Диана Соул - Академия Пяти Домов

– И куда же ты поедешь? – голос матушки Сью раздавался на всю округу, вместе со звоном разбивающихся крошечных тарелочек.

– Куда угодно, лишь бы не здесь! Да, ни за что не останусь гнить в этом вашем вечно цветущем саду! Тошнит уже от этих ягодок-цветочков!

В ожидании, пока закончится ссора, я села на холодную траву, облокотившись спиной на феулей, находящийся внутри старого векового дуба.

Изнутри разнесся звук еще одной разбившейся тарелочки. Кажется, фамильный сервиз Баскервилей уже не подлежит восстановлению.

– Ах, значит, так? – ревела матушка Сью. – Неблагодарная, не хочешь, как все приличные феи, мед собирать! Убирайся! Выход из дупла вон там!

Я подняла голову вверх, ожидая развязки. Она последовала быстро: вначале из круглого отверстия выпорхнула тонкокрылая феечка в криво пошитых мужских штанах и камзольчике, а затем за ней полетел и крошечный саквояж.

– И не возвращайся! – донеслось вслед, но феечка пропустила это мимо ушей.

На ее лице сияла победная улыбка. Подхватив саквояж, который не успел долететь до земли, она застрекотала крыльями и припустила ко мне.

– Ну вот я и отпросилась, – заявила она.

Я хмуро смерила ее взглядом, тяжело вздохнула.

– По мне, Миртл, тебя с позором выгнали, – выдала очевидное. – А если меня не примут в академию и придется вернуться?

На лице феи появился злобный зубастый оскал, так что я невольно поежилась. Ох, не любила я, когда Баскервили обнажали свои клыки, растущие в четыре ряда, – значит, настроение у них было скверное. В остальном же они были сущими лапушками… все, кроме Миртл. Мне не очень-то повезло с подругой.

– Вернуться? Исключено, – прорычала она. – Ты поступишь в эту руркову академию, чего бы мне это ни стоило. И плевать, что ты крыса-оборотень!

Я еще более тяжело вздохнула.

Энтузиазма для поступления во мне было выше крыши, так же как и осознания своих мизерных шансов.

Ровно год назад король подписал указ, разрешающий таким, как я, еще недавним отбросам общества, пробовать поступать в Академию пяти Домов – высшее элитное учебное заведение континента.

Вот только первый поток желающих, состоящий из таких же, как я, потерпел крах.

Это на бумаге указа все было хорошо и гладко, а по факту все провалили вступительные экзамены, кроме двух самых талантливых из столичных оборотней, да и тех, по слухам, отчислили в первый же месяц за неуспеваемость.

В академии искали магические таланты, необычные проявления способностей. А какие способности у такой крысы, как я? Только оборачиваться в мохнатого монстра-переростка или красиво махать хвостиком из-под платья (если оборот частичный).

Впрочем, у меня все же было чем удивить приемную комиссию, да и желание Миртл выбраться из нашего захолустья невероятно подбадривало. А фея в союзниках – это уже половина успеха.

– Дилижанс в столицу отправляется завтра, – сказала я, поднимаясь в полный рост и приоткрывая кармашек в платье. – Ты же помнишь наш план?

– Разумеется. – Феечка сперва зашвырнула мне в карман саквояж, а затем влетела туда сама, продолжая говорить уже гораздо приглушеннее из-за ткани: – Меня не видно, не слышно и вообще не существует. Есть только ты – прекрасная Габриэль Вокс из Дома Шерстоун, мечтающая стать аптекарем и выгодно выйти замуж за столичного симпатяшку с деньгами, устроить себе судьбу и жить долго и счастливо. Куда уж проще.

Рэкшор

– Это список поступающих? – Мой мрачный взгляд скользнул по папке бумаг толщиной в три пальца, которую только что принес секретарь.

– Да, декан Рэкшор, – пискнул худосочный мужчина сорока лет с ранней лысиной. Еще год назад он работал в маглиции, но теперь с новыми порядками представители разных Домов где только ни оказывались.

Впрочем, в полисмагах часто работали те еще бумагомараки, так что секретарь Гарденберг оказался на своем месте.

– И сколько из них «этих»? – я специально выделил последнее слово, чтобы стало понятно, о ком я. Называть как-то грубо представителей низших Домов теперь тоже было запрещено, но я все же добавил: – Бездарей.

Это было даже не оскорблением, а констатацией факта. Ну, бросились получать образование представители разных сословий, а толку-то? Кроме голого энтузиазма, в их головах было ноль знаний.

Да и откуда им взяться?

Еще год назад наше общество было четко структурировано, все по полочкам – строгая кастовая система Домов, где каждому есть свое место. Только вот кого-то это не устроило, и теперь мы имели то, что имели.

Всякое низшее отребье решило, что способно на большее.

Я усмехнулся.

Рурка с два они были способны. Почти все провалили простейшее вступительное испытание в прошлом году, а ведь ничего сложного.

Применить способности необычным способом. Креативно! Вот чем вы можете быть полезны обществу, кроме вашего прямого предназначения, данного Домом?

В прошлом году, когда отец меня только сослал в академию за провинности перед государством, я какого только цирка здесь ни насмотрелся.

Сомы отращивали жабры, считая это чем-то необычным, парочка крыс бесспорно удивила, показав, что может менять цвет шерсти. В остальном же полный провал.

С огромным удовольствием я шлепал печатью «отказано» по личным делам и вызывал следующих. В итоге из «этих» в академию поступили только двое, и то по чьей-то протекции свыше. Уж очень меня упрашивал ректор одобрить несколько кандидатур.

Улыбнувшись, я согласился и отчислил этих оборванцев на первом же экзамене по моей дисциплине…

Я даже зубами заскрежетал, вспомнив предмет, который мне было поручено вести.

Отец будто поиздеваться решил: мало того что снял с должности во дворце, так еще назначил меня преподавать этику !

– Так сколько там «этих»? – повторил я вопрос.

Гердерберг ловко отделил с сотню листов от папки и передал мне.

– Вот, в основном Штормстоуны, Виргарды, есть пара Грефов, что необычно. Они так неохотно расстаются со своим Домами…

– Любопытно, – хмыкнул я, и в самом деле заинтересовавшись. – Нужно изучить этот феномен. Есть что-то еще, на что обратить внимание?

– Да, – кивнул секретарь. – Тут приехала девица, она не подавала документов заранее. Не знала, что изменился порядок поступления.

– Так выдворите ее прочь, – равнодушно ответил я, листая бумаги с заявлениями. – Незнание не освобождает от последствий.

– Не можем, – отозвался Гриндерберг, в голосе его проскользнули нотки жалости. Я даже приосанился, на всякий случай легонько считывая мысли секретаря: не было ли воздействия. Хм. Не было. – Она приехала издалека, ей некуда идти. Разбила палатку в саду перед воротами. Сказала, не уйдет, пока не пройдет испытания.