Дарья Еремина - Душа императора. Книга 1

– Нет, я ушел.

– Дурак, – оскалилась она и пошла вперед.

– Там же занято!

Марго промолчала, снимая на ходу сланцы.

– Ты вернулся, мой друг! – старик махнул курительной трубкой и улыбнулся. – Я знал, что ты вернешься!

Сидевшие на подушках отдыхающие заинтересованно и недовольно посмотрели на нас. Это определенно дурной тон – врываться так нагло в курильню для одной компании. Тем временем, Марго изящно устроилась на подушках и накинула на себя плед. Мне ничего ни оставалось, как присесть рядом с ней.

– Вы не видите, что здесь занято? – не выдержала туристка нашей наглости.

– Под звездами занято? – Марго патетично воздела ладони к небу и устремила взгляд к звездам. – На берегу этого теплого моря занято? – продолжала с готовностью, откинулась на подушки и, взяв горсть песка, пропустила сквозь пальцы. – Или наш общий друг на данный момент приватизирован вашими пятью фунтами, заплаченными за кальян?

– Пошли отсюда! – вскочила возмущенная девушка, утягивая за руку провожатого. Мне показалось, провожатый не был против нашей компании. Когда он обернулся к нам пожать плечами, я шевельнул бровями в знак сочувствия.

Когда согнанные туристы исчезли из виду, старик тихонько засмеялся и потрепал Марго за щеку. Я был поражен ее маленьким спектаклем и великой наглостью, старика же это ничуть не тронуло. Оказалось, что она сидит на этих подушках уже не впервые. Они тихо беседовали, покуривая кальян. Через какое-то время я решил, что обращение «мой друг» относилось к ней. В течение трех дней нашего пребывания на курорте мы все время наступали друг другу на пятки, так и не встречаясь. Марго болтала с кальянщиком как со старым знакомым. Они говорили о языках (кроме арабского, старик сносно владел английским, французским и уверенно русским и немецким), их различиях и общих правилах. Она смеялась, глаза ее горели, без всяких преувеличений, как звезды. Щеки разрумянились от теплого пледа, вина и спора. Я был не то что лишний – Марго опиралась на меня спиной, но вклиниться в разговор не получалось.

Через полчаса, обнимая Марго, чувствуя ее тонкое, влекущее и отзывающееся тело так рядом, а мысли – так далеко, я малость заскучал. Начав ввинчивать все более и более едкие замечания в их разговор я, в конце концов, разъярил свою спутницу.

– Ты ведешь себя как придурок!

Марго встала с подушек. Щеки раскраснелись, голос звенел. Она была не менее пьяна от вина и кальяна, чем я.

Старик тихонько смеялся.

Я тоже поднялся. Ноги не особо слушались, мысли и картина мира куда-то все время убегали. Ответить мне было нечего. Ее замечание было вполне справедливым.

Кинув на ковер пять фунтов за кальян, Марго быстро пошла к жилому сектору. Я отдал еще пять и побежал за ней. Играет она или действительно рассердилась, понять было сложно. Лишь догнав и удержав ее за руку, я встретил взгляд, не оставляющий сомнений. Вывернувшись, она продолжила путь.

– Ладно, я перегнул палку! Рита!

Она была уже в нескольких шагах.

– Это была просто ревность! Ты же только с арабом и болтала! Марго, не заставляй меня оправдываться, тебе это не нужно.

Она замерла, затем обернулась.

– Почему же?

Ну вот, с оправданиями закончил, но навязался на комплименты.

– Потому что ты в курсе, как сильно мне нравишься, – я снова подошел к ней. – А я в курсе, что ты не задержалась бы в моей компании и пяти минут, не будь тебе так же легко и приятно рядом, как и мне с тобой.

Опасения потерять ее мгновенно выветрили дурман. Марго была мне по плечо. Я наклонился к ее уху, чтобы прошептать:

– Давай забудем последние десять минут. Больше такого не повторится.

Я не стал распрямляться, почувствовав ее ладонь на затылке. Марго подарила мне сладкий, долгий, теплый и хмельной, как сама эта ночь, поцелуй.

– Это было неожиданно, – заметил я, не совладав с голосом.

Ее насмешливый взгляд и понимающая улыбка рекомендовали заткнуться. Я и не знал что сказать, чтобы это не прозвучало еще глупее и банальнее. Крепко сжав ее ладошку, пошел к нашим бунгало.

Она спала, подложив руку под подушку и откинув во сне одеяло. При солнечном свете я бы не назвал ее девушкой. После этой ночи, я скорее поверил бы в ее бессмертность, чем просто в зрелость.

Поднявшись, чтобы напиться воды, я заметил, что Марго открыла глаза.

– Дай мне тоже.

Я снова наполнил стакан и вернулся в постель.

– За мной в восемь приедут из дайвинг-клуба.

Черт! Дайвинг! Как я мог забыть?! Не теряй голову, дружище! Не так быстро…

Я перевесился через край к шортам на полу и пытался нащупать в карманах свой телефон.

– Не дергайся, еще только шесть.

– Шесть? Откуда ты знаешь?

Я пытался включить мобильный, но, похоже, он сел.

– У меня будильник.

Я потянулся к проводку зарядника, радуясь, что хоть у кого-то будильник все же сработал. Хотя… я бы услышал его, разве нет?

– Я не слышал.

Марго указательным пальцем постучала по виску:

– Здесь будильник.

Успокоившись, я позволил себе упасть обратно на подушки.

– Ты здесь, в отеле заказываешь?

– Да.

– Значит, вместе поедем.

Марго хищно улыбнулась и придвинулась ближе.

– А могло быть иначе?

Через секунду она скатилась с постели и, потянувшись, начала одеваться. Я с удовольствием наблюдал.

– Я могу и одна позавтракать, – намекнула она мягко.

– Может, для начала душ?

– Нет, спасибо.

Марго поморщилась и вышла на улицу. Я же направился в душ.

Еле теплые струи дарили бодрость, даже азарт. Я смеялся, сам не понимая над чем. Пытаясь не думать о Марго, я мысленно возвращался к вчерашнему погружению. Сегодня обещали дельфинов. И все же миражи минувшей ночи были свежее и чувственнее, чем переживания минувшего дня. Пришлось оставить лишь холодную воду, а затем бодро бежать на завтрак. Рита ждала за столиком на террасе, поедая вчерашние фисташки.

2

Мы завтракали йогуртами, фруктовым салатом, яйцами, мягкими вафлями с шоколадом и кофе. Марго смеялась, излучая саму жизнерадостность. Черт подери, как же приятно было находиться рядом с ней, да еще такой… другой.

– Ты выглядишь…

– Удовлетворенной? – она широко улыбнулась.

– Эм… я хотел сказать «другой», но наверно, это точнее.

Она снова засмеялась, отправляя вилку в рот. Я разглядывал ее с нескрываемым удовольствием. Глаза, показавшиеся вчера почти черными, сейчас были болотно-зелеными. Не замеченный при искусственном освещении румянец все же проглядывал сквозь белую мраморную кожу. Только худоба никуда не могла исчезнуть – удивительная худоба для человека с таким аппетитом.

– Не влюбись, малой, – снова засмеялась она.

– Почему нет? – вышел я из положения, стараясь сделать улыбку не такой смущенной.