Андрей Спирин - Розовые сны

Антон проваливался сначала одной ногой, потом другой, крича только про свой шлёпанец. Почему люди беспокоятся не за свою жизнь, а за свои вещи, тем более не дорогие вещи, которые возможно им ничего и не стоили бы в жизни. Но Антон был не таким, вы чего? Для него каждый шлёпанец был на вес золота, каждая футболка имела самое большое значение в жизни.

О чём речь, если он носил одну и ту же футболку пять лет подряд, пока не купил вторую. Кстати, на футболке был изображён волк, который говорил легендарную фразу: «Ну, ты это, заходи если что». Вот он и «зашёл».

Вижу такую картину перед собой – кричащий Антон, который в основном кричит только то, что ему надо помочь вытащить его шлёпанец и пол его ноги, которая уже погрузилась в грязь.

Всё это происходило в течение минуты.

А то вы ведь лишний раз подумаете, что я стоял и не помогал своему другу, можно сказать, что я его бросил в беде. Нет, конечно!

Я в самый первый миг ринулся к нему помогать и вытаскивать, не подумав своей головой, что я тоже человек и, что я тяжёлый человек: «65 кг».

Не подумав головой, я сразу побежал спасать Антона и, конечно же, сам провалился. Меня самого начало засасывать. Я не боялся, что у меня в кармане мой дорогущий и единственный телефон, не боялся за новые шорты, наконец, я не боялся за шлёпанцы, но шлёпанцы всё равно было жалко.

Я впервые забоялся за себя. И это очень плохое чувство, которое трудно передать, потому что все мои рецепторы были обращены только на то, чтобы я попытался вытащить себя и друга. Но я просто не мог, как я только не пытался вылезти оттуда, как я только не пытался бороться, но всё было впустую.

Через некоторое время мы с ним успокоились, он начал подбадривать нас шуточками, конечно, они, возможно, были не к месту, но было слишком смешно. Умирать надо в позитиве. Потому что все силы тратились на то, чтобы вытащить ноги, но это было бесполезно, и мы просто тратили драгоценные силы.

Прошло минут пять нашего погружения в грязь и глину, тут от страха и прилива адреналина мне в голову приходит идея. Она заключалась в том, что нам надо схватиться за руки и вытащить кого-то одного. Тот ляжет полностью всем телом на поверхность и тогда сможет попробовать вытащить другого.

Я прошу Антона по кличке «Балашовка» не смеяться и не ржать больше, потому что нам нужно было сосредоточиться перед тем, как бы мы выйти из этой ситуации.

Первым мы начали вытаскивать того, кто легче, потому что шанс, что он увязнет второй раз, будет меньше, чем тот, кто крупнее и по весу больше. Тут же одним махом мы вытащили меня, и я резко ложусь на живот и пытаюсь вытащить Балашовку, поэтому все мои мысли были в этот момент направлены только на это.

Замечу, один очень интересный факт, что когда тебе реально плохо и надо сосредоточиться, то ты не можешь.

Когда ты в патовой ситуации и некуда деваться, то твой мозг просто моментально становится самым серьёзным и самым умным на свете и начинает придумывать самые разные способы спасения.

После того, как я вылез и стал тащить его к себе, понял, что если я его не вытащу, то у нас будут большие проблемы. Даже если побегу кого-то звать на помощь, тогда он просто не сможет вылезти и уйдёт туда под эту вязкую грязь. Я понимал, что времени у меня очень мало, поэтому я всеми силами пытался его вытащить. Всё было тщетно. У меня ничего не получалось и из-за этого я погружался в огромный болевой шок, что не могу ничего сделать.

Самое страшное – это паника.

Поняв всю ситуацию, я начал придумывать всё больше и больше вариантов выхода из неё. Одним из таких выходов было то, что я беру свой шлёпанец, который заранее успел чудом вытащить, и остаться при этом с телефоном в кармане. Про телефон вообще отдельная песня, ведь я его просто забыл в кармане. Оставив его дома, я мог бы вообще за него не волноваться. Но нет же, мне обязательно надо было взять с собой телефон, с которого нельзя было даже никому позвонить.

Крым – это зона покрытия сети, в которой ловит только рыба.

– Балашовка, – говорю я ему тихим голосом.

– Бала…

– Что? – ответил он мне громким и настырным голосом.

– Ну что, ты как там братан?

– Лучше не бывает.

На протяжении всего времени диалог был смешной и страшный.

Я понимаю, что нам сейчас тяжело, но что-то же делать надо было, правильно?

Конечно, правильно, ведь мы находились в безлюдном месте, мой друг погрузился по пузо в грязь, которая засасывала его глубже и глубже.

Кое-как он успел схватить меня за шлёпанец. Я вытащил его и сразу же встал на ноги, но потом резко опять начал проваливаться и, поэтому сразу же упал обратно на живот.

Как же мы были счастливы в этот момент жизни. «Наконец выбрались из этого ада», – подумали мы с улыбками на лице. Самое страшное нас ждало потом.

Оно заключалось в том, что кристаллы, про которые я говорил, были очень острыми и всё это время пока мы елозили по грязи, то резали себе ноги и руки этими кристаллами. Как мы это заметили? Очень легко, ведь между нами, когда мы выбрались и ползли на животах до конца озера, завязался диалог.

Я –Фухх, ну наконец-то мы выбрались с тобой, теперь надо как-то доползти обратно.

Антон –Да, да, да, я-то очень рад, только вот я одного понять не могу, там километров шесть впереди или мне кажется?

Я –Тебе не кажется.

Антон –Андрюха…

Он сказал это каким-то необычным голосом. Такого голоса я давно от него не слышал, даже в тот момент, когда он провалился в эту глину.

Я –Чего?

Я спросил у него тоже настороженным голосом, потому что не понимал, что может нас ждать ещё. Приключений на одно место мне уже хватило.

Антон –Слушай, я тут ползу и вижу, что кровь за тобой следом течёт.

Я –Что? Кровь?

Я был в полном шоке и не понимал ничего, потому что ничего не чувствовал.

Антон –Да, очень много крови.

Антон –Я тут на себя тоже посмотрел и у меня ситуация ничуть не лучше.

Я посмотрел на свои руки и ноги и увидел то, что по ним шлейфом текла кровь из-за порезов.

Я –Это кристаллы соли Антон.

Антон –Я так и понял.

Антон –И что делать будем?

Я –Да ничего, кровь и остановить можно, ничего страшного от этого нет, не критично ведь.

Антон –Надо быстрее ползти, но аккуратно.

Я –Ага, тут я согласен, но про аккуратность – это точно вряд ли.

Прошло буквально минут 40-50 после того, как мы выбрались из грязи и поползли вперёд.

Сначала мы обрадовались после трёх километров пути, но потом началось новое испытание, почти как испытание огнём.

Всё это время озеро было на солнцепёке, под 40-градусной жарой и постепенно грелось, грелось до кипятка.