишнее нервное напряжение только ухудшит ваше здоровье.

– Ах, оставьте меня в покое, господин… как вас там, – с надрывом проговорила леди, и я вздрогнула от узнавания. Высокий голос с визгливыми нотками принадлежал матери Эдвина, леди Олейнии Осси. Каким-то невероятным образом мне повезло ни разу не столкнуться с ней за те три недели, что я провела в центре, но, похоже, на этом везение закончилось. – Как вам понять чувства матери! Ведь никто, никто, кроме меня, и пальцем не пошевелит, чтобы добиться справедливости! Никто не проявит и капли жалости к несчастной страдающей женщине. – Она всхлипнула нарочито громко. – А значит, я поеду. Буду умирать – но поеду! Пусть хоть Гранна выйдет из берегов, но вы меня не остановите!

– Как ваш лекарь я настаиваю, чтобы вы воздержались…

Из-за поворота послышался стук копыт. Подобрав юбки, леди Осси решительно направилась к карете, но возница не спешил распахивать перед ней дверь. В ответ на короткий вопрос лекаря он отрицательно покачал головой. Мужчина повернулся к леди Олейнии, возмущенно переступавшей с ноги на ногу на краю площадки.

– Сожалею, но эту карету прислали за другой гостьей. – Он посмотрел на аллею и, увидев меня, приветственно махнул рукой. – Леди Кастанелло, вас ожидают.

– Леди Кастанелло?

Почтенная леди Осси медленно и неотвратимо развернулась вслед за лекарем. Внутренне смирившись с тем, что скандала не избежать, я подошла ближе.

Гибель Эдвина стала для леди Олейнии сильным ударом. Я подметила новые морщины, темные круги вокруг глаз, которые не могли скрыть дорогие тени и пудра, бледность лица, подчеркнутую закрытым траурным платьем. Леди постарела и сгорбилась от боли. Сердце кольнуло острое чувство вины – за мой чересчур здоровый и цветущий вид, за зеленый шелк костюма с одной лишь черной лентой в волосах, за радостные мысли о скором возвращении в Аллегранцу.

Круговерть событий в поместье лорда Кастанелло затянула меня, не оставив времени для того, чтобы в полной мере осознать и пережить смерть человека, за которого я всего три месяца назад собиралась выйти замуж. Только сейчас, перед лицом чужого горя, я осознала, что почти не вспоминала Эдвина, и знание это наполнило мою душу непереносимым чувством стыда.

«Я любила Эдвина. Любила», – повторила мысленно, словно заклинание, но слова отчетливо отдавали пустотой и фальшью. Никогда еще я не чувствовала себя настолько двуличным, черствым и дурным человеком.

– Я счастлива вновь увидеть вас, миледи. – Лицо леди Осси исказила кривая улыбка, которая со стороны могла бы показаться дружелюбной, если бы не холодный колкий взгляд. – Как вам горячие источники? Вижу, с нашей последней встречи вы похорошели и даже, кажется, поправились. Горный воздух помогает восстановить подорванное нервным расстройством здоровье, не так ли? Жаль, что вам не удалось посетить похороны. Новый супруг не дал своего разрешения, я полагаю? Надеюсь, вы не слишком разочарованы скоропалительным замужеством? По крайней мере, раз лорд Кастанелло не нуждается в отдыхе и лечении, он оказался более живучим, чем предыдущие четыре ваших несчастливых супруга.

Слова хлестали по щекам больнее пощечин. Я стояла, стискивая в руках чемодан, и не знала, что ответить. Рядом беспомощно топталась горничная.

– Миледи, – раздался негромкий голос лекаря. – Лишние волнения вредны для вашего здоровья. Вы еще успеете решить все ваши вопросы с леди Кастанелло, как только и вы, и она будете чувствовать себя лучше. А сейчас…

– Что вы, господин лекарь, я совершенно спокойна, – обманчиво мягко произнесла леди Осси. – Еще немного, и у меня не останется совершенно никаких причин для волнений. Равно как, я надеюсь… – Она посмотрела на меня с едва скрытым мрачным торжеством. – И у леди Кастанелло. Миледи, полагаю, вы не откажетесь уступить мне карету?

Бросив на меня вопросительный взгляд и не получив ответа, возница пожал плечами и распахнул дверь перед леди Осси. Она села внутрь, жестом приказав служанкам грузить чемоданы.

– Надеюсь на скорую встречу, миледи. – Леди Олейния выглянула из окна экипажа. – Все-таки мы с вами не чужие люди. Можно сказать, практически семья.

Я промолчала. Возница хлестнул поводьями. Карета сорвалась с места и скрылась за поворотом.

Старший лекарь подошел ближе и успокаивающе прикоснулся к моей руке с брачным браслетом.

– Позвольте я настрою артефакт согласно указаниям вашего супруга. И простите за эту сцену, миледи.

– Вы здесь ни при чем.

Мужчина мягко улыбнулся.

– Всякий горюет по-своему. Не вините себя, что не соответствуете чужим ожиданиям.

Я только покачала головой. Лекарь и не представлял, насколько на самом деле права леди Осси, обвиняя меня в гибели Эдвина. Пусть я и не имела понятия, как это сделала, отрицать собственную причастность казалось бессмысленным.

Ментальная магия была опасна. Я была опасна. И если лорд Кастанелло… если хотя бы еще один человек пострадает по моей вине…

Этого я себе никогда не прощу.

Мерно покачиваясь на рессорах, наемная карета уносила меня прочь от предгорий в долину, где посреди покрытых молодой травой холмов раскинулась красавица Аллегранца. Величественная Гранна, напитавшись водами горных ручьев и рек, широко разлилась за плотной стеной деревьев слева от дороги. То там, то тут попадались желтые домики и крохотные городки с высокими шпилями ратуш, проносились мимо кареты, всадники на лошадях и груженые повозки, запряженные неповоротливыми мулами. Крестьяне приветливо улыбались вознице.